1.3 Вторая и третья пятилетки

Во второй пятилетке темпы промышленного строительства были несколько снижены, сокращалось финансирование капитального строительства. На смену подозрительному отношению к высоким заработкам и проповеди аскетизма пришла идеология «культурной и зажиточной жизни», поддерживалась выплата сверхвысоких стахановских заработков. Промышленность республики в годы второй и третьей пятилеток развивалась достаточно высокими темпами. Объем валовой продукции с 1932 г. по 1937 г. вырос почти в 1,9 раз. Построены были такие крупные предприятия, как Оршанский льнокомбинат, Кричевский цементный, Гомельский стекольный, Могилевский авторемонтный заводы, вторая очередь БелДРЭС и др. Однако второй пятилетний план выполнен был не более чем на 77 %.

Значительную роль в производстве предметов потребления в 1930-е гг. продолжали играть кустари, количество которых стремительно сокращалось: в 1926 г. их насчитывалось 89 066, в 1935 г. – только 6385. Они были представлены широким спектром профессий, которые чаще всего не дублировали фабрично-заводское производство (пищевую, обувную, ювелирную, гончарную, швейную, бондарную и др.).

С 1935 г. развивалась такая специфическая форма социалистического соревнования, как стахановское движение. Руководство страны считало, что новое движение свидетельствует о возможности очередного «большого скачка» – резкого повышения продуктивности труда. На предприятиях начали проводить «сплошную стахановизацию» (тот факт, что стахановцам для рекордов готовили особые условия, не афишировался), что привело к массовой штурмовщине и дезорганизации, противостоянию между стахановцами и руководством предприятий. Следом за ростом продуктивности труда отдельных стахановцев повышались нормы выработки, снижались расценки, что вызывало недовольство рабочих. Сталин объявил, что дальнейшее развитие движения зависит от решительной борьбы с «саботажниками», «консерваторами», был дан сигнал к выявлению «врагов стахановского движения», начались поиски и разоблачения «троцкистов», виновных в отсутствии сырья, ухудшении качества продукции и др. Стахановцы начали активно вливаться в ряды партии и общественных организаций.

В результате эмиссии денег росла инфляция, поднимались цены. С 1928 г. по 1940 г. стоимость хлеба увеличилась в 11, на сукно – в 13 раз. Реальная зарплата отставала от роста цен. Увеличение количества городского населения при недостаточном жилищном строительстве привело к снижению средней площади на одного горожанина. В 1938 г. в Гомеле на одного жителя приходилось 3,4, в Витебске – 3,2 кв. м жилой площади. Жильем нередко становилось переполненное, необорудованное общежитие барачного типа.

В связи с ухудшением международного положения руководство в конце 1930-х – начале 1940-х гг. приняло новые законы в промышленности и сельском хозяйстве, которые предусматривали более тяжелые меры наказания за нарушение трудовой дисциплины. Был установлен 8-часовой рабочий день и 7-дневная рабочая неделя, опоздание на 20 минут влекло за собой увольнение, самовольное оставление работы рабочими, служащими, трактористами и комбайнерами МТС – тюремное заключение от 2 до 4 месяцев, прогул – приговор к исправительным работам по месту работы с удержанием 25 % заработка. Приказ от 10 июля 1940 г. приравнивал выпуск недоброкачественной продукции к вредительству. Одновременно на производстве развернулась борьба с очередями и продуктово-мануфактурным десантом в городах, началось патрулирование вокзалов и поездов.

Несмотря на особенности проведения индустриализации в БССР (запрещение союзным правительством строительства в западных приграничных районах республики крупных промышленных предприятий, значительные потери от разницы цен на привозные промышленные товары и низкие на вывезенные сельскохозяйственные продукты и древесину), к концу 1930-х гг. БССР превратилась из аграрной страны в аграрно-индустриальную.


2. Коллективизация

В 1929─1940 гг. в республике введены в действие и реконструированы 1863 предприятия, которые выпускали 90 % продукции. Беларусь вывозила в значительных размерах промышленную продукцию в другие районы СССР. Изменилась и социальная структура населения. В соответствии с переписью населения 1939 г. доля рабочих в составе населения достигла 21,9 %, доля интеллигенции выросла до 14,5 %; фактически был ликвидирован социальный пласт мелких предпринимателей, торговцев, ремесленников и др. представителей частной сферы. Одной из целей законов об обязательных поставках государству хлеба, подсолнухов, картофеля и скота колхозами и единоличниками (1933 г.), о закупках хлеба потребительской кооперацией (1934 г.) было повышение заинтересованности колхозников и единоличников в производстве сельскохозяйственной продукции, создание более благоприятных условий для роста урожайности и развития колхозной торговли. Хлеб, который оставался после выполнения обязательных поставок (а для колхозов – и натуральной платы МТС) оставался в распоряжении производителей.

Согласно постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 января 1934 г. закупки хлеба у населения производились только на основе добровольности. Однако директивой от 31 августа 1934 г. колхозы, выполнившие планы хлебозаготовок и натуроплаты, обязывались до распределения доходов по трудодням создать фонды для выполнения плана государственных закупок.

С целью как можно больше взять хлеба в колхозах были созданы политические отделы при МТС, которые были ориентированы на проведение в деревне чрезвычайных мер.

Сельсоветам и райкомам партии было предписано выполнять задачи, поставленные перед ими политотделами. В 1933─1934 гг. в БССР создано 72 политотдела. В соответствии с директивой пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) (январь 1933 г.) они проводили общую чистку кадров колхозов и МТС.

С мая 1932 г. по май 1933 г. из республики выслано 35 тыс. крестьянских семей, на протяжении 1933 г. в колхозах «выявлено» и исключено 2700 «кулаков-вредителей», за «враждебную» деятельность сняты 1544 работник. В 1933─1934 гг. органами НКВД в БССР ликвидирована 3281 «контрреволюционная группировка и организация». С общего количества репрессированных и высланных за это время около 10 тыс. составляли так называемые социально чуждые и контрреволюционные элементы, около 2,5 тыс. бывшие колхозники. В таких условиях с 1 января 1933 г. по 10 сентябрь 1934 г. зарегистрировано 1163 террористических акта в деревне, в том числе 117 убийств активистов и 861 поджог колхозных дворов.

Со второй половины 1934 г. усилились темпы коллективизации: в январе 1935 г. ее процент составил 72,6 %, в конце года – 85,6 %. Хлебопоставки 1934 г. были выполнены, несмотря ни на что. Мощным пропагандистским актом была отмена карточной системы обеспечения.

В середине 1930-х гг. часть единоличных крестьян, воспользовавшись ослаблением внимания к ним со стороны властей, стала на путь предпринимательства, повысила производительность своих земельных наделов, имела дополнительный заработок (работа на лесоразработках, кустарный промысел, извоз и т. д.) и выполняла все государственные обязательства. В 1934─1935 гг. ставки налога для единоличных хозяйств снова пересмотрены, относительно них предусматривалась значительно более тяжелая штрафная политика, чем относительно колхозников. С 1935 г. дополнительному обложению подлежали и колхозники, которые имели постоянные доходы от кустарных промыслов. В соответствии с примерным уставом сельскохозяйственной артели, принятым на втором съезде колхозников-ударников (февраль 1935 г.), колхозники получили определенную юридическую гарантию от государства на ведение приусадебного хозяйства. В зависимости от региона колхознику разрешалось иметь от 0,25 до 0,5 га приусадебной земли, 1─3 коровы и неограниченное количество мелкого скота и птицы. Участки играли важную роль в валовом производстве животноводства и овощей, а к концу второй пятилетки значительно обогнали колхозы по количественным и качественным показателям. В 1938 г. они занимали 3,8 % всех площадей, а давали 45 % всей сельскохозяйственной продукции. Устав закрепил “остаточный принцип” распределения колхозной продукции по трудодням. Вместе с тем были упрощены условия приема в коллективные хозяйства.

В 1935─1936 гг. заканчивался установленный законом срок 5-летней высылки «кулаков», большинство из них стремилось возвратиться на прежнее место жительства. Восстановление в правах высланных крестьян сопровождалось запретом их отъезда с места ссылки. Одновременно проводилось масштабное освобождение и снятие судимости с служебных лиц, осужденных в 1932─1934 гг. за «саботаж хлебозаготовок». В 1936 г. началась проверка репрессированных по постановлению от 7 августа 1932 г. В 1937 г. все кулаки и уголовники, которые вернулись после отбытия срока высылки, были взяты на учет, наиболее опасные из них снова арестованы и расстреляны, менее активные – высланы.

Статус колхозника давал определенные политические и социальные права, однако не все крестьяне принимались в них. Кроме того, за невыход на работу в колхоз, нежелание обобществить коня, крадеж, подрыв дисциплины в 1937 г. было исключено из колхозов по разным данным от 4 до 6 тыс. хозяйств, сами вышли из колхозов около 15,5 тыс. В 1938 г. приняты постановления, которые защищали членов колхозов, особенно отходников и их семьи от необоснованного исключения. В деревне наблюдалась тенденция передачи колхозных земель в аренду колхозникам в размере, значительно превосходящем установленные законом нормы. В начале 1938 г. проведена проверка по фактам нарушения устава сельскохозяйственной артели. Было выявлено, что около 13 тыс. хозяйств имели по две и более коровы, значительная часть крестьян имела лошадей и волов, бьльшие приусадебные наделы, чем позволялось. На основе решений ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)Б в БССР было проведено обобществление частного рабочего скота колхозников и «обрезка» приусадебных участков крестьян в соответствии с нормами устава.

В 1939 г. в колхозах был введен определенный минимум трудодней (для БССР─ 80), что фактически делало дисциплину в колхозах более жесткой. Рекомендовалось сократить приусадебные наделы колхозников, вводился дополнительный налог на крестьянские сады; колхозникам запрещалось косить для своих коров сено на колхозных лугах; увеличивались нормы поставок хлеба и мяса. В результате натуральная оплата трудодней была снижена без денежной компенсации.

Завершению коллективизации в Беларуси препятствовала хуторская система землепользования, поэтому был взят курс на ликвидацию последних хуторских хозяйств путем так называемого «стягивания». Сселение проводилось без необходимой подготовки. Так, из Полоцкого района сообщали, что 60 % переселенных живут в сараях. Были зафиксированы случаи активного и даже вооруженного сопротивления, некоторые единоличники вместо перевоза бросали свое хозяйство и шли в город. За 1939—1941 гг. переселено или совсем разбурено было 192 тыс. хуторов.

В 1920─1930-е гг. в БССР репрессировано и выслано за пределы республики более 250 тыс. крестьян, более 600 тыс. человек мигрировали из БССР в другие республики.

С присоединением к БССР в сентябре─ мае 1939 г. Западной Беларуси партийно-советские власти приняли меры по проведению там коллективизации. К июню 1941 г. на территории западных областей Беларуси организовано 1115 колхозов, которые объединяли 49 тыс. крестьянских дворов (6,7 % общего количества). В то время колхозам принадлежало 7,8 % всей земли. На землях помещичьих имений создавались совхозы (в первой половине 1940 г. их организовано 28). Одновременно с коллективизацией проводилась обрезка земель так называемых кулацких хозяйств, репрессии и высылка осадников и др.

К началу Великой Отечественной войны степень обобществления хозяйств в восточных областях республики достигла 93,4 %, а по посевной площади – 96,2 %. В 1932─1940 гг. средний размер сельскохозяйственной артели увеличился с 36 дворов до 75, посевная площадь – с 215 до 367 га. Примерно такими же были и совхозы. К 1941 г. в БССР их было 132 и они владели 0,9 % всей площади сельскохозяйственных угодий.

В 1940 г. в восточных областях БССР было 236 МТС, тракторный парк составлял 9,7 тыс. машин. Однако в определенной степени механизированы были только запашка, сев, уборка зерновых.

В конце 1920-х гг. рост сельскохозяйственного производства стал замедляться.

Возникла идея разрешения зерновой проблемы на базе колхозов и совхозов, тем более что в 1928 г. показатели их производства были более высокие, чем в единоличном секторе. Первые коллективные хозяйства в Беларуси появились уже в конце 1917—начале 1918 г. Однако в годы НЭПа интерес к коллективным формам хозяйствования снизился. В 1927 г. на территории БССР существовало 416 небольших колхозов, созданных в основном на помещичьих и церковных землях. Среди их членов преобладали безземельные крестьяне и батраки, количество крестьян, которые вступали в колхозы со своими земельными наделами, не превышало 1/5. Одновременно создавались совхозы, в 1925 г. в БССР их было 154.

Вопрос о коллективизации сельского хозяйства как основной задачи в деревне был поставлен на XV съезде ВКП(б) (декабрь 1927 г.). Несмотря на широкую агитацию за создание колхозов, административные меры по отношению к неплательщикам налогов и укрывателей хлеба, резкий рост налогов в отношении к зажиточным крестьянам, материальную и финансовую помощь коллективным хозяйствам, создание новых колхозов и вступление в них единоличников в 1928─первой половине 1929 г. не приобрело широких масштабов. Количество колхозов за это время в БССР увеличилось с 611 до 1543, а крестьян в них – с 8 до 12,9 тыс. человек (удельный вес коллективизированных хозяйств – около 1,5 %). Среди членов колхозов беднейшие крестьяне составили около 69 %, середняки – 31 %.

В ноябре 1929 г. был взят курс на форсированную коллективизацию. Наркомзем БССР был подвергнут критике за отсутствие точной (определенной) линии в проведении коллективизации. Запрещены хуторская и мелкопоселковая формы землепользования, проводилась «чистка» земельных органов от «классово-враждебных» элементов.

Вслед за зерновыми районами СССР сплошная коллективизация и выкачивание денег из деревни (страховые взносы, займы по сельскохозяйственному кредиту, самообложение, вкладные операции, конфискации) начали проводиться в других регионах. В обстановке гонки темпов коллективизации, нарастающего давления сверху, развернулось «соревнование» местных организаций за более быстрое проведение коллективизации. Под угрозой раскулачивания и высылки крестьяне вынуждены были вступать в колхозы. К началу 1930 г. процент коллективизации в БССР поднялся до 20,9 % (165,3 тыс. крестьянских хозяйств). К 1 марта 1930 г. в БССР в колхозах насчитывалось 58 % крестьянских хозяйств. 10 февраля 1930 г. ЦК КП(б)Б направил в ЦК ВКП(б) докладную записку с предложением признать БССР республикой сплошной коллективизации. Чрезмерно быстрое создание большого количества колхозов при отсутствии опыта их ведения, нехватке кадров сельских руководителей, специалистов и техники только увеличили дезорганизацию в сельском хозяйстве. Реакцией крестьянства на форсирование темпов коллективизации и принудительное обобществление средств производства стало массовое уничтожение скота (до мая 1930 г. поголовье коней и крупной рогатой скотины сократилось более чем на четверть и продолжало сокращаться).

В январе 1930 г. всем окружкомам и райкомам КП(б)Б был разослан секретный циркуляр «О ликвидации кулачества как класса», согласно которому «прием кулаков в члены всех видов кооперации» запрещался, приказывалось «вычистить» всех принятых кулаков со всех видов кооперации, а внесенные ими паи конфисковать.

Директивами центральных органов управления, принятыми в январе─феврале 1930 г., количество раскулаченных по районам определялось в 3─5 % всех крестьянских дворов, а по республике в целом – 4,2 % (34 тыс.), что было значительно больше реального количества зажиточных хозяйств (около 2 %). До 20 % раскулаченных высылались в лагеря, остальных 80 % расселяли за пределами колхозов. В раскулаченные попадали середняки и бедняки, которые не хотели вступать в колхозы.

В некоторых районах процент раскулаченных достигал 15, а лишенных избирательных прав, что сопровождалось лишением всех политических прав и социальных гарантий, – 20 % крестьян.

В связи с геополитическим положением БССР (ей отводилась роль западного форпоста СССР) из пограничных районов республики еще до начала массового раскулачивания в отдаленные районы СССР было выселено 2 тыс. кулаков, а их семьи сосланы позже.

На апрельском (1930 г.) пленуме отмечалось, что за пределы БССР выселено около 40 тыс. человек, однако примерно 2/3 осталось. Согласно официальным данным к концу мая 1930 г. в БССР было раскулачено 15 629 кулацких хозяйств, а их имущество передано в неделимые фонды колхозов.

Выявление и выселение кулаков проводили органы государственной безопасности, местные органы власти и их актив (группы бедноты, рабочие бригады, двадцатипятитысячники, работники политических отделов МТС и совхозов, уполномоченные районных и окружных партийных, советских, комсомольских, профсоюзных и кооперативных органов). Замена курса “ограничения кулачества” политикой “ликвидации кулачества как класса в связи со сплошной коллективизацией” привела к росту беззакония и репрессий. Раскулачивание нередко имело характер не только экспроприации их основных средств производства, но и конфискации всего имущества, включая предметы личного обихода. Кроме главной задачи — коллективизации — массовое выселение кулачества позволяло провести хозяйственное освоение отдаленных малонаселенных или необжитых районов СССР, получить дешевую рабочую силу для лесоразработок, горнорудной промышленности, раскорчевки тайги и т. д.

Задачам стимулирования сплошной коллективизации была подчинена и налоговая политика страны. Постановлением ЦИК и СНК СССР о едином сельскохозяйственном налоге от 23 февраля 1930 г. устанавливались 3 системы обложения: колхозов и колхозников, единоличных хозяйств, кулацких хозяйств. Для первых был определен принцип пропорционального обложения доходов, единоличные и кулацкие хозяйства облагались налогом в индивидуальном порядке по специальной прогрессивной шкале. Кроме сельскохозяйственного налога последние должны были платить еще самообложение и так называемый культсбор. В результате нередко поборы с таких хозяйств превышали их годовой доход. Кулацкие хозяйства, которые не выполняли установленные для них сельсоветом нормы твердого задания в указанный срок, подлежали ответственности в уголовном порядке.

Коллективизация и раскулачивание вызвали неудовлетворение и сопротивление широких крестьянских масс. Сопротивление было активное (стихийные бунты, вооруженные выступления, поджоги, террористические акты против партийно-советского аппарата и его актива, разгром помещений органов власти и др.) и пассивное (побеги в города, на стройки и лесоразработки, уничтожение собственной скотины, трудовой саботаж и др.). Только за 3 первых месяца 1930 г. в республике было зарегистрировано около 520 выступлений против коллективизации, а за первую половину 1931 г. – не менее 1169. Отмечалось стремление крестьян устроиться на работу в советские или хозяйственные учреждения с целью выхода из колхоза, однако с оставлением семьи в нем для получения приусадебного участка. Наиболее тяжелой по своим экономическим последствиям формой протеста против коллективизации было сознательное уничтожение собственной скотины перед вступлением в колхоз.

Вместо объективного объяснения ситуации И. В. Сталин всю вину за «перегибы» возложил на местных работников (статья «Головокружение от успехов», газета «Правда» от 2 марта 1930 г.). В свою очередь, резолюция Бюро ЦК КП(б)Б от 17 апреля 1930 г. «О борьбе с перегибами в колхозном движении» отмечала небольшевистский подход к середняку, указывала, что отдельные члены партии доходили до грубого принуждения, допускались аресты тех, кто не желал вступать в колхоз, а раскулачивание в ряде случаев затрагивало середняка. Крестьяне восприняли это как смену курса и начали выходить из колхозов. Однако возникли сложности с получением обратно скота, инвентаря, семян (значительная часть колхозного имущества была растранжирена). Даже в тех местах, где не чинились препятствия выходу, оценка внесенного крестьянами имущества оказывалась значительно заниженной и имела символический характер. К маю 1930 г. процент коллективизации снизился до 11 %.

Одновременно руководство решило вести раскол деревни экономическими методами: росли налоги на зажиточных крестьян, а беднота освобождалась от них. За невыплату кулаками налогов (составляли от 20 до 120 % , т. е. не только вся годовая прибыль, но и средства от вынужденной продажи части имущества) их имущество конфисковывалось и продавалось за бесценок, или бесплатно передавалось бедноте и колхозам; индивидуальные хозяйства облагались «твердыми заданиями» по основным видам сельскохозяйственной продукции.

Январский (1931 г.) пленум ЦК КП(б)Б снова отметил необходимость повышения темпов коллективизации. До 1 января 1932 г. ее процент поднялся до 50,4 % общего количества крестьянских хозяйств. Весной 1932 г. власти попробовали создать материальные стимулы для работников сельского хозяйства путем ведения сдельной оплаты труда. В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 марта 1932 г. обсуждалось принудительное обобществление скота колхозами, более того, согласно с ней колхозы должны были оказать помощь бескоровным колхозникам в приобретении коров. На деле же положение изменилось мало: планы государственных заготовок были настолько нереальны, что колхозники не имели возможности приобрести в колхозе молодняк и не имели реальной возможности удерживать скот на личном подворье.

Согласно постановлениям СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 6 и 10 мая 1932 г. разрешалась торговля по ценам, которые складывались на рынке, доходы колхозов и колхозников от продажи на рынке продукции собственного производства не облагались налогами, а с единоличников взималось не более 30 %. Однако торговля разрешалась только после выполнения государственного плана, создания семенного и других фондов. В результате получалось, что в условиях недорода и стремления хлебозаготовителей выполнить план любой ценой у крестьян не было реальных шансов «развернуть торговлю хлебом».

Устав сельскохозяйственной артели 1930 г. позволял колхознику иметь небольшое личное вспомогательное хозяйство, однако не определял ее размеры и условия функционирования. Большевистское руководство рассчитывало, что по мере окончания коллективизации личный приусадебный надел колхозника утратит свое значение, поэтому его нужно сокращать. Реальность же свидетельствовала об обратном: пользуясь бесхозяйственностью колхозного руководства, крестьяне самовольно расширяли участки и вели на них мелкотоварное хозяйство. В марте 1933 г. ЦК ВКП(б) указал руководящим органам Беларуси на недопустимость такого положения, и СНК БССР принял постановление, согласно которому участок не должен был превышать 0,5 га и мог засеваться только огородными культурами или ранним картофелем. Началось выявление скрытых посевных площадей колхозников, виновных «в обмане государства» привлекали к уголовной ответственности.

Согласно закону от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» (прозванный в народе закон «О пяти колосках») за кражу колхозного и кооперативного имущества присуждался расстрел, а при смягчающих обстоятельствах – тюремное заключение не менее чем на 10 лет с конфискацией имущества, без права на амнистию. По этому закону в БССР на протяжении 1933─1934 гг. осуждено более 10 тыс. человек. В декабре 1932 г. членам Бюро ЦК приказывалось вести решительную борьбу по искоренении спекулянтов, перекупщиков, не останавливаясь перед выселением их из Беларуси и расстрелами. Органам ГПУ и судовым органам приказывалось усилить работу по взысканию твердых заданий с зажиточных крестьян и кулаков с использованием арестов, высылок, расстрелов; приняты постановления о борьбе с «тайным» помолом зерна крестьянами, утверждалась сеть мельниц, в районах, не выполнивших планы заготовок, велась решительная борьба и с помолом на ручных жерновах. Коммунисты, не обеспечившие выполнение норм хлебозаготовок, объявлялись помощниками кулаков и подлежали депортации вместе с ними или тюремному заключению на 5─10 лет, даже расстрелу.

Колхозы, признанные саботажниками, заносились на «черную доску». В такие колхозы прекращался завоз товаров, запрещались кооперативная и колхозная торговля, кредитование, досрочно взыскивались кредиты, закрывались все мельничные предприятия. ОГПУ предлагал проводить чистки таких колхозов от «чуждых» и контрреволюционных элементов, партийные ячейки подлежали роспуску. Результатом коллективизации и волюнтаристской экономической политики стал массовый голод 1932─1933 гг. Руководство скрывало реальную ситуацию, а факты бродяжничества и попрошайничества квалифицировало как диверсии классового врага и агентов Польши с целью агитации против советской власти. В БССР от голода погибло несколько тысяч человек (больше всего на Полесье).

В 1927 г. в стране возник кризис хлебозаготовок. План хлебозаготовок в Беларуси был выполнен только на 71,5%. Сокращение государственных заготовок зерна создало угрозу планам индустриализации, обострило социальные конфликты в городе и деревне. Предложения Н.И. Бухрина о выходе из кризиса путем отказа от чрезвычайных мер, подъеме крестьянского хозяйства и развитию разнообразных форм кооперации И.В. Сталиным и его соратниками были отклонены как уступка кулаку и проявление правого уклона. Перевод сельского хозяйства на путь крупного обобществленного производства стал рассматриваться как средство решения проблемы зерна и одновременно ликвидации кулачества как главного врага Советской власти. В Беларуси в правоуклонистских тенденциях были обвинены Народный комиссар земледелия Д.Ф. Прищепов и его сотрудники. Их обвиняли в идее насаждения хуторов, кулацких хозяйств, недооценке сложной машинной техники, перспектив колхозно-совхозного строительства. При этом совсем забывался тот факт, что советское законодательство допускало свободный выбор землепользования. Д. Прищепов, а также 29 других «правых уклонистов» были исключены из партии и репрессированы.Борьба с правым уклоном сопровождалась форсированием коллективизации, наступлением на кулака. Как известно, в Беларуси к концу первой пятилетки намечалось обобществить 18% посевных площадей. Но вскоре цифры были пересмотрены. Пятого января 1930 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В ответ на это постановление Пленум ЦК КП(б), проходивший 6 января 1930 г., принял решение коллективизировать к началу весеннего сева текущего года 75 - 80% крестьянских хозяйств. Десятого февраля 1930 г. ЦК КП(б) направил в ЦК ВКП(б) записку, в которой просил включить Беларусь в число районов сплошной коллективизации. Для проведения коллективизации в деревню были направлены сотни уполномоченных, которые не знали запросов крестьян. Часто угрожая наганом, они составляли списки «желающих» вступать в колхозы. Всех сопротивляющихся раскулачивали. К маю 1930 г. было раскулачено 15629 хозяйств. Уровень коллективизации стремительно повышался. Если в январе 1930 г. коллективизацией было охвачено 20,9% крестьянских дворов, то к марту этого же года уже 58%.

Главным итогом насилия при создании колхозов стало массовое недовольство и протесты крестьян, вплоть до вооруженных выступлений. Только в Беларуси в 1930 г. состоялось более 500 крестьянских выступлений. Перед вступлением в колхоз крестьяне резали скот. К маю 1930 г. поголовье крупного рогатого скота сократилось на 532,6 тысячи или на 25,6%. Нарастание скрытого, а временами и активного, сопротивления в деревне вынудило Москву вмешаться. Второго марта 1930 г. была опубликована статья Сталина «Головокружение от успехов», в которой он всю вину за допущенные «искривления» переложил на местных работников. Семнадцатого апреля 1930 г. бюро ЦК ВКП(б) приняло резолюцию «О борьбе с перегибами в колхозном движении». После этих решений начался отток крестьян из колхозов. С марта по июнь 1930 г. число коллективизированных хозяйств в Беларуси сократилось с 58% до 11,1%.Но и после этого должных выводов сделано не было. Одиннадцатого сентября 1931 г. бюро ЦК КП(б) приняло решение завершить коллективизацию в республике к весне 1932 г. Коллективизация проводилась прежними методами. Продолжалась практика раскулачивания. В 1932 г. было раскулачено еще 2775 крестьянских дворов. Весной 1932 г. вместо сплошной коллективизации начался активный выход крестьян из колхозов. За два-три месяца распалось 1002 колхоза, из которых ушло более 55 тысяч крестьянских хозяйств. Седьмого августа 1932 г. принимается закон о защите социалистической собственности (закон «О пяти колосках»). За кражу колхозной и кооперативной собственности вводился расстрел с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах - лишение свободы на срок не менее чем 10 лет с конфискацией всего имущества. Амнистия за такие преступления была запрещена. В БССР на протяжении 1933 - 1934 гг. по этому закону было осуждено более 10 тыс. человек. В результате такой политики в стране и республике начался голод. По оценкам самого Сталина, в 1933 г. в стране голодало 20-30 млн. человек. Но и в этих условиях репрессии не ослабевали. В их усилении свою роль сыграли политотделы при МТС, созданные в январе 1933 г. Только за год своей работы они «разоблачили» и исключили из колхозов 2700 «кулаков-вредителей», сняли с работы за враждебную деятельность 1544 работника. Активное участие политотделы приняли в чистке партии, которая была проведена в 1933 г. В Беларуси было исключено из партии свыше 6 тыс. коммунистов, 13,7 тыс. кандидатов в члены партии, что составляло соответственно 15,6 и 25% всего числа партийной организации республики. В годы второй пятилетки коллективизация в Беларуси фактически была завершена. В колхозы было объединено 87,5% крестьянских хозяйств и обобществлено 96% посевных площадей. На колхозных полях работало 8 тыс. тракторов, 600 комбайнов. Однако производственные показатели в конце 30-х гг. оставались на уровне доколхозной деревни. Урожайность зерновых культур составляла в 1933 г. 6,3 ц с 1 га, в 1940 - 7 ц., а надой на одну корову - соответственно - 810 и 834 л. молока. Колхозники оставались самой низкой по оплате категорией населения. Коллективизация отдалила крестьян от средств производства и результатов их труда. Сложилась система планирования и командования колхозами. Колхозники не имели паспортов, что исключало возможность свободного перемещения, юридически привязывало к колхозу, придавало их труду принудительный характер. Социально-экономические результаты хозяйственного строительства в конце 20-30 гг. были противоречивы. С одной стороны, хозяйственное строительство создало в СССР хозяйственный комплекс, который выводил страну на рубеж мирового прогресса. На заложенной в 30-е гг. технической базе стала возможна победа в войне и восстановление разрушенного хозяйства. С другой стороны, социалистическое строительство сопровождалось огромными материальными и людскими потерями, были ликвидированы разные формы собственности, государство стало монополистом в сфере производства и распределения, сформировался затратный механизм хозяйствования, утвердилась командно-административная система руководства всеми сферами общественной жизни.


3. Итоги

Итогами проведения сталинского плана сверхиндустриализации и сплошной коллективизации стало создание современной на тот момент материально-технической базы в промышленности и сельском хозяйстве. Это обеспечило строительство нового социалистического строя в СССР, в том числе и БССР. Для выполнения задач модернизации (преобразования) страны руководством страны был использован массовый энтузиазм трудящихся. Путем огромного напряжения сил была построена мощная индустриальная база. В СССР утвердился индустриальный тип общества. Увеличилось количество городов и городского населения, что означало урбанизацию. Улучшились материальные условия жизни советских людей. Был достигнут высокий уровень образования, науки, культуры. Сталинская модернизация обеспечила строительство в стране так называемого «государственного социализма», как его характеризуют современные историки. В экономической области установилась единая государственная собственность на средства производства.


Литература

1.Панов С.В. Материалы по истории Беларуси/С.В.Панов; Минск: Аверсэв, 2007. –384с.: ил. – (Экзамены).

2.Панов С.В. История Беларуси: билеты: 10класс/ С.В.Панов; Минск: Аверсэв, 2008. – 112с. – (Экзамены).

3.Новiк Я.К. Гiсторыя Беларусi: 11 клас/ Мiнск: Народная асвета, 2002.


Информация о работе «Коллективизация и индустриализация в БССР»
Раздел: История
Количество знаков с пробелами: 40791
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
60520
0
0

... потребления. При общем росте продукции лесной кооперации за пятилетку в 2,7 раза производство мебели возросло в 4,1 раза, культурно-художественных изделий в 3,3 раза. Развитие промышленности БССР за годы второй пятилетки по отдельным областям характеризуется следующими показателями: Минская область. Крупная промышленность выросла за годы второй пятилетки по основным производственным фондам с 73 ...

Скачать
59506
0
0

... количества репрессированных. Называются разные числа. В Белоруссии эти цифры колеблются от полмиллиона до 1,8 миллиона. Историкам ещё предстоит уточнить эту страшную цифру.     Глава 5.Общественно-политическая борьба в БССР (1937-1938 гг.) ХVI съезд КП (б) Б состоялся в июне 1937 года. Прозвучавшая в докладе, в выступлениях критика в адрес А.Г.Червякова приблизила ...

Скачать
32881
0
0

... приобретала специализация в семеноводстве. Расширялись посевы технических культур, особенно льна. Результатом явилось существенное (почти в два раза) повышение производства сельскохозяйственной продукции. С середины 70-х гг. постепенно складывалась невосприимчивость колхозно-совхозной системы к радикальным изменениям. Если в период со второй половины 50-х до конца 60-х гг. ряд количественных и ...

Скачать
41657
0
0

... ЦК (председатель – В.М. Молотов). Результатом работы этих комиссий являлось постановление ЦК ВКП(б) от 30 января 1930г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», и постановление ЦНК и СНК СССР от 1 февраля 1930г. «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством ...

0 комментариев


Наверх