Ваучерная и денежная приватизация

1.1.4 Ваучерная и денежная приватизация

Ключевым моментом организации приватизации является выбор между ваучерной (чековой) и денежной приватизацией. Ваучерная концепция, характерная для бывших социалистических стран, исходит из того, что государственная собственность представляет собой комбинацию или сумму имущественных прав всех граждан - собственников, и раздел государственного имущества поровну среди всех жителей страны представляет собой наиболее простую форму разгосударствления.

С точки зрения теории игрового поведения, можно отметить, что в этих условиях стороны воспринимают ситуацию ваучерной приватизации (то есть появление ценных бумаг, выражающих определенную конечную стоимость приватизируемых предприятий, или раздел конечной же общей собственности) как игру с закрытой суммой, то есть создают ситуацию, когда их поведение направлено не на развитие народного хозяйства в целом, но на увеличение своей доли в нем даже ценой общего экономического спада. В этой ситуации государство должно играть роль защитника интересов совокупности элитных групп в целом против отдельных подгрупп или отдельных их членов, то есть роль государства через свои перераспределительные функции должна увеличиваться в лице фискальных органов, органов финансового контроля и др., что ведет к общему увеличению влияния государства в обществе. А это противоречит основной задаче разгосударствления - уменьшению этого влияния.

Привлечение новых социальных групп (ваучерных и финансовых спекулянтов и др.) в управление реальной экономикой при ваучерной приватизации ведет к острым конфликтам между старыми (директорами и традиционными банковскими и финансовыми группами) и новыми элитами, а следовательно, к политической и общей нестабильности. Конфликты интересов мешают достижению консенсуса в части общего увеличения национального дохода.

Существеннейшим недостатком ваучерного механизма является и то, что он нарушает нормальную работу всех финансовых инструментов общества. С точки зрения финансового обращения, ваучер представляет собой ценную бумагу, а с другой стороны, он не связан напрямую с денежным механизмом и не учитывается. В условиях, когда монетарные и фискальные органы страны технически не в состоянии учитывать реальное влияние новых ценных бумаг на денежное обращение и оперативно реагировать на него (что чаще всего характерно для больших стран), введение приватизационных чеков в обращение, ничем не подкрепленных в реальном секторе, при отсутствии инвестиционного бума разрушает не только обращение на рынке корпоративных ценных бумаг с катастрофическим падением курса акций в силу превышения агрегированного предложения над спросом, но и другие области денежного обращения.

Представляется, что ваучеры в той части, в какой они являются государственными ценными бумагами, требуют постоянной и тщательной опеки со стороны эмитента, которым является государство, чего не произошло, например, в России[24]. Государство может и должно иметь право выкупа ваучеров по требованию инвесторов, в том числе и в целях повышения ликвидности. В этом случае в сфере обращения ваучеров начинает действовать более полный механизм фондового рынка. На июль 1994 года (завершение чекового этапа приватизации) стало ясно, что основная часть несвязанного с приватизированными предприятиями населения предпочли либо продать свои ваучеры, либо вложить их в Чековые Инвестиционные Фонды (ЧИФы), минимизировав собственную прибыль.

Декларируемая социальная справедливость ваучерной приватизации также не выдерживает критики. Механизм действия рынка ваучеров практически выводит низкооплачиваемые слои населения из возможности принимать участие в приватизации предприятий, а трудящиеся, как правило, оказываются под влиянием элитных групп и действуют в их интересах. Е.Гайдар откровенно это признал, согласившись с определением российской приватизации как "номенклатурной" и заметив, что "другой приватизации вообще нигде не было, да и быть, не могло: везде и всегда перераспределение собственности протекало в интересах правящей элиты"[25].

Более того, в условиях резкого падения производства и реструктуризации экономики, когда и не предполагается, что старые предприятия должны сохраниться, даже права владения, де-факто, не приносят ожидаемых дивидендов, что и не удивительно, так как реально приватизационные чеки не представляли собой нового капитала - ваучеры как ценная бумага носили временный характер и "погашались" после приватизации. Не приходится ожидать от предприятий желания выплачивать дивиденды новым собственникам, не принесших с собой новых активов. Например, в Санкт-Петербурге на один ваучер номинальной стоимостью в 10000 руб. можно было приобрести акций в среднем на 500 руб. с максимальным годовым дивидендом в 1000 руб., что эквивалентно стоимости одной поездки в общественном транспорте. В ЧИФе "Генеральный" дивиденды в 1994 году составляли 39 руб. на 1000 рублевую акцию[26] при банковской учетной ставке более 100%.

С другой стороны, суммарная рентабельность спекулятивных сделок в России на разнице между реальной ценной производственных активов и рыночной ценой ваучеров превышала 10 000% [27]. Понятно, что ее результатом стало появление новой элитной группы, обеспечивающей свое существование поддержкой правительства. Однако, здесь следует отметить, что реформаторская пропаганда в России в этом вопросе всегда была достаточно двусмысленной: власть, устами президента Б. Ельцина, провозглашала свое стремление создать "не сотни миллионеров, а миллионы собственников".

Вместе с тем, обеспечивая себе сверхприбыли на спекулятивных операциях на рынках ценных бумаг, новые элитные группы избегают инвестиций в реальную экономику и вступают в объективное противоречие с экономическим развитием общества в целом, чьи интересы формулируются "старыми" элитными группами - директорами или "промышленными капиталистами". Не только промышленная буржуазия и директора, но все общество выступает против правительства, выражающего интересы финансово- спекулятивной буржуазии. Правительство же, в свою очередь, оказывается не в состоянии уйти от давления им же созданного финансового монстра. Удивительно точная аналогия проводится между социальной ситуацией в России 90-х годов и во Франции времен Луи Филиппа, описанной К.Марксом[28]. Конфликт в верхах между промышленной и финансово-компрадорской буржуазией усиливается ваучерной приватизацией и принимает крайне острые формы. Можно предположить, что лучшее объяснение трагических событий октября 1993 года может быть найдено именно здесь - в столкновении между промышленными и финансовыми элитами.

Денежная приватизация отражает попытки компромисса между промышленниками и финансистами. Привлечение денежного капитала в производственный сектор играет на руку развитию экономики в целом, повышая ее конкурентоспособность. Операции на рынках ценных бумаг перестают играть роль "вещи в себе и ради себя" и становятся функциональным механизмом рыночной экономики, ориентированной на развитие производства. Именно такое развитие ситуации может сделать выгодным для предприятий как субъектов экономики выплату дивидендов "ваучерным" собственникам.