Предшественники работы

2. Предшественники работы

Литературная деятельность Толстого после "Войны и мира" характеризуется в основном двумя тенденциями: расширением социальности и углублением психологизма. Социальный охват явлений значительно раздвинулся и стал более разнообразным, а психологический анализ человеческой природы углубился. Этот процесс был взаимообусловленным.

Дописывая последние страницы романа-эпопеи, Толстой, несмотря на то, что в продолжение шести с лишним лет работал до изнеможения, ощутил потребность в обращении к новым темам и образам. Уже осенью 1869 года, когда в рукописи "Война и мир" еще не была поставлена последняя точка и шло печатание глав эпилога, у Толстого явилась мысль написать "народный роман". Творческому воображению писателя этот роман в общих очертаниях представлялся как эпическое повествование, основанное на материале, мотивах и образах устного народного творчества, в частности на былинах. Действующими лицами романа Толстой собирался сделать былинных русских богатырей, среди которых в качестве главного героя виделся Илья Муромец, только значительно обновленный и мысленно перенесенный в современность: это — русский интеллигентный человек середины века, широко образованный, хорошо знающий современные философские системы, течения и школы и в то же время тесно связанный с народными истоками жизни.

Однако замысел "народного романа" вскоре был вытеснен другим — историческим романом из Петровской эпохи. К писанию романа о Петре I и людях его времени Толстой приступил в самом начале 1870 года и, порой ненадолго отрываясь для новых неотложных литературных и общественных дел, продолжал работу в течение почти трех лет. Но и этот роман пришлось отложить. Причину этого сам писатель объяснял так: "...я нашел, что мне трудно проникнуть в души тогдашних людей, до того они не похожи на нас". Была, по-видимому, и еще одна немаловажная причина: чем глубже Толстой проникал в личность Петра I, постигал своеобразие его нравственного облика и суть его практических дел, тем большую антипатию он испытывал к царю как к человеку и государственному деятелю. Его отталкивали в Петре жестокость и шутовство. Позднее Толстой недвусмысленно скажет: "Царь Петр был от меня очень далек". Как бы там ни было, роман о Петре остался ненаписанным; сохранились многочисленные наброски отдельных глав, в том числе свыше тридцати вариантов начала романа.

Когда делались первые наброски будущего "петровского" романа, Толстой исподволь стал обдумывать план книги для детского чтения и начального обучения детей и тогда же приступил к предварительному сбору материалов. Задуманная Толстым учебная книга, получившая название "Азбука", вышла из печати в конце 1872 года. Тремя годами позднее Толстой, значительно переделав "Азбуку", обновил и дополнил ее содержание и, разделив ее на две половины, издал двумя отдельными книгами — "Новая азбука" и "Русские книги для чтения" (1875). В самый разгар работы над "Азбукой" Толстой писал одному из своих друзей: "Гордые мечты мои об этой азбуке вот какие: по этой азбуке только будут учиться два поколения русских всех детей от царских до мужицких и первые впечатления поэтические получат из нее, и что, написав эту Азбуку, мне можно будет спокойно умереть".

"Азбука" явилась учебно-педагогической книгой: это одновременно и школьное пособие для учащихся начальных классов, и своеобразный сборник литературно-художественных текстов и научно-популярных статей, т. е. нечто вроде хрестоматии. "Азбука" делится на четыре книги, каждая из которых в свою очередь состоит из четырех разделов: сначала идет материал для упражнения в чтении, затем тексты на церковнославянском языке, далее — начальные сведения по арифметике и естественным наукам и, наконец, методические указания для учителей. Авторские советы и указания, адресованные педагогам и содержащие оригинально разработанную методику обучения письму и счету, и многочисленные статьи-рассказы по физике, астрономии и естествознанию, и собственно художественные произведения, — все в этой книге было написано или же радикально переработано самим Толстым. Если учесть, что в "Азбуке" около восьмисот страниц, то легко представить, какой колоссальный труд был затрачен писателем на ее создание.

Целевая заданность "Азбуки", предназначенной главным образом крестьянским детям и широким народным массам, которые только приобщаются к начальному образованию, обусловила характерные особенности художественной формы включенных в нее литературных произведений. Они, как правило, невелики по объему и построены на занимательном и поучительном сюжете, отличаются предельным лаконизмом повествования, четкой композицией, ясностью и простотой авторского языка и диалогической речи. В "азбучных" рассказах нет ни того углубленного толстовского психологизма, который именуется "диалектикой души", ни синтаксически сложного построения фразы, ни затрудненной лексики. Поэтика, стиль, язык — все в "Азбуке" ново сравнительно с тем, что и как Толстой писал в предшествующее двадцатилетие. Но его признанию, он решительно изменил прежние "приемы своего писания и язык". Говоря о новых приемах письма и нарочито полемически заостряя свою мысль, Толстой заявил в начале 1872 года, что он теперь не пишет и впредь больше никогда не станет писать такой "дребедени многословной", как "Война и мир". Теперь он строго требует, чтобы в литературном произведении "все было красиво, коротко, просто и, главное, ясно". Что касается собственных "азбучных" рассказов, то их художественное достоинство Толстой видит "в простоте и ясности рисунка и штриха, т. е. языка".

Именно эти качества — простоту, сжатость и динамизм повествования — Толстой в ту пору обнаруживал и в русском фольклоре, и в пушкинской прозе, и в античной литературе. "...Песни, сказки, былины, — писал Толстой в марте 1872 года,— все простое будут читать, пока будет русский язык". И далее: "...язык, которым говорит народ и в котором есть звуки для выражения всего, что только может желать сказать поэт, — мне мил <...> просто люблю определенное, ясное и красивое и умеренное и все это нахожу в народной поэзии и языке и жизни и обратное в нашем". По свидетельству жены писателя, Лев Николаевич был увлечен мечтой "о произведении столь же чистом, изящном, где не было бы ничего лишнего, как вся древняя греческая литература, как греческое искусство". Известно, что античную литературу и античное искусство Толстой знал превосходно, а чтобы читать произведения древних авторов в оригинале, он с конца 1870 года занялся самостоятельным изучением греческого языка и в течение трех месяцев овладел им в совершенстве.

Образцом тех "приемов и языка", которые Толстой в эту пору стал применять в своем творчестве и был намерен также и в будущем пользоваться при написании произведений не только для детей, но и "для больших", сам писатель признавал повесть "Кавказский пленник" (1872). Повесть была написана специально для "Азбуки". Выполненное в новой стилевой манере, это произведение явилось выдающимся художественным созданием Толстого начала 70-х годов. Повестью "Кавказский пленник" и циклом рассказов в "Азбуке" Толстой положил начало реалистической прозе для детей в русской литературе.

Одновременно с писанием "Азбуки" Толстой отдавал много сил и таланта делу народного образования и школьно-педагогической деятельности, которую он возобновил после десятилетнего перерыва. Своим долгом писателя и человека Толстой считал энергичное практическое содействие тому, чтобы сделать все население России грамотным, приобщить весь народ — и, прежде всего, конечно, крестьянство — к образованию и культуре. Он был убежден в том, что в России дело образования народных масс можно и должно "поставить на такую ногу, на которой оно не стоит и не стояло нигде в Европе". Этой насущно важной проблеме Толстой посвятил статью "О народном образовании" (1874), которая была напечатана в некрасовских "Отечественных записках". Статья вызвала оживленную дискуссию. В яснополянском имении Толстой открыл в январе 1872 года школу. Занятия с учениками вели всей семьей — и сам Лев Николаевич, и его дети Сережа, Таня, Илья.

Толстой был встревожен тем ненормальным положением, при котором из-за нищеты и повсеместной неграмотности в русском народе гибнут несомненно талантливые люди! Их надо как можно скорее спасать, всячески помогать ем проявить свои природные способности. В конце 1874 года Толстой писал: "Я не рассуждаю, но когда я вхожу в школу и вижу эту толпу оборванных, грязных, худых детей, с их светлыми глазами и так часто ангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, который испытывал бы при виде тонущих людей. Ах, батюшки, как бы вытащить, и кого прежде, кого поело вытащить. И тонет тут самое дорогое, именно то духовное, которое так очевидно бросается в глаза в детях. Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тех тонущих там Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых. А они кишат в каждой школе". Этими мыслями и настроениями, не дававшими писателю ни дня покоя, было пронизано самое большое его художественное произведение 70-х годов — роман "Анна Каренина".

II. "Мысль семейная" в романе