3. Налоговое удушение деревни

Война и голод 1946-1947 гг. обнажили противоречия колхозно-совхозного устройства. Даже немногие более-менее крепкие общественные хозяйства были полностью обескровлены и не обеспечивали содержание работникам. По причине крайней дороговизны хлеба и расстройства личных "подсобных" хозяйств население было не в состоянии оплачивать растущие налоги. Многократно возросшие недоимки оказывали пагубное воздействие на государственный бюджет страны. Правительство не видело иного выхода, кроме очередного повышения налогообложения и усиления правовой ответственности за несвоевременный расчет.

Важнейшей составной частью второго раскулачивания являлось налоговое давление на крестьян. Как кнут, повсеместно применялся страшный налоговый пресс. Налог имел силу закона, его оплата являлась обязательной. Всякое сопротивление уплате, нарушение сроков считалось государственным преступлением. Сбор налогов был настолько важным мероприятием, что к работе по обеспечению поступления платежей в помощь налоговым агентам привлекался весь сельский актив. На заседаниях сельсоветов 1-2 раза в месяц заслушивалась информация о выполнении плана по сбору налогов.

Послевоенная система налогообложения состояла из нескольких видов государственных и местных налогов. К государственным относились два самых крупных — сельскохозяйственный и подоходный (для рабочих), а также налог на холостяков, одиноких и малосемейных граждан, рыболовный и билетный сборы, налог на лошадей единоличных крестьянских хозяйств. К местным налогам относились: налог со строений, земельная рента, разовый сбор на колхозных рынках, сбор с владельцев транспортных средств вплоть до велосипедов, сбор с владельцев скота и местный налог со зрелищ. По данным Минфина СССР в 1946 г. поступления в госбюджет от разового сбора на рынках и базарах составили 2 млрд. 132 млн. руб., что представляло немалую часть доходов в общегосударственный бюджет. Как самостоятельный платеж налогового характера продолжала действовать государственная пошлина. Поступления от госпошлины в 1948 г. в местные бюджеты по СССР составили 696,8 млн. руб.

Почти каждая семья в сельской местности платила так называемое "самообложение", которое в отличие от налога являлось добровольным сбором. Решение о самообложении принималось на общем собрании большинством граждан селения. Полученные средства предназначались на проведение и ремонт дорог, постройку и ремонт школ, больниц и проч. Общая сумма полученных по самообложению средств в 1948 г. в целом по Союзу составила 385 млн. руб. Лишь незначительная часть этой суммы расходовалась по назначению.

В связи с ростом затрат на вооружение безудержно росло налоговое бремя. Постановлением Совмина СССР от 30 марта 1948 г. и указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 и 15 июня того же года были внесены изменения в закон о сельскохозяйственном налоге. Размер налога, при тех же источниках и нормах доходности, повысился в 1948 г. по сравнению с 1947 г. на 30%. По измененному закону вдвое возросли налоги на единоличников и бывших колхозников. Сумма налога на единоличные крестьянские хозяйства была на 100% выше, чем с хозяйств колхозников. Хозяйства, выбывшие (исключенные) из колхоза, привлекались к уплате сельхозналога на одинаковых основаниях с единоличными независимо от времени выбытия (исключения) из колхоза. Закон о сельхозналоге привлекал к общественному хозяйству всех трудоспособных колхозного двора. Если в составе колхозного двора отдельные трудоспособные члены семьи не состояли членами колхоза или были изгнаны из него, то исчисленная сумма налога с такого хозяйства повышалась на 20%.

В 1947 г. от уплаты налога освобождались хозяйства нетрудоспособных колхозников и единоличников (мужчин 60 лет и старше и женщин 55 лет и старше), не имевших трудоспособных членов семьи, своими силами ведущих хозяйство. После нового указа такие хозяйства колхозников облагались в размере 50% исчисленного налога, а единоличные крестьянские хозяйства лишались и этих льгот.

До 1948 г. хозяйствам колхозников и единоличников, в составе которых при наличии одного трудоспособного члена семьи имелось двое и более детей или при наличии двух трудоспособных — трое и более детей до 12 лет, предоставлялась скидка с исчисляемой суммы налога в размере 15%. Теперь скидка отменялась. Раньше хозяйства военнослужащих, погибших или без вести пропавших во время войны, а также хозяйства погибших партизан, если не оставалось других трудоспособных кроме жены, имевшей детей в возрасте до 8 лет, полностью освобождались от налога. По новому положению им предоставлялась только скидка в размере 50%.

Такими мерами правительство не достигало желаемого результата, а также совершенно не учитывало потенциальную платежеспособность населения. Если до указа оплата налога проходила с невероятными трудностями и стоила колхозникам и единоличникам последних натуральных и денежных средств, то после повышения большинству своевременный расчет стал не по плечу. В таких случаях шли на крайние меры — сокращали поголовье скота, площади посевов, вырубали фруктовые деревья. Очень скоро повышение налога привело к сокращению поступления натуральных и денежных средств в государственную казну, но и это не остановило правительство, которое продолжало раздувать налоговую кампанию.

В сентябре секретариат ЦК ВКП(б) принял постановление "Об усилении налоговой работы и организации поступления сельхозналога", которое давало право местным партийным комитетам применять чрезвычайные меры. Писатель Ф. Абрамов в романе "Две зимы и два лета" пишет, что в разгар заготовок в колхозах собиралось сразу несколько уполномоченных: "уполномоченный по хлебозаготовкам, уполномоченный по мясу, уполномоченный по молоку, уполномоченный по дикорастущим — и на них был план... Плюс к этому свой постоянный налоговый агент... и все эти люди с пухлыми полевыми сумками, в которых заранее было все решено и рассчитано... И каждый из них требовал, ссылаясь на райком, на директивы и постановления... Тон среди них задавал... уполномоченный по хлебозаготовкам".

Вместе с сельским активом уполномоченные ходили по дворам колхозников. Требовали с них выполнения обязательств на поставку государству картофеля, зерна, мяса, яиц, шерсти, кож. Причем, нередко забирали последнее. В колхозе "Липовский" Мурашинского района Кировской области уполномоченные из г. Кирова и районное начальство изымали у колхозников насильно с милицией зерно и картофель. Открытый грабеж получил широкое распространение. Из писем колхозников в г. Москву известно, что по приказу председателей сельсоветов забирали со дворов купленное на рынке сено, по контрактации уводили у стариков последнего теленка. Имели место случаи избиения тех, кто пытался защищать свое имущество. Вследствие чего в течение нескольких месяцев 1948 г. в личных хозяйствах колхозников было тайком забито более 2 млн. голов скота.

Хозяйства колхозников облагались сельхозналогом исходя из размеров доходности, полученной с каждой головы скота, площади посева культур, количества фруктовых деревьев и проч. Закон о сельхозналоге предоставлял правительству возможность наращивать размеры налогообложения за счет увеличения норм доходности. Ежегодно повышалась прогрессия шкалы ставок обложения доходов от ЛПХ.

Спускаемые правительством нормы доходности не учитывали урожайность посевов на приусадебных участках колхозников, сложившихся цен на сельхозпродукты, в результате фактический доход оказывался намного меньше. Например, в Новосибирской области в 1948 г. соотношение установленных норм доходности и фактического дохода от ЛПХ было далеко не в пользу последнего. Нормы доходности личных хозяйств колхозников по коровам в 8 раз превышали их фактический доход, по картофелю — в 2,3 раза. Исчисленный по этим нормам сельхознадог в 2,5 раза превысил налог 1947 г. и составил в сумме -42 руб.

В начале 50-х годов были увеличены нормы доходности личных хозяйств колхозников по посеву зерновых культур, картофеля, овощей, по садам и ягодникам, по коровам, свиньям и т. д. По союзным республикам средние нормы доходности были особенно завышены именно на те виды сельскохозяйственной продукции, которые составляли основу бюджета колхозно-совхозной семьи: в РСФСР — от коровы, в Средней Азии — от хлопка, в Белоруссии — от картофеля. Средняя норма доходности от одной коровы для РСФСР определялась в 2400 руб., что на 100 руб. выше нормы, установленной для Украинской ССР и на 400 руб. выше, чем для Белорусской ССР, а до войны названные республики имели одинаковые нормы. Принятое различие было совершенно необоснованным в смежных областях России, Украины и Белоруссии. Так, в Харьковской области норма доходности от одной коровы составляла 2290 руб., а в соседней Курской — 2700 руб., в Витебской области — 1800 руб., а в Смоленской — 2600 руб. Разница существенная, если учесть, что размер налога с хозяйства определялся в основном доходностью от коровы.

Завышенным сельхозналогом заставляли жителей деревни за бесценок сбывать свою продукцию на колхозных рынках в городах. На городских колхозных рынках цены на основные продукты питания по сравнению с 1947 г. снизились в 3-4 раза. В Центрально-Черноземном районе средняя цена на мясо понизилась с 37 руб. до 11 руб. за кг, масло сливочное — со 115 руб. до 33-40 руб., молоко — с 6 руб. до 2 руб. за 1 л., картофель — с 3 руб. до 56 коп. за 1 кг. Для того, чтобы уплатить денежный налог крестьянин вынужден был продавать на рынке больше половины произведенной в хозяйстве продукции.

Средняя по Центрально-Черноземным областям сумма налога, предъявляемого к уплате на одно хозяйство колхозника в 1950 г. составила 559 руб. против 217 руб. в 1947 г. — увеличение в 2,5 раза. Поступление сельхозналога к предъявленной сумме в 1946 г. равнялось 74,6%, в 1947 г. — 87%, в 1948 г. — 88,4%, в 1949 г. — 83,6%, в 1950 г. — 76,3% Эти данные свидетельствуют о том, что бесконечное повышение налогов приводило к снижению поступлений к предъявленной государством сумме. Причину несвоевременного получения денег по налогам правительство видело в неудовлетворительной организации работы финансовых органов, недостаточном внимании местных партийных и советских руководителей к выполнению финансовых планов на селе, к проведению агитации среди колхозников, поэтому отвергались все предложения о снижении норм доходности и уменьшении суммы сельхозналога.

Финалом налогового удушения являлись законы "О сельскохозяйственном налоге" и "О подоходном налоге с колхозников", принятые в 1952 г. Этими законами в очередной раз повышалась общая сумма налогов, увеличивались нормы доходности для личных хозяйств колхозников. Кроме того, к общему нормативному доходу от всех сельскохозяйственных источников личных хозяйств, устанавливалась еще единая 10%-ная надбавка на прочие доходы (от птицеводства, от выращивания молодняка скота, от сбора дикорастущих ягод, грибов и т. д.) вне зависимости от размера этих доходов.

Главная отличительная особенность закона о сельскохозяйственном налоге 1952 г. состояла в том, что впервые к оплате привлекались доходы колхозников, получаемые от общественного хозяйства по трудодням в денежной и натуральной форме, чего не делалось даже в годы войны. В республиках Прибалтики применяли 50%-ную надбавку к хозяйствам, трудоспособные члены которых не вырабатывали обязательный минимум трудодней без уважительных причин. В целом сумма сельхозналога с учетом всех повышений возросла в 1952 г. по сравнению с 1951 г. в среднем в 1,5-2 раза. Закон о сельскохозяйственном налоге 1952 г. отменил льготы для хозяйств сельских учителей, врачей, агрономов и др. сельских специалистов, а также для хозяйств 30 районных руководителей и лиц, работавших на подземных объектах в угольной промышленности.

Дошло до того, что засилие налогов вызывало бурную реакцию протеста со стороны руководства республик, краев и областей. Приведем несколько отрывков из секретной почты в президиум Совета министров СССР: "Натуральные и денежные доходы, распределяемые по трудодням, не следует привлекать к обложению сельскохозяйственным налогом... Повышение суммы сельхозналога может быть неправильно воспринято колхозниками, вызовет массовую подачу жалоб, отрицательно скажется на трудовой и платежной дисциплине" (зам. пред. Совмина Молдавской ССР Н. Щелоков); "Налогоплательщик будет настаивать на том, чтобы ему конкретно указали, какие "прочие" доходы он получил и из какого расчета они определены в размере 10% к общему нормативному доходу от всех сельскохозяйственных источников его хозяйства... Целесообразно эту надбавку исключить" (пред. Совмина Белорусской ССР А. Клещев). Против повышения самого сельскохозяйственного налога выступили: председатель Совета министров России Б. Черноусов, Латвии — В. Лацис, Киргизии — А. Серкулов, Таджикистана — Д. Расулов, Карелии — А. Егоров и др. Больше всего нареканий со стороны местных властей вызывал налог на оплату трудодней колхозников и 10% надбавки на прочие доходы.

По огромному потоку жалоб, доведенных до отчаяния людей, можно судить об отношении граждан к налоговой политике в деревне. Как и в коллективизацию, люди не могли понять, в чем состоит их вина и за что такая кара. Много писем, в том числе повторных, поступало во властные структуры. Как показал анализ, из сотни рассмотренных обращений удовлетворялись одно-два, остальные отклонялись как необоснованные. В исполком Горьковского областного совета на 1 января 1949 г. поступило 50 жалоб, из которых рассмотрено 40, а удовлетворена одна.

Если жалобы граждан доходили в правительство, то для проверки их обязательно направляли назад в областные, краевые, республиканские организации, которые командировали на места своих представителей. Этим неписанным правилом советской бюрократии судьба каждого жалобщика предоставлялась в руки тех, против кого он осмеливался выступить. На беззащитную жертву обрушивались самые изощренные преследования. Если жалобщик состоял в рядах ВКП(б), то вскоре его исключали из партии за клевету, затем следовало распоряжение, которым "провинившийся" не допускался к колхозным работам, как разлагавший дисциплину вредитель. Через два-три месяца наступала развязка. Подготовленное колхозное собрание выносило приговор о выселении строптивого за невыработку установленного минимума трудодней.

В ЦК ВКП(б) прорывались сигналы о незаконных арестах колхозников, писавших жалобы, но особенной обеспокоенности они не вызывали. Когда рабочие совхоза "Петровское" Ухтомского района Московской области заявили своему директору о том, что за нарушение законности они намерены на него жаловаться, тот ответил: "Жалуйтесь... Судья у меня в одном кармане, прокурор — в другом, а депутат — пастухом". Рабочие неоднократно подавали жалобы на имя Сталина, в редакцию "Правды" и даже в МГБ. "Откликнулись" органы госбезопасности — передали список жалобщиков директору совхоза для принятия мер.

В конце 40-х начале 50-х годов, размер предъявляемого к оплате налога и обязательные поставки отрезали колхозникам все пути к содержанию личного хозяйства, которое являлось для подавляющего большинства единственным источником существования. Вот что писала по этому поводу в Совет по делам колхозов И.П. Рохманова из колхоза им. Дзержинского Мойловского сельсовета Хвастовичского района Калужской области: "Пятый год мы живем в мире и с каждым годом все труднее... Госналоги все больше... Если в 1949 г. я уплатила 375 руб. и сдала 40 кг мяса, то в 1950 г. — 550 руб. и 44 кг мяса. А всего скота — коза да маленький поросенок. Денег не видим, т. к. на трудодни ничего не выдают. Живем лишь на своей картошке вдвоем с дочерью, а у кого семья большая, дети пухнут с голода". По данному письму, как и по всем другим, органами госбезопасности по всей форме велось расследование, по итогам которого секретарь Калужского обкома заверил председателя Совета по делам колхозов Андреева, что Рохманова никакого письма не писала и претензии к обложению не имеет, что все написанное вымысел, т. к. указанных случаев дистрофии не установлено. Людей заставляли молчать.

Многие жаловались в местные финансовые органы на неправильное взыскание и обложение сельхозналогом. Так, в Курской области в 1950 г. по данному вопросу поступило 26260 жалоб, а удовлетворено из них 3624, т. е. 13,8%. Отказы районных, областных, республиканских организаций вынуждали людей обращаться в более высокие инстанции. Поток жалоб и заявлений обрушился на центральные учреждения. Не дождавшись ответа, распродав последние пожитки, люди отправлялись на поиски правды в г. Москву. Огромную волну недовольства приняла на себя приемная Президиума Верховного Совета СССР. Нам удалось обнаружить не более десятка просьб по налогообложению и госпоставкам, которые после разбора были удовлетворены президиумом. Почти каждое дело завершалось "обоснованным" отказом.

Председатель президиума Верховного Совета СССР Шверник 15 апреля 1949 г. принял слепого, без обеих рук инвалида войны 1 группы, орденоносца И.М. Ларионова, проживавшего в селе Дмитровский погост Коробовского района Московской области и обратившегося с просьбой сложить с хозяйства налоги и поставки в 1949 г. в связи с тяжелым материальным положением семьи, состоявшей из --ти человек. На запрос приемной Коробовский райисполком, обследовавший материальное положение семьи Ларионова, ответил, что удовлетворить просьбу инвалида об освобождении от налогов и поставок не может. Принимая окончательное решение, Шверник полностью согласился с мнением райисполкома. Как показал анализ других дел, это было правилом в деятельности главы советского парламента.

Бесконечное повышение налогов добивало колхозы и совхозы. Разрушение деревни в конце 40-х — начале 50-х годов достигало катастрофических размеров. В 1951 г. производство зерна составляло 82%, подсолнечника — 65%, льноволокна — 55%, картофеля — 77%, овощей — 69% от уровня 1940 г. Поголовье скота в колхозах уступало численности 1940 г. По плану намечалось иметь в 1951 г. в колхозах 34 млн. голов крупного рогатого скота, 18 млн. свиней, 88млн. овец и коз, а имели, соответственно, 28,12,68 млн. голов. Государственные закупки зерна, подсолнечника, картофеля, овощей на шестом году мирного времени уступали уровню довоенного 1940 г.

Налоговый террор разваливал личные хозяйства сельчан. В связи с непомерно завышенными нормами доходности производился вынужденный забой скота, находящегося в личном пользовании колхозников. Поголовье коров в подсобных хозяйствах в 1948-1953 гг. сократилось на 4,5 млн. В Новосибирской области за период с 1 июля 1948 г. по 1 января 1949 г. поголовье коров сократилось на 29 тыс., а свиней с 14 до 4 тыс., т. е. на 10 тыс. голов. В последующие годы поголовье скота в хозяйствах колхозников продолжало сокращаться, и в 1951 г. по количеству коров, свиней и овец находилось ниже уровня военных лет. На начало 1951 г. без малого половина хозяйств колхозников были бескоровными.

Многие колхозы из года в год не обеспечивали общественный скот кормами, поэтому сено на трудодни не выдавали, запрещали колхозникам производить покосы для личных нужд. Заготовка кормов была жизненно важной и самой трудной для сельчан проблемой. Приведем отрывок из письма колхозницы С.Н. Байды, направленного осенью 1949 г. в г. Москву из села Зеленый Гай Петропавловского района Днепропетровской области: "Все мое богатство заключается в том, что я имею корову. Это моя кормилица. Купить сено, чтобы обеспечить ее кормами, нет денег. Остается одно — продать корову, а это все чем я живу...".

Административно-правовое и налоговое засилие давало возможность государству держать народ в нищете и отчислять в бюджет громадные денежные средства. По СССР общая сумма сельхозналога выросла с 1,9 млрд. руб. в 1940 г. до 8,3 млрд. руб. в 1951 г., т. е. в 4,3 раза. Рост налогов вдвое опережал рост доходности колхозов, совхозов и личных хозяйств, поэтому значительная их часть не могла быть оплачена в установленные сроки и переходила в долги. К примеру, недоимки по налогам Курской области на 1 января 1947 г. составляли 34 млн. руб., 1948 г. — 31, 1949 г. — 49,9, 1950 г. — 74, 1951 г. — 123. Из общей суммы недоимок по налогам, недоимки по сельскохозяйственному налогу составляли на 1 января 1947 г. 22,7 млн. руб., 1948 г. — 17,3, 1949 г. — 32,6, 1950 г. — 47,9, 1951 г. — 92,1. Недоимки числились за хозяйствами, не имевшими средств к погашению, к которым бессмысленно было применять меры принудительного взыскания из-за отсутствия у них имущества, подлежащего описи и изъятию. Число таких хозяйств ежегодно увеличивалось. Образование крупных сумм недоимок отрицательно влияло на выполнение доходной части бюджета. Однако увлеченное налоговой эйфорией правительство не придавало особенного значения опасному симптому и продолжало наращивать нормы доходности при исчислении налогов.


Информация о работе «Раскулачивание колхозников»
Раздел: История
Количество знаков с пробелами: 63291
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
46321
0
0

... «Ликвидация кулачества как класса становиться в порядок дня», которая стала официальным сигналом к санкционированному властями активному проведению раскулачивания. Для этого была выработана система конкретных мер . Предписывалось провести конфискацию кулаков всех средств производства, скота, хозяйственных и жилых построек, предприятий по переработке сельскохозяйственной продукции и семенных ...

Скачать
82900
0
0

... районам Северного Кавказа достигла 81,4%. Это дало основание центральным и местным органам партии, констатировать, что на Северном Кавказе коллективизация почти завершена и все усилия были брошены на укрепление колхозов, продолжая с этой целью раскулачивать тех же середняков и бедняков.[40] В 1932 г. были расширены меры по выселению крестьян в спецпоселки, осужденные по делам контрреволюции и ...

Скачать
53723
0
0

... организационно-хозяйственного и политического укрепления колхозов». В число заместителей начальника политотдела вводился уполномоченный от ОГПУ. Деятельность политотделов МТС (1933-1934 гг.) ознаменовалась новой волной репрессий против крестьянства, квалифицированных сельскохозяйственных кадров. По данным политотделов МТС 24 областей, краев и республик, в 1933 г. в результате чистки было снято с ...

Скачать
149679
0
0

... 1929 года, наступление на украинскую интеллигенцию, обвиненную сначала в "националистическом уклоне", потом, начиная с 1932 года, наступление против украинской компартии. Бесспорно, можно, подхватив выражение Андрея Сахарова, говорить об "украинофобии Сталина". Однако следует отметить, что репрессии голодом постигли также места расселения казаков на Дону и Кубани и жителей Казахстана. В этой ...

0 комментариев


Наверх