3.1 Курдский вопрос в Турции в период (1980 – 1989)

После государственного переворота в 1980 г., усилились репрессии турецких властей, которые нанесли значительный удар по курдскому движению. На протяжении рассматриваемого периода жандармерия и полиция действовала в Курдистане фактически в качестве оккупационной армии. В акциях подавления участвовали воинские части и силы безопасности, а также, наемные вооруженные турецкие крестьяне, так называемые "сельские стражи", которых официальная пропаганда настраивала против курдского движения. В оккупированных районах турецкая жандармерия создавала тяжелые экономические и социальные условия, умышленно лишала коренных жителей предметов первой необходимости, вынуждая местное население оставлять родные места и искать убежище в других районах. СНБ были запрещены все политические партии и общественные организации. Это всё ежегодно обходилось турецкой стороне около 10 млрд. долларов США по другим оценкам 6-7 млрд. долларов США.

Правящие круги не только не стремились к справедливому решению курдской проблемы, но даже не признавали существование курдского народа в качестве этноса. До начала 80-х годов слово "курд" официально никогда не употреблялось в Турецких СМИ: газеты, журналы говорили о "положении на востоке", о "сепаратистах", о "горных турках", но никогда - о "курдах". Таким образом, Турецкая Республика обеспокоенная тезисом о так называемом "турецком сепаратизме", продолжала массовое непризнание и подавление курдского народа, считая, что такими методами она решит проблему. И только в начале 1987 года ряд турецких газет написал о том, что "в Турции существует проблема курдов, и ее необходимо рассмотреть".

Турецкое руководство отказывалось рассматривать курдскую проблему как политическую и утверждало, что "корень зла" кроется только в экономике. Но при этом, вместо того чтобы развивать экономический потенциал, правительство формировало сильные военные и правоохранительные структуры, предназначенные для подавления народных волнений. Продолжая придерживаться консервативных позиций в курдском вопросе. Традиционно правые и националистические прослойки Турции отказывались воспринимать курдский народ, приравнивая это к предательству по отношению к родине.

После государственного переворота в 1980 году на юго-восток страны, в сопредельные с Ираком территории была переброшены две действующие армии. Власти приступили к созданию так называемой "буферной зоны" на границе с Ираком и Сирией с целью воспрепятствовать проникновению курдских пешмерга с сопредельных территорий, пресечь контакты турецких курдских организаций с зарубежными движениями.

Первые упоминания о начале масштабного вооруженного конфликта относятся к 15 августа 1984 г., в связи с атаками совершенными ПКК на военные объекты в Эрухе (Сиирт) и Шемдинли (Ширнак). Общая же картина свидетельствовала о возрастании активности апочистов во второй половине 80-ых гг. В 1986 году произошло 107 акций ПКК (отметим, что треть из них составили акты мести), в 1987 г. их число возросло до 187 (35% – стычки с армией, 26% – акты мести, 20% – экономический саботаж и акты пропаганды). Совершаемые ими акты мести нередко были направлены против мирного населения, когда в результате атак на деревни убивали не только "сельских стражей", но и членов их семей, включая детей. К 1987 году ПКК полностью контролировались территории в илах Хаккяри, Сиирт и Мардин. Что в свою очередь свидетельствует о широкой поддержки боевиков ПКК среди местного населения.

Долгое время у властей не было точных данных о количестве боевиков в Турции. Премьер Озал в 1987 году заявлял, что в составе ПКК было 1 158 боевиков, а если брать во внимание сочувствующих, то вместе с ними получается 3 496 человек. Однако эта цифра представляется явно заниженной. По некоторым оценкам в АОНК (Армия освобождения народа Курдистана), по приблизительным оценкам, входили 10–15 тыс. человек.

Активные мероприятия властей по ликвидации апочистов совпали по времени с началом 1986 года с нанесением серьезных военных ударов по повстанцам. Отмечается усиление деятельности турецких спецслужб против ПКК. В результате разведывательных операций спецслужб власти получили достаточно информации о структуре, источниках финансирования и связях Рабочей партии Курдистана.

Центральная власть, обеспокоенная массовой поддержкой ПКК среди населения юго-востока, наряду с военными операциями взяло курс на жесткие репрессии в отношении инакомыслящих лиц, не согласных с позициями новой власти. Имели место массовые аресты лиц, причастных как к курдским, так и к левым организациям, "загадочные" исчезновение и убийства активистов курдского движения. Существуют факты, которые свидетельствуют, что нередко с целью дискредитации деятельности ПКК турецкие спецслужбы уничтожало под видом боевиков мирное население. По подсчетам М.А. Гасратяна, только за годы военного режима были арестованы 170 тыс. человек, 700 убиты в результате карательных операций. Если за всю историю Турции по политическим мотивам были казнены 111 человек, то за три года военного правления по законам чрезвычайного положения были казнены 48 человек отмечает исследователь.

Властями активно проводились открытые судебные процессы над курдскими боевиками, которые были призваны показать решительность властей в пресечении террора и сепаратизма. Одним из первых публичных судебных процессов по делу сторонников ПКК состоялся в Диярбакыре в апреле 1981. В результате, которого были осуждены 447 турецких курдов, симпатизировавших ПКК. В прессе этот процесс был назван "массированной кампанией против курдов".

Правительством подобные меры совмещались с усиленной пропагандой туркизма в курдском регионе и ведением антипартизанской агитации. В научно-популярных изданиях и журналах (например, таких как Ени форум) печатались статьи о якобы турецком происхождении курдов. При этом авторы ссылались на схожие обычаи, традиции, искали схожести в языках. В прессе того времени утвердились устойчивые определения для курдских боевиков. Чаще всего их называли террористами или сепаратистами. Заметим, что турецкие СМИ целенаправленно концентрировали общественное внимание именно на ПКК как основе партизанского движения. Таким образом, у граждан Турции складывалось представление о ПКК как о чуть ли не единственном "враге родины". С другой стороны, ПКК старательно отмежевывали от курдов, отмечая, что это движение террористическое, но не этническое. Как нередко заявлялось, это делалось для того, чтобы не спровоцировать межнациональную рознь между турками и курдами. Это подтверждает и тот факт, что в прессе упоминалось о вооруженной борьбе "бандитов", но почти никогда – курдов. Это имело и обратный эффект. А именно как ни странно, популяризация ПКК среди курдского населения, представления её чуть ли не единственной "истинно оппозиционной силой", успешно противостоящей режиму.

В отношении свободы слова, следует отметить, что были закрыты такие курдские издания и издания левого толка, как "Озгюрлюк Йолу", "Рызгари", "Жина Ну", "Девримджи Демократ Генчлилик" и другие.

Наряду с военными акциями, турецкие правящие круги применяли административно-полицейские и пропагандистские меры, которые, по их мнению, должны были содействовать подавлению национально-освободительной борьбы курдов. При этом власти пытались использовать неоднородность движения и раскол в нем. Так, 4 апреля 1985г. были приняты два дополнения к Закону о деревнях, в соответствии с которым были созданы так называемые "сельские стражи", официально обязанные защищать жителей села от посягательства на их жизнь и имущество. На деле же, попытка властей опереться на лояльные элементы в курдской среде, в первую очередь на ага и шейхов.

Представителям и доверенным лицам деревенских старейшин выдавалось оружие, при этом им из государственного бюджета выплачивалось жалование. "Сельские стражи" действовали как военная сила в дополнение к жандармерии, армейским "коммандос" и полиции. В каждой деревне имелись два или три "сельских стража", численность которых уже к марту 1987 г. составило 6-8 тыс. человек. В конце 1992г. число "временных сельских стражей" достигло примерно 35 тыс., из коих 8-10 тысяч относились с симпатией к ПКК . Такие группы были созданы в Диярбакыре, Урфе, Ване, Бингеле, Битлисе, Мардине и в ряде других "неспокойных" вилайетах. По сути, система стражей опиралась на традиционную структуру курдского общества: стражи были полномочными представителями вождей, сельских старейшин – то есть традиционных элементов социальной структуры курдского общества.

Согласно инструкции, "сельский страж" имел право применить оружие:

·  против лиц, напавших на него, либо угрожающих его жизни;

·  во время своей работы, если он не видит других способов спасения члена общины;

·  если он хочет арестовать подозреваемого, который оказывает сопротивление;

·  если убийца, который был арестован, попытается сбежать;

·  если какое-либо лицо появится в запретной зоне;

·  если он неожиданно натолкнулся на "бандитов" .

В дополнение к этому гражданское правительство использовало кардинальные меры по пресечению контактов деревенских жителей на юго-востоке с боевиками ПКК. Так, с 1986 года проводились мероприятия по укрупнению деревень, выселения деревенских жителей в центральные районы страны.

Характерным "новшеством" властей стало создание губернаторской администрации в районах чрезвычайного положения, таких, как Диярбакыр, Сиирт, Мардин, Хакяри, Тунджели, Бингель, Ван, Элязыг. До 1987 г. в ряде этих районов сохранялось осадное положение, но затем они были объединены в "губернаторство региона" с сохранением чрезвычайного положения. Хотелось бы заметить, что режим чрезвычайного положения сохранялся в этих районах в течение 15 лет и был полностью отменен только в 2003 году. Губернатор в этом районе получал чрезвычайные полномочия: ему были подчинены вооруженные силы, дислоцированные в регионе, промышленные предприятия и органы безопасности. Он имел право менять в случае необходимости расположение сел и деревень, перемещать их население. При этом в Диярбакыре функционировал провинциальный суд безопасности, созданный согласно закону № 2845 "О Государственной безопасности", который на основании статьи 143 Конституции страны имел право в условиях чрезвычайного положения рассматривать дела и выносить приговоры как военный суд. Впрочем, это характерно для чрезвычайного режима в целом, который давал властям право использовать меры, больше характерные для военного положения: такие, как запрет на издание ряда газет и депортацию из региона лиц, которые подозреваются в нанесении ущерба общественному порядку.

Центральная власть также пыталась проводить политику создания политического среднего класса в среде курдов в регионе. Однако же, ввиду ряда причин, она оказалась несостоятельной, отражая тем самым неспособность политической элиты решить вопрос мирным путем. Что в свою очередь отразилось на росте поддержки ПКК не только широкими общественными слоями юго-востока, но и для части курдской и даже турецкой интеллигенции в крупных городах Турции.

Подводя итог, можно резюмировать, что основным направлением властей оставался курс на игнорирование прав курдов как этноса, растворение его в едином "монолите нации" путем пропаганды кемалистской идеологии. Государственный переворот 1980 года и приход к власти военной администрации не мог не сказаться на положении курдов. Репрессии генералов вызвали большое число политических беженцев из числа курдов. Переворот вызвал также сильнейшую поляризацию политических ориентиров в турецком Курдистане. Жесткое политическое давление не давало возможности развития либерального курдского национализма, отсюда – стратегия на насилие у курдов. При этом политическая поляризация происходила на фоне ухудшения экономической ситуации, на юго-востоке, что стимулировало миграцию населения.

Пришедшая к власти гражданская администрация также продолжала проводить ассимиляционную политику. Помимо чисто военных мер по подавлению вооруженных повстанцев, властями проводилось "укрупнение деревень", создание системы "сельских стражей", введение функции генерал-губернатора региона, настраивание общественного мнения против партизан через СМИ. При этом любые попытки инакомыслия по проблеме среди турецкой интеллигенции жестко подавлялись.

3.2 Изменение политики властей в период президента Т. Озала (1989 – 1993). Признание "курдской реальности" в Турции и создание первой легальной курдской партии

Вначале 90-ых гг. взгляды правящей элиты в Турции на национальный вопрос претерпели значительную трансформацию. Связано это в первую очередь с актуализацией курдского фактора. Во-первых, изменение ситуации в Северном Ираке вдохновило на борьбу повстанцев в самой Турции. Стимулом к действиям, направленным на приобретение политического статуса турецкого Курдистана мог служить процесс обретения независимости национальными государствами в бывших СССР и Югославии. Возрастание подобных центробежных тенденций в мире в целом, когда за короткий период в 1990–1991 годах на месте союзных образований Югославии и СССР были созданы новые государства, в Европе произошел мирный раздел Чехословакии, а, например, в Африке в результате вооруженной борьбы от Эфиопии отделилась Эритрея, не могло не выпадать из поля зрения курдских политических элит в Турции. Другим немаловажным моментом является актуализация национальной идентичности как фактора объединения ряда стран: объединение Германии в Европе и Йемена в Азии, общая тенденция к интеграции в Европе могла бы стать своеобразным стимулом общекурдской мобилизации, к поиску компромиссного политического решения о будущем страны. Автономия или членство в составе федеративного государства стали в 90-ые годы основным требованием курдских политических организаций в Турции.

Вторым фактором стала проблема курдских беженцев из Ирака. Как следствие, курдский вопрос в целом приобрел международную значимость. Об "исходе" курдов заговорил весь мир, а ряд западных правозащитных организаций стал все чаще обращать свой взор на проблему нарушения прав человека на юго-востоке Турции.

Третьим факторы актуализации курдской проблемы в Турции, послужила демократизация страны, пришедшая на смену авторитарной власти военных. Которая в свою очередь ставила все более широкие задачи в деле решения курдской проблемы, в том числе и политического характера, несмотря на то, что консервативная часть политической элиты Турции выступала за жесткое подавление любых сепаратистских тенденций в среде курдов.

Что же касается государственной политики в отношении курдского вопроса, то здесь можно выделить ряд приоритетных направлений: демократические начинания, такие как легализация курдского языка, ввод в парламент курдской политической оппозиции; создания прочной юридической основы, предотвращающей терроризм; военных мероприятий против повстанцев, включая рейды на сопредельную территорию Ирака; массовую депортацию населения деревень юго-востока с целью воспрепятствовать поддержке ПКК; поиск внешних союзников в борьбе против апочистов.

Изменившиеся внешнеполитические условия, давление ряда международных организаций, критика либеральной оппозиции и рост курдских выступлений, актов протеста в районах их проживания, причем не, только под флагом ПКК, вынуждают правительство пойти на ряд мер по признанию культурных и политических прав курдов. Заметим, однако, что государство старательно избегало каких-либо увязок процесса либерализации с деятельностью ПКК или любых других экстремистских организаций.

Инициатором подобного рода уступок была социал-демократическая народническая партия, выступавшая за приоритет политических и экономических мер решения конфликта. В июле 1990 г. она подготовила в меджлисе доклад о ситуации на юго-востоке страны. В докладе напрямую указывались три необходимых условия снятия напряженности в курдском регионе – это снятие запрета с использования курдского языка, прекращение режима чрезвычайного положения и отмена системы "сельских стражей". Это была первая попытка официальных кругов Турции конструктивно и комплексно подойти к проблеме юго-востока, не прибегая к помощи военных. Стоит отметить, что все политические партии страны в той или иной мере соизмеряли свои решения по курдскому вопросу с мнением военных, чье право вмешиваться в политику и принимать решения на уровне СНБ, которому фактически был подотчетен премьер-министр, было закреплено конституцией

По инициативе СДП, в апреле 1991 года турецкий парламент снимает запрет на использование курдского языка, прослушивания курдской музыки, владения материалами и исполнение песен на курдском. А также вносит ряд поправок к конституции и к новому антитеррористическому закону. Следующим важным моментом, в деле решения курдской проблемы, стала легализация курдской оппозиции.

Так еще весной 1990 перед выборами в местные органы власти, ряд членов СДП (в основном курды) создали Народную трудовую партию (НТП, турецкая аббревиатура – НЕР), ставшую первой в истории Турции легальной политической организацией курдов. Хотя и с некоторыми оговорками. При распределении постов указывалось, что "председателем партии должен быть турок, а генеральным секретарем – курд". Вхождение в большую политику для НТП было осложнено: попытка официально зарегистрироваться для участия в выборах была отклонена Конституционным судом, который сослался на статьи конституции и закона о партиях, усмотрев в НТП попытку создания этнической партии курдов. Тем более опасным становилось создание такой партии в условиях осложнения ситуации на юго-востоке: в конце весны 1990 г. там постоянно происходили массовые столкновения курдских активистов и демонстрантов с полицией и военными. Не смотря на это, 7 июня 1990 с назначением руководящих лиц было объявлено о создании новой партии. Следует заметить, что в официальной прессе того времени о создании НТП не было сказано ни слова.

Таким образом, весьма осторожная легализация курдской оппозиции зародила надежду, что курдский вопрос может быть решен политическим путем на основе участия в деятельности парламента депутатов, представляющих интересы курдов. Между тем, несмотря на разразившуюся череду скандалов, по поводу радикальной деятельности прокурдски настроенных депутатов, и СДНП и лично ее лидер Эрдал Иненю способствовали расширению политического участия курдских парламентариев в работе меджлиса. Ими совместно был подготовлен пакет срочных мер, направленных на снятие напряженности в курдском регионе, остроты курдского вопроса в Турции.

Таким образом, существенным элементом "новой курдской политики" стали отказ от конфронтации с курдской элитой, дифференцированный подход к нему, поиск компромиссов. Но одновременно с этим Анкара старалась изолировать наиболее опасную для Турции ПКК. Властями Турции делался акцент на том, что терроризм ПКК не является террором этнического меньшинства против властей, это – действия "подстрекателей из среды курдов". То есть конфликт никоим образом не увязывался с этническими проблемами.

Особенно жесткую позицию в курдском вопросе заняло турецкое правительство в период кризисной ситуации в Персидском заливе. В этот период Турция увеличила численность своих войск, дислоцированных в юго-восточных районах страны, до 180 тыс. человек. До иракского вторжения в Кувейт в августе 1990 г. турецкое правительство держало в этих районах около 65 тыс. военнослужащих, действовавших при поддержке 35 тыс. жандармов и полицейских. Также в связи с эскалацией напряженности в Турецком Курдистане центральная власть провела несколько законодательных инициатив, направленных против радикализации курдского движения. Согласно закону № 413 (взамен старого закона № 424), принятому меджлисом в апреле 1990 года, губернатор девяти курдских регионов, в которых действовал режим чрезвычайного положения, получал широкие полномочия в принятии решений, которые обычно находились в ведении министерства внутренних дел. В частности, он имел право налагать запрет на периодические издания и отказывать в возвращении на места прежнего поселения тем, кто считался политически неблагонадежным.

В 1991 году наплыв беженцев из Ирака способствовал рассредоточению боевиков ПКК на территории Восточной Анатолии. Особенности складывающейся политической ситуации заставили Анкару активизировать не только военные, но и дипломатические рычаги давления на движение, возглавляемое Оджаланом.

Создание де-факто курдского управления в северных провинциях Ирака в конце 1991 года стало причиной постоянного беспокойства Анкары. Многие в правительстве имели вполне конкретные опасения, что пример северного Ирака создаст политический прецедент, которым воспользуются и турецкие курды. Поэтому, предоставляя, с одной стороны, убежище курдским беженцам из Ирака, правительство проводило политику, нацеленную на то, чтобы воспрепятствовать возможному политическому альянсу между курдами двух стран.

Курдская автономия в Ираке рассматривалась как плацдарм для создания на ее территории новых лагерей ПКК. Между Турцией и Ираком была достигнута договоренность, по которой турецким вооруженным силам было разрешено преследовать курдских борцов по воздуху и суше на иракской территории, в районе границы на расстоянии 10-15 км от нее. Такие операции проводились неоднократно, и в результате турецкие войска свободно пересекали границу с Ираком, чтобы разгромить приграничные населенные пункты курдов, где располагались отряды ПКК.

Наиболее масштабная операция против партизан ПКК на Севере Ирака, носившая кодовое название "Сэндвич", началась 23 октября 1992 года. По сообщениям прессы, она была направлена в основном против второго по величине лагеря апочистов "Хаффтанин", где было сосредоточено около 4 тыс. боевиков. В истории военного противостояния курдских повстанцев и армии было задействовано самое большое количество турецких солдат – 50 тыс. человек по данным на 5 октября.

Параллельно во второй половине 1992 года осуществлялись карательные экспедиции и на территории Турции. Правительственные войска обрушили удары на города Ширнак (18 августа), Варто (7 октября), Джизре (18 октября), Чукурджу (28 августа), Кулп (4 октября), Хани (3 ноября). Что же касается Ширнака, то образованная для расследования этого случая парламентская комиссия в докладе от 28 августа сделала вывод, что там речь шла "о преднамеренной провокации со стороны армии".

По подсчетам некоторых исследователей, за шестнадцать лет военных действий (15 августа 1984 г. - 14 августа 1994г.) в Турецком Курдистане, в котором было введено чрезвычайное положение, погибло около 37 тыс. человек. Из них со стороны правительственных сил 24 180 человек, в том числе 16 642 солдата, 509 офицеров, 3005 полицейских, карателей из числа спецвойск и агентов спецслужб, 4024 "сельских стражей"; со стороны ПКК погибли 4500 боевиков.

Следует отметить и то, что экономическое положение страны ухудшилось, а внешний долг в 1990 году вырос до 60 млрд. долларов США, продолжая расти он в 1995 году достиг отметки в 70 млрд.. Учитывая какие средства шли на подавление курдского движения, необходимо выделить тот факт, что курдская проблема являлась одной из важных причин высоких темпов инфляции в Турции.

Как видно, в период с 1990 по 1993 год происходило усиление мер военных по подавлению сопротивления курдских радикалов.

В 90-ые гг. правительство активно продолжало проводить политику по укрупнению деревень юго-востока, а также переселению жителей в центральные и западные районы страны. Подразумевалось, что такая политика будет иметь двойной эффект: с одной стороны, ПКК лишится поддержки из числа местных жителей, с другой стороны, будет форсирован процесс национальной ассимиляции курдов, проживающих на юго-востоке. При этом экономическая отсталость региона и насилие боевиков рассматривались в качестве дополнительного стимула для "исхода" курдов в Центральную Анатолию.

По сообщению западных СМИ, за первые четыре года 90-ых гг. около 2 миллионов курдов вынуждены были покинуть места своего проживания либо были силой выселены в другие районы в целях безопасности. Согласно данным Центра беженцев и поселений, расположенного в Голландии, примерно 1,7 млн. курдов были переселены за два года с 1992 по 1994. Как отмечают наблюдатели комиссии по правам человека основной причиной переселений послужили отказы присоединиться к дружинам "сельских стражей", давление властей, а также террор ПКК.

По данным правозащитных организаций, всего с 1990 г. по август 1997 г. с юго-востока было полностью эвакуировано 3185 деревень и населенных пунктов, при этом 87% перемещенных деревенских жителей живут ниже официального в Турции уровня бедности.

В этот период правительство предпринимало весьма осторожные попытки выйти на контакт с Оджаланом. В качестве возможных посредников рассматривались лидеры иракских курдов, в первую очередь Д. Талабани, с которым Анкара заметно активизировала свои отношения. Стоит отметить, что Т.Озал искал надежного союзника в борьбе против ПКК. Однако в лице Талабани он нашел не столько союзника, сколько посредника в деле урегулирования курдской проблемы, который осуществлял неофициальные (и засекреченные) контакты Озала с Оджаланом.

В конце марта 1993 года обе противоборствующие стороны оказались готовы к политическому разрешению конфликта. В первую очередь это касалось изменений в позиции ПКК: военные действия были временно прекращены, но главное Оджалан больше не настаивал на отделении и создании независимого Курдистана. В свою очередь Озал предложил провести амнистию заключенным бойцам ПКК и начал консультации с НТП по этому поводу.

Далее между Оджаланом и председателем НТП Ахметом Тюрком состоялись переговоры, а их результаты были доложены президенту Озалу. 9 марта 1993 года между представителями НТП Ахметом Тюрком, Орханом Доганом, Махмутом Кылычем и президентом состоялась закрытая встреча, на которой Озалом был предложен первый этап урегулирования курдского вопроса. Он касался поэтапной амнистии боевиков. Все партизаны должны были предоставить письменные прошения об амнистии независимой стороне, после чего им гарантировались все гражданские права. Амнистия вступала в силу через пять дней после подачи письменного прошения, при условии, что ее податель больше ни разу не участвовал в военизированных формированиях.

Со стороны НТП в этот период начались консультации с политиками и учеными-политологами с целью подготовки серьезной программы, а также создания Ученого совета по урегулированию курдского вопроса в Турции. В Ученый совет был привлечен профессор Догу Эргиль, известный своими исследованиями социальных и политических проблем юго-востока. Озал получал полную информацию о ходе подготовки программы урегулирования. Программа должна была предусматривать изменение конституции Турции с целью отражения в ней полиэтничного характера страны, а также реформирование системы "сельских стражей" на юго-востоке, придания им характера отрядов быстрого реагирования в случае стихийных бедствий, а также для защиты окружающей среды.

В марте 1993 года состоялось вторая встреча с Озалом, целью которой было обсуждение вопросов с целью недопущения повторения событий во время празднования Ноуруза в марте 1992 года. Однако внезапная смерть президента Озала 17 апреля повлияла на то, что мирный переговорный процесс был остановлен.

Таким образом, перемирие пришло к своему малоутешительному финалу. Возможность прекращения кровопролития была выпущена из рук. При этом факты свидетельствуют, что обе стороны оказались не готовы к масштабному политическому диалогу. Безусловно, на прекращении перемирия сказались и действия некоторых активистов ПКК. С другой стороны, в лице Озала ПКК потеряла главного партнера по переговорному процессу. Его преемник Сулейман Демирель и новый премьер Тансу Чиллер были сторонниками более жесткой линии в отношении повстанцев.

Несмотря на объективные условия для прекращения войны и перехода к возникшему при президенте Озале политическому урегулированию курдского вопроса, по ряду причин эта возможность была упущена.

Во-первых, внутри руководства страны не было единства взглядов о путях и методах разрешения кризиса. Попыткам либерализации, сторонниками чего была СДНП и отчасти президент Озал, противостояли политические силы в лице военных и консервативных партий. Так, американский исследователь Эрик Эверби приводит любопытное высказывание одного турецкого дипломата, сославшегося на высказанное Озалом в частной беседе мнение, что несмотря на то, что президент Турции является верховным главой государства, "излишняя самостоятельность может стоить президенту головы".

Во-вторых, происходило ужесточение репрессий, как со стороны правительства, так и со стороны ПКК. Бесчинства турецкой армии на юго-востоке, массовые депортации местного населения, преследования и убийства представителей лояльных курдских партий и демократической прессы дестабилизировали ситуацию. Количество так называемых "загадочных убийств" только за 1993 составило 534. При этом любопытен тот факт, что в основном они являлись сторонники НТП или других прокурдских партий и организаций. Помимо этого определенная независимость СНБ, принимавшего решения о военных операциях и продлении чрезвычайного положения в регионе, не согласовывались с намерениями демократического крыла в турецком правительстве.

В-третьих, свою роль сыграла политическая незрелость курдских представителей в парламенте, нередко провоцировавших власти на применение силы вместо начала политического диалога в демократических нормах. Открытая поддержка Оджалана некоторыми членами НТП служит тому примером. Не послужил делу урегулирования курдского кризиса и демонстративный выход членов НТП из парламента, что настроило большую часть депутатов против них, а также против Социал-демократической партии.

Подводя итог, можно отметить, что в период президентства Тургута Озала (1989–1993) в отношении курдского вопроса в позиции властей произошли значительные изменения. Был снят запрет на пользование курдским языком, разрешено применение его в частных и государственных средствах массовой информации, а также постановках театральных представлений и использование при проведении конференций, созданы условия для его преподавания в начальной школе, легализована курдская политическая партия. В апреле 1992 г., в Стамбуле вышла первая в истории Турции общенациональная газета на курдском языке с названием "Ружнаме", открыт курдский институт в Стамбуле, создано министерство по правам человека. Срок задержания подозреваемых в террористической деятельности до официального предъявления обвинения был сокращен с 45 дней до 48 часов, пост министра иностранных дел занял курд умеренных взглядов из числа членов СДНП (Хикмет Четин). Более того, Озал не считал зазорным вести общественный диалог по курдскому вопросу, а в качестве возможной альтернативы его разрешения не исключал возможности рассмотрения вопроса о создании федерации.

Меры эти, однако, носили половинчатый и незавершенный характер, ибо не могли сиюминутно снять остроту накопившихся проблем. К тому же в правящей верхушке уже не было полного единства относительно этой проблемы. Представлялось, что президент предпочитал "выдавать" свободу малыми дозами и малыми темпами, причем с оглядкой на военный генералитет.


Информация о работе «Курдская проблема в политике турецкого правительства (1980-ые - начало ХХI века)»
Раздел: История
Количество знаков с пробелами: 171460
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
71771
0
0

... за национальное самоопределение. 2. Медленные темпы социального, экономического и политического развития восточных провинций Турции, двойственность политики правительства в регионе, низкий жизненный уровень курдского населения предопределили курдское сопротивление в стране. 3. Освободительная борьба курдского народа и жесточайшие методы подавления сопротивления свидетельствовали о нарушении прав ...

Скачать
243871
1
0

... ://www.vostokoved.ru/articles/2-articles/81--i-.html 45.  Фадеева И.Л. Турция. Противостояние исламизма и секуляризма // Азия и Африка сегодня. 2009. №6. С.48-51 46.  Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2006. [1] «Шесть стрел деятельности Ататюрка» - социально-политические принципы, de-facto принятые в Турецкой республике в годы правления Мустафы Кемаля: Республиканизм, национализм, ...

Скачать
235734
0
0

... основу будущей «Партии танмаядарного азерлийского ренессанса» (ПТАР) – «Tяnmayadar azяrli intibahı firqяsi» (TAİF). Учитывая особую важность деятельности ПТАР в реализации представляемой азерлийской национальной идеи, имеет смысл дать краткий анализ классовой природы танмаядарной партии и специфики ее политической позиции. В современном политическом спектре капиталистических стран ...

Скачать
213502
4
0

... Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. М.: Добросвет-2000; Городец, 2000. 77.      Эфиров С.А. Терроризм: психологические корни и правовые оценки. // Государство и право. 1995. № 9. 78.      Яковец Ю. Взаимодействие цивилизаций Востока и Запада: осевая проблема XXI века. // Безопасность Евразии. 2001. №1. С.24. Практические материалы: 79.      Аналитические материалы правоохранительных ...

0 комментариев


Наверх