Уверенность в правильности проводимой политики, искренняя вера в вождя, партию и социалистический строй в целом (характерно для «МЫ»)

1. Уверенность в правильности проводимой политики, искренняя вера в вождя, партию и социалистический строй в целом (характерно для «МЫ»).

Все подвиги героев пропагандировались исключительно через призму мудрого руководства. Рекорды, изобретения, достижения увязывались с культом вождя и создавали ему устойчивую популярность. Для большинства людей любовь к Родине становилась синонимом любви к социализму, руководству, Сталину. Они искренне и сознательно верили в светлое будущее своей страны.

Но надо помнить, что слепая вера рождает культ. В обществе с низким уровнем образования, общей, правовой, профессиональной, политической культуры тем более имелась почва для появления культа. Более того, она не просто имелась, ее искали, на нее опиралась система».

Тридцать лет подряд вся страна постоянно слышала восхваления действий партии и лично тов. Сталина. Сталин был особым авторитетом.

Взаимодействие аппарата и масс осуществлялось через иерархическую систему связей «приказ - исполнение». В самом обществе отсутствовал механизм обратной связи, через который контролировался бы государственный и партийный аппарат снизу

2. Промежуточная группа колеблющихся, сомневающихся, неуверенных в правильности проводимой политики, но сопротивляющихся общему течению. Идущих за ним.

Ю.В.Иванчев: «Никакого плюрализма, разброса мнений как сейчас, не было и в помине Смешно и страшно подумать, что кто-то мог сказать о Сталине что-нибудь такое, что сейчас говорят о Путине... Нет, болтать было никак нельзя!... Что касается «Правды», то мы ее читали, не то, чтобы особо верили в то, что там написано, просто знали, что ЭТО ТАК».

Человеческое сознание устроено так, что чаще всего избирается путь «наименьшего сопротивления». Для многих было проще поверить в такую правду партии и Вождя, чем пытаться протестовать, рискуя благополучием своей семьи, да и собственной жизнью.

3. Группа людей, выражавших недоверие, отчужденность, враждебность, сопротивление режиму личной власти Сталина.

Сопротивление режиму наблюдалось во всех слоях общества : среди государственных и общественных деятелей, партийцев, военных, ученых, деятелей искусства, рабочих, колхозников и т .д.

Не все безоговорочно верили в Великого Вождя и Учителя, но наряду с методами идеологической пропаганды тоталитарный режим имел другую надежную опору - систему карательных органов для преследования инакомыслящих. Каждому региону устанавливался строгий план. Мы уже говорили о том, что невыполнение какого-либо плана рассматривалась как вредительская деятельность и жестоко каралась. Всякая способность людей к самостоятельному осмыслению событий, к инакомыслию и сопротивлению сталинской тирании была парализована страхом. Страх долгое время оставался важной опорой режима. Но одним страхом 'власть удерживать нельзя. Она удерживалась ложью, без которой не выросли бы поколения, принявшие мираж сталинских лозунгов и пропагандистских идей за реальность.

 

6. ЦЕННОСТИ

 

В результате активного вмешательства властных структур в жизнь каждой ячейки советского общества, любой семьи и любого индивидуума, неизбежным стало противостояние «наших» («МЫ») и «не наших» («ОНИ»). В повседневной борьбе за выживание произошел отход от общечеловеческих ценностей. Человеческая жизнь обесценилась... Милосердие, сострадание, человечность, оказались в категориях «чуждой морали», исповедуемой презираемыми интеллигентами, церковью и т. д. Стремление к нравственному идеалу подменялось стереотипом государственного регулируемого поведения.

Критерии порядочности - непорядочности оказывались весьма размытыми. Недаром Микоян в своем докладе к двадцатилетию ЧК-НКВД огласил лозунг партии - ее цель: «Каждый гражданин СССР - сотрудник НКВД». Влияние на свою жизнь этих «сотрудников» ощущал каждый.

Ю.В.Иванчев: «Я в детстве жил в Воронежской области, в войну оккупированной немцами. Кто-то об этом узнал и сообщил куда следует (донос, то есть накатал). И вот вызывает меня следователь КГБ. Первый вопрос, который мне задали, был: зачем я учился в железнодорожном университете, чтобы делать диверсии на дорогах? Меня обвинили в работе на немцев, сказали, что я состою на службе немецкой полиции. Я ответил, что во время оккупации мне было четырнадцать лет, я работал в колхозе, и никто меня не вербовал.

В тот раз меня отпустили, но во всех служебных поездках, командировках меня тайно сопровождал агент КГБ Иван Писарев. Он следил, чтобы я не пробовал заниматься вредительской деятельностью.

В 1949 г. мне было предложено самому работать на КГБ, сообщать туда различные сведения о своих знакомых. Мне удалось отказаться, я сказал, что никаких знакомств не завожу и никакой пользы, поэтому принести не смогу».

Через подобное проходили тысячи людей и не у всех хватало мужества и душевных сил, чтобы отказать.

Неотъемлемой частью тоталитарного режима были репрессии сверху и доносительство снизу. Уничтожение интеллектуального потенциала страны - показатель уровня интеллектуально-нравственной и политической культуры народа и власти, рецидив того сознания, которое можно назвать классово-репрессивным. «В бедламе нелюдей отказываюсь жить...» - писала М.И.Цветаева.

Но с другой стороны, существовали ценности группы «МЫ»:

-все на строительство коммунизма;

-беззаветная преданность делу Ленина-Сталина;

- героический труд во благо Родины и т.д.

Они требовали от человека проявления патриотизма, бескорыстности, энтузиазма и других положительных качеств .

Ценности индивидуальности, свободы духа и совести отходят на второй план. Но людям нужно во что-то верить, иметь нравственную опору. Такой верой для человека сталинской эпохи стали положения коммунистического учения. «Коммунистический строй... требует принудительного единства мысли... Коммунисты исповедуют воинствующий атеизм и они обязаны вести антирелигиозную пропаганду. Коммунизм, не как социальная система, а как религия, фанатически враждебен всякой религии и более всего христианской. Он сам хочет быть религией, идущей на смену христианству, он претендует ответить на религиозные запросы человеческой души, дать смысл жизни...» (Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990).

С утратой личностной идейной свободы человек попадал в зависимость от идеологических установок. Ценности не возникали как необходимые морально-этические нормы, но навязывались режимом.

Заключение

На основании реконструированной картины мира проанализируем характерную для 30-40-х гг. ситуацию ареста на конкретном примере из жизни моей семьи.

В. Н.Дмитриева: «Мой муж Патрин Дмитрий Николаевич (1922 года рождения) был арестован органами НКВД в 1947 г. Областной суд при. закрытом обсуждении приговорил его к двадцати пяти годам лишения свободы без права переписки, с последующим поражением в правах в течение пяти лет и запрету проживать в крупных городах согласно статье № 58-в (литературная контрреволюция).

Все это стало мне известно из справки, которую выдал мне при допросе заместитель областного прокурора по особо важным делам Бессонов Михаил Павлович для того, как он сам сказал, чтобы я смогла бесплатно оформить развод.

А как, оказалось, через восемь лет дело-то Дмитрия выеденного яйца не стоило! Но оно поломало жизнь многих и многих наших с ним близких и знакомых!

Дело в том, что Дмитрий с детства питал страсть к сочинительству, мечтая стать настоящим писателем. В годы учебы его сочинения становились известными на всю школу, так как были лучшими вне зависимости от темы. Его рассказы и стихи печатались в журналах и газетах. И не смотря на наши экономические трудности (у него стипендия была 200 р. ) страсть Дмитрия к перу победила. Он по ночам, вместо того, чтобы выгружать из вагонов уголь, как делали его сокурсники, несколько часов еженощно писал дневник.

При допросе мне был задан вопрос: «Почему вы скрывали, что ваш муж такой махровый контрреволюционер?». Я поклялась жизнью всей моей семьи, что ничего подобного быть не может.

Через восемь лет в 1955 г., когда Дмитрий был полностью реабилитирован, оказалось, что в своих дневниках он допускал резкую критику агарной политики партии.

Он иногда просил меня посмотреть его труды, но мне было не до того. Но вся семья Дмитрия сразу возненавидела меня, считая виновницей его ареста. И лишь в 1955 г. всем стало известно, что я здесь ни при чем. Единственным человеком, читавшим дневник Дмитрия, был его закадычный друг по институту Юрий Постнов, он и донес на моего мужа.

Во время моей молодости все мы были воспитаны так, что, безусловно, глубоко верили всему тому, что читали в газетах и слышали по радио. Поэтому, узнав, что мой муж Дмитрий - «махровый контрреволюционер», я подумала: «Ничего себе - волк в овечьей шкуре! ». Я порвала все его фотографии, уничтожила все, что могло о нем напоминать . Наш сын к тому времени умер от воспаления легких, не дожив и до года. С его семьей мы тогда по их инициативе прервали все связи».

Итак, на основе реконструированной нами картины мира проанализируем данную ситуацию.

Мы видим четкое разделение «МЫ» - «ОНИ», поддерживающие советскую власть - высказывающиеся против нее. Это приобрело особую актуальность именно после Великой Отечественной войны, когда Советский Союз одержал победу над империалистическим миром - воплощением группы «ОНИ». Настроение национального подъема, патриотизма, охватившее советский народ после мая 1945 г., подхлестывало желание искоренить всех, кто противостоит общности «МЫ». Победа как бы сняла ответственность за такой сложнейший нравственный выбор - «народ-победитель должен бороться со своими внутренними врагами с не меньшей жестокостью, чем с внешними».

Обратим внимание на то, что донос на Д.Н.Патрина написал человек, состоявший с ним в дружеских отношениях . Т. о. морально - этические установки личности заменяются, даже подменяются, интересами партии и Советского государства в целом. На приведенном примере мы видим результат трансформации классового сознания в репрессивное .

В этой связи важно отметить, что родители Д.Н.Патрина обвинили в доносе его жену В.Н.Дмитриеву. Они мотивировали это тем, что только она имела свободный доступ к его бумагам и могла получить материальное вознаграждение, а также карьерное продвижение «за борьбу с врагами народа, выявление шпионов, наушников, вредителей, людей, ведущих антисоветскую пропаганду и т.п.».

Доносительство многими воспринималось как возможность улучшить свое положение, показать себя ярым сторонником действительного режима и лично тов. Сталина, а не как переступление через нравственные нормативы, преступление перед собственной совестью.

Также мы видим проявление других характерных для той эпохи психологических установок: подчинение авторитету и отсутствие критического восприятия окружающей действительности. Оценка моей бабушки ситуации ареста мужа такова: «Ничего себе - волк в овечьей шкуре!». Вера в правильность проводимой партией политики оказывалась сильнее дружеской, любовной привязанности. Способность самостоятельно, критически подойти к случившемуся пришла к В.Н.Дмитриевой гораздо позже - в период перестройки. Ее сегодняшняя оценка произошедшей в молодости трагедии видна в словах: «... дело-то Дмитрия выеденного яйца не стоило...».

Итак, на основании анализа конкретной ситуации мы можем сделать вывод, что в сталинском обществе (1929 – 1953) приведенная нами картина мира была характерна для большинства населения Советского Союз

ИСТОРИОГРАФИЯ

 

1.     Бек А. Новое назначение. М., 1987.

2.     Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

3.     Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. М., 1997.

4.     Булгаков М.А. Чаша жизни: повести, рассказы, пьеса, очерки, фельетоны, письма. М., 1989.

5.     Валентинов Н. Пятаков о большевизме// Новый журнал. Кн. 2. 1958.

6.     Вишневская Г.П. Галина. История жизни. М., 1991.

7.     Вишневский А. Серп и рубль. Очерки консервативной модернизации в СССР. М., 1998.

8.     Волкогонов Д. Триумф и трагедия. М., 1996.

9.     Воронцов В.П. Судьбы капитализма в Рос-сии//Народническая экономическая литература М., 1958 г.

10.   Гаврилов Б.И. История Отечества. 6-11 кл. М., 2000.

11.   Гордон Л. А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М., 1989.

12.   Гуревич А. Я. От истории ментальности к историческому синтезу. Споры о главном: дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». М., 1993г.

13.   Гущин Н.Я. Раскулачивание в Сибири (1928-1934 гг.): методы, этапы, социально-экономические и демографические последствия. Н., 1996.

14.   Детская энциклопедия. В 12 т. Т. 9. Наша Советская Родина. М., 1978.

15.   Дмитриев В.П., Есаков В.Д., Шестаков В. А. История Отечества. ХХ век. М., 1996.

16.   Есаков В.Д., Кукушкин Ю. С., Ненароков А.П. История СССР. М., 1988.

17.   Жарова Л.Н., Мишина И.А. История Отечества, 1900-1940 гг. М., 1992.

18.   Жид А. Возвращение из СССР. М., 1994.

19.   Известия ЦК КПСС № 8, 1991.

20.   Карамурза С.Ф. Советскаяя цивиизация. С.-П., 2001.

21.   Кинкклькина А. Т. Страницы истории советского общества. М., 1989.

22.    Колганов А.И. Путь к социализму. Трагедия и подвиг. М., 1990.

23.    Кон И.С. Люди и роли.// Новый мир №12. 1970. Коннкрест Р. Жатва скорби. Р., 1991.

24.    Кузнецов И. С., Исупов В. А. История России с 1917 года до наших дней. Н., 1996.

25.    Кузнецов И. С., Исупов В. А. История Сибири. Сибирь: ХХ век. Н., 2000.

26.    Ленин и Сталин о советской конституции: сборник статей, речей, докладов. М., 1936.

27.   Маннинг Р. Сельские женщины после коллективизации.// Отечестенная история № 5. 2001.

28.   Маслоу А. Человеческие потребности. М., 2002.

29.   Наша малая родина. Хрестоматия по истории

30.   Новосибирской области. 1921-1991. Н., 1997.

31.   Павлова И.В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. Н., 2001.

32.   Платонов О. Тайая история России в ХХ веке. М., 1997.

33.   Поршнев Б.Ф. Противопоставление как компонент этнического самосознания. М., 1973.

34.   Правда 7.11.1929.

35.   Правда 27.01.1936.

36.   Правда 26.06.1936.

37.   Правда 22.08.1937.

38.   Правда 21.12.1937.

39.   Правда 17.02.1950.

40.   Редлих Р. Сталинщина как духовный феномен. Очерки большевизмоведения. М., 2001.

41.   Росийские столицы. Москва и Санкт-Птербург. М., 2001.

42.   Рыбаков А.Н. Дети Арбата. М., 1989.

43.   Рыбаков А.Н. Страх. М., 1990.

44. Рыбаков А.Н. Тридцать пятый и другие годы. М., 1988. 45. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. В 2 т. Т. 1. От вооруженного восстания в Петрограде до второй сверхдержавы мира. М., 1997.

46. Современный словарь-справочник по истории. М., 2001.

47. Столяренко Л.Д. Основы психологии. М., 1998.

48. Такккер Р. Сталин. История и личность. М., 1990.

49. Фейхтвангер Н. Москва 1937. М., 1991.

50. Фитцпатрик Ш. Повседнневная изнь советского города. М., 2001.

51. Хрущев Н. С. Воспоминания.М., 1990

52. Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 4. Лондон. 1951.

53. Энциклопедический словарь. М., 1953-1955.