Навигация
1.2. Когнитивная метафора
В ХХ веке на фоне развития новых направлений метафора становится для лингвистики в целом некоторым объединяющим феноменом, исследование которого кладет начало развитию когнитивной науки. Однако до последних десятилетий ХХ века, когда проблема статуса метафоры в концептуальной теории стала привлекать особое внимание лингвистов, исследования на этот счет носили случайный характер и не выделялись в отдельные обоснованные теории. Детальному рассмотрению метафоры как способа мышления в рамках когнитивной лингвистики посвящена работа Э. Маккормака «Когнитивная теория метафоры», в которой он дает определение метафоре как некоему познавательному процессу. По Э. Маккормаку причиной возникновения метафоры является сопоставление семантических концептов, в значительной степени несопоставимых, человеческим разумом путем определенных организованных операций. С одной стороны, метафора предполагает наличие сходства между свойствами ее семантических референтов, поскольку она должна быть понята, а с другой стороны – несходства между ними, так как метафора призвана создать некий новый смысл.
Относя чувственно воспринимаемые признаки к отвлеченным и непосредственно не наблюдаемым объектам, когнитивная метафора выполняет гносеологическую (познавательную функцию). Она формирует область вторичных предикатов-прилагательных, глаголов, характеризующих непредметные сущности, свойства которых выделяются по аналогии с доступными восприятию признаками физических предметов и наблюдаемых явлений.
Такого рода метафоры – когнитивные – создают тонко семантически дифференцированный язык чувств и вместе с тем обнаруживают тенденцию к семантическому сближению. Например, значение «разлюбить» может быть передано следующими метафорами: «любовь потухла, угасла, умерла, смолкла»; к сильному чувству применимы такие метафоры как «буря (пожар, вихрь, кипение, накал) страстей». Образность метафоры в этом случае ослабевает, что подтверждается скрещением, контаминацией образов.
Когнитивная метафора, состоящая в переносе признака предмета к событию, процессу, ситуации, факту, мысли, идеи, теории концепции и другими абстрактными понятиями, дает языку логические предикаты, обозначающие последовательность, причинность, цельнонаправленность, выводимость, обусловленность, уступительность и др.: предшествовать, следовать, вытекать, выводить, делать вывод, заключать, вести к чему-либо и др. К метафоре восходят союзы: хотя, несмотря на то, что, ввиду, вопреки. В этой сфере также действуют ключевые метафоры, задающие аналогии между разными системами понятий и порождающие более частные метафоры. Ключевые метафоры прилагают образ одного аргумента действительности к другому ее фрагменту.
Постановка вопроса о концептуальной метафоре дала толчок исследованиям в сфере мыслительных процессов человека. Это привело исследователей к тому, что метафора – это прежде всего вербализированный прием мышления о мире. Данной проблематикой занимались такие лингвисты 70-х - 80-х годов как А. Хили, Р. Харрис, А. Ортони, Р. Рейнолде и многие другие. Наиболее четко концептуальная теория метафоры сформулирована у Дж. Лакоффа и М. Джонсона.[20] Они описали концептуальную метафору как пересечение знаний об одной концептуальной области в другой концептуальной области.
Современная наука ставит развитие интеллектуальных навыков, творчества и образного мышления в прямую зависимость от уровня метафорического мышления. В ходе когнитивного процесса автор исследует участки своей долговременной памяти, обнаруживает два референта (иногда часто логически несовместимых), устанавливает между ними осмысленное взаимоотношение и, наконец, создает метафору. Следовательно, форма мысли получает свое отражение в речи: автор создает метафору, т.е. языковой образ. «В общем психологи считают язык основным проявлением когнитивных процессов. Он больше, чем все другие виды человеческого поведения, отражает мышление, восприятие, память, решение задач, интеллект и научение».[21] Воспринимая один и тот же объект, наблюдая одно и то же явление, разные люди получают нетождественную информацию, так как структуры сознания этих людей могут быть неодинаковыми.[22]
Аксиологический статус устойчивых метафорических конструкций закреплен в сознании носителей языка. В случае окказионального метафорического употребления он актуализируется в соответствии со статусом языковой единицы, составляющей основу метафорической конструкции. Номинативный и предикативный статус коннотата в высказывании. В силу того что семантическое значение метафорической синтагмы не обладает линейной структурой, то есть не сводится к сумме значений составляющих ее компонентов, а определяется составляющим ее основу коннотативным образом, информативный потенциал метафорической единицы вычленяется на основе сигнификативно-количественных семантических преобразований, которые закреплены в сознании носителей языка или актуализируются в процессе ее экспликации или декодирования.
Основное информативное содержание метафорической конструкции отождествляется со значением заложенного в нем предикативного признака и осложняется целым комплексом коннотативных значений, из которых наиболее важным является положительный или отрицательный статус составляющего ее основу метафорического образа.
Коннотативные образы, отождествляемые в сознании носителей языка с предикативными значениями, направлены на идентификацию или иллюстративное пояснение одного из признаков или целого ряда характеристик. В первом случае функционирование коннотата в структуре предложения определяется предикативной функцией, то есть заложенная в коннотате информация выступает в качестве структурного компонента, раскрывающего значение признака: закат > красный > кровь > кровавый закат.
К коннотатам предикативного уровня относятся образы, не предназначенные для номинации объектов действительности: лед, вода, кристалл, молоко и т.д. Их функция в предложении ограничивается презентацией одного из предикативных значений: лед – холодный, вода течет, кристалл – прозрачный, молоко – белое.
Если коннотативный образ потенциально соотносится в сознании носителей языка не с одной, а с несколькими предикативными характеристиками («прозрачный» – вода, кристалл), значение метафорического признака в каждом конкретном случае может быть выявлено только из контекста.
Хотя, как правило, в сигнификативной функции, соответствующей имплицитному выражению предикативного признака, отображающая коннотат лексема выступает лишь в одном, наиболее устойчивом метафорическом значении.
В случае, когда коннотативный образ прямо не соотносится ни с одной предикативной характеристикой, а выступает как источник целого комплекса аддитивных значений, речь может идти о номинативно-предикативной функции коннотата, то есть о его потенциальной способности к наименованию объекта действительности с обязательным условием его экспликации: собака, черт, змея, леший и т.д. При употреблении коннотативного образа в функции номинатива значение приписываемых ему предикативных признаков может варьироваться в зависимости от языковой ситуации и от индивидуальных особенностей субъекта речи. Существование коннотата в системе языка чаще всего проходит в рамках одного из функциональных значений: номинативного или предикативного.[23]
Если коннотативный образ, предназначенный для актуализации одного предикативного признака, выступает в функции номинатива, то спектр ассоциирующихся с ним метафорических характеристик, как правило, включает первичное значение образующего квантитативную метафору признака. Однако в ряде случаев один и тот же коннотат в предикативной и номинативно-предикативной функции может обладать разными метафорическими значениями.
Следует отметить, что в системе языка присутствуют коннотаты предикативного плана, которые потенциально могут быть использованы для метафорического наименования отдельных частей или структурных компонентов объектов действительности: «солома» (волосы); «тростинки» (руки, ноги); «перья» (облака); «золото» (осенняя листва).
Такого рода коннотативные образы в предложении составляют основу для образования генитивных метафорических сочетаний: солома волос, тростинки рук, перья облаков, золото листвы и т.д. При употреблении коннотата в функции номинатива значение метафорических переносов определяется сложившимся в сознании носителей языка отношением к коннотативному образу и интенциональными установками субъекта речи.
При отсутствии явно выраженной субъективной оценки коннотата (в случае употребления, например, таких устойчивых сочетаний, как голубая лента – река, люди в белых халатах – врачи и т. д.) значение метафорической конструкции ограничивается стилистическими функциями. Такого рода метафорические сочетания в предложении выступают как синонимичные варианты нейтральных языковых единиц или употребляются для дополнительного эстетического воздействия на адресата речи.
Система метафорических значений ориентирована на эмоционально-экспрессивное отражение явлений реальной действительности. Любой метафорический перенос (квантитативный или сигнификативный) тяготеет к гиперболизации, к выражению высшей степени проявления актуализирующегося с его помощью признака. Особенно ярко это проявляется в метафорических сочетаниях, раскрывающих признак в потенциально-ситуативном представлении.
Метафорические конструкции в наглядно-иллюстративной форме описывают одну из экстремально возможных ситуаций проявления признака или реакцию на этот признак со стороны окружающих. Основным функциональным значением системы средств вторичной номинации является отражение психических процессов, происходящих в человеческом сознании в ответ на соприкосновение с объективной реальностью.
Возможность интенсификации признака с помощью метафорических конструкций свидетельствует о субъективной природе представления окружающего мира и влечет за собой вопрос о норме как о наиболее нейтральном способе отражения действительности. Норма и идеал, обычное и особенное в метафорическом представлении.
Явления и объекты окружающей человека действительности обладают количественными и качественными характеристиками, которые отображаются человеческим сознанием как неотъемлемая часть данной структуры. Степень проявления признаков фиксируется в наиболее частотном из значений как обобщенный показатель, свойственный данному классу объектов в целом.
Обратимся к теории метафоры Лакоффа, которая проиллюстрированна на примере реализации перекрестного концепта «Love is a journey» (любовь это путешествие): ученый наглядно продемонстрировал, как понятийное поле «путешествия» в результате определенных когнитивных процессов, которые он называл mapping, накладывается на понятийное поле любви
В понимании Лакоффа, метафора прежде всего явление концептуального свойства, что он демонстрирует на примере следующих выражений, принадлежащих к разговорной речи: Наши отношения зашли в тупик; Посмотри как мы далеко зашли; Это был длинный и неровный путь; Мы никак не можем повернуть назад. В данном случае концепт любви представлен как концепт путешествия, со всеми поверхностными маркерами (локативами) этого концепта: использования глаголов движения, локативов, характеризующих пространство (тупик, долгий путь и т. д), структурных локативов. Лакофф подчеркивает, что аналогия концептов любви и путешествия зиждется не на грамматических и лексических соответствиях, а на концептуальных. Для пояснения концептуальных соответствий Лакофф вводит термин метафорический сценарий.[24]
Возлюбленные путешествуют совместно, их общая жизненная цель является конечной точкой их путешествия. Их взаимоотношения являются средством передвижения до тех пор, пока они позволяют продвигаться по направлению к совместной цели. Путешествие не простое. На пути встречаются препятствия, развилки и перекрестки, где необходимо принимать решения, по какой дороге идти и стоит ли идти вместе
В данном случае вмешиваются и более глубинные соответствия, те архетипичные представления модели мира, где путь – это не только линия, соединяющая срединный мир с царствами богов и мертвых, но и воплощение представления о жизненном пути от зарождения до смерти. На эти соответствия косвенно указывает и сам Лакофф, когда привлекает для иллюстрации отдельных положений своей теории произведение, в значительной мере построенное на древней символике, начало «Божественной комедии» Данте, строчки: «Земную жизнь, пройдя до середины, я очутился в сумрачном лесу».
В качестве исходного пункта Дж. Лакофф перечисляет несколько традиционных утверждений о метафоре, которые он считает ложными, а именно:
1) Любой предмет можно понимать буквально, без метафоры.
2) Самое распространенное употребление метафоры — в поэзии.
3) Метафоры — только языковые выражения.
4) Метафорические выражения по своей сущности не правдивы. Только буквальный язык может быть правдивым.[25]
Дж. Лакофф и М. Джонсон приводят примеры из повседневного языка, чтобы оспорить эти утверждения, и делают следующие выводы.
- Метафора – важный механизм, при помощи которого мы понимаем абстрактные понятия и рассуждаем о них.
- Метафора по природе – не языковое, а концептуальное явление (имеется в виду принципиальное для Лакоффа и Джонсона понятие концептов как принципов, организующих человеческое восприятие).
- Метафорическое понятие основано на неметафорическом понятии, т. е. на нашем сенсомоторном опыте.
- Система общепринятых концептуальных метафор главным образом неосознаваема, автоматична и употребляется без заметного усилия. То есть, когда мы говорим, что кто-либо в плохом настроении, мы не думаем сознательно о состоянии человека (настроении) как вместилище.
- Метафора основана скорее на соответствиях в нашем опыте, чем на логическом сходстве. «Область-источник» и «область-цель» не связаны по своему существу.
- Система метафор играет большую роль как в лексиконе, так и в грамматике языка.
- Метафора в поэзии – это, большей частью, расширение нашей общепринятой системы метафорического мышления.[26]
Метафору можно понимать, как перенос из области-источника (в данном случае «путешествие») в область-мишень (в данном случае «любовь»). По сравнению с областью-мишенью область-источник обычно:
- интуитивно понятнее,
- конкретнее,
- известна скорее всего через непосредственный физический опыт (некоторые области более центральны в нашем опыте, например, восприятие пространства),
- легче передается одним человеком другому (легче указывать на окружающие физические предметы, чем на абстрактные сущности).[27]
Можно сказать, что метафоры представляют собой мост от знакомого к незнакомому, от очевидного к менее очевидному.
Важно заметить, что, согласно данной теории, метафоры могут быть выражены разными способами – не только языком, но и жестами, и культурными обычаями. Изучение метафор поэтому может пролить свет на более широкую тему связи между языком и культурой.
Современная когнитивная лингвистика считает метафору не тропом, призванным украсить речь и сделать образ более понятным, а формой мышления. В коммуникативной деятельности метафора – важное средство воздействия на интеллект, чувства и волю адресата. Соответственно для ученого анализ метафорических образов – это способ изучения ментальных процессов и постижения индивидуального, группового (партийного, классового и др.) и национального самосознания. Именно поставленные выше проблемы и решаются в настоящей главе, которую можно рассматривать в качестве своего рода введения в теорию и практику изучения современной политической метафоры как одного из активно развивающихся направлений когнитивной социолингвистики.
Рассматривая когнитивные аспекты использования метафор, следует отметить, что метафора обычно рассматривается как видение одного объекта через другой. В когнитивных процессах сложные непосредственно ненаблюдаемые мыслительные пространства соотносятся через метафору с более простыми, хорошо знакомыми мыслительными пространствами (например, экономические и политические события сравниваются с играми, спортивными соревнованиями, производственные конфликты с войной и т. д., а любовь – с болезнью, путешествием, отравой, пожаром и др.).
Целый ряд универсальных объяснительных схем отражается в когнитивных метафорах. Результаты многочисленных исследований дают основания когнитологам считать, что метафора является одним из основных средств порождения нового знания. По мнению Дж. Лакоффа, привлечение метафоры для понимания опыта — один из важнейших триумфов человеческого мышления.[28] Рациональное мышление в значительной мере опирается на метафорические модели. Любой адекватный подход к рациональности требует использования воображения, а воображение неотделимо от метафорического рассуждения.
Интересно обратиться также к мнению Р. Якобсона, который особую роль видит в индивидуальных особенностях человека, деконструирующего метафору, в частности, его когнитивная доминанта, о которой писал Р. Якобсон в статье «Два аспекта языка и два типа афатических нарушений» и в ряде других статей, где он определял различия между двумя основными типами творчества, в зависимости от преобладающей когнитивной доминанты у автора.[29] На основе данных психолингвистики, он предложил свой подход к определению различий между прозой и поэзией, между романтическим и реалистическим типом творчества, взяв за основу структурные различия между метафорой и метонимией. Хотя, по мнению Якобсона, в каждой метонимии есть следы метафоры, а в каждой метафоре – следы метонимии, они различны по своей грамматической структуре. Данные психолингвистики показывают, что основой метафоры является номинация и замещение, а в основе метонимии – предикативные отношения, конструирование связного текста.[30]
Таким образом, когнитивная метафора является важным фактором развития сознания человека. Когнитивная метафора имеет ряд характерных свойств, учет которых позволяет осуществлять их верные интерпретации.
1. Когнитивная метафора носит системный характер. Дж. Лакофф и М. Джонсон считали, что метафорические репрезентации концептов носят системный характер. В этой связи они определили целый ряд когнитивных метафор, моделей, действующих в человеческом сознании (любовь - путешествие).
Похожие работы
... Хахалова 1998: 106). Критерий функциональной транспозиции позволяет выделить среди метафор-словосочетаний субстантивные, адъективные и глагольно-именные словосочетания, встречающиеся в электронных текстах научной публицистики обоих языков. Субстантивные метафоры-словосочетания могут быть двух разновидностей. В число одной из них входят метафорические генитивные и аналогичные им словосочетания с ...
... подчеркивая ее древность и первобытность. Существительное «hill – гора, холм» употребляется в переносном значении, образуя вторичную номинацию, так как его новое окружение привносит новое значение. На русский язык данная метафора может быть переведена как «старый как мир». Had had his eye on a house – положил глаз на дом. Когнитивная метафора, метафорический перенос в которой осуществляется при ...
... прессе служит своеобразным индикатором, фиксирующим представление британцев о «степени демократичности» концептуализируемых государств. 2.3 Анализ частотности употребления метафор в текстах англоязычной прессы и способов создания языковой картины мира В каждом национальном языке существует определенное количество понятий материальной и духовной культуры носителей языка, которые закреплены в ...
... , чтобы создать подтекст. Это придает произведению всеобщность, независимость от конкретной эпохи и позволяет читать и осмыслять его многим поколениям читателей. 2.2. Основные концептуальные метафоры в новеллах Франца Кафки В своей дипломной работе я рассматриваю проблему метафорики, опираясь на теорию Джорджа Лакоффа. Он вычленяет так называемые концептуальные (понятийные) метафоры, то ...
0 комментариев