Титул "государь" по отношению к новгородскому Рюрику - это анахронизм, государи у нас появились позже. Дело не в слове, а в концентрации власти

75684
знака
0
таблиц
0
изображений

1. Титул "государь" по отношению к новгородскому Рюрику - это анахронизм, государи у нас появились позже. Дело не в слове, а в концентрации власти.

2. Что же сказали "чудь и славяне"? Берем летопись: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву" [Рассказы 1993: 10]. И века спустя новгородцы заключали с князем "ряд", договор, ограничивавший рамки компетенции князя и его власть.

3. "…в конце Х в[ека] Европейская Россия была уже не менее нынешней..." Что хотел сказать этим придворный историограф? Что Финляндия, выход к Балтике и Белому морю, значительная часть Польши, Причерноморье и Крым, Волга и северный Кавказ были под властью потомков Рюрика? Сказал он именно это. Но почему тогда в Полоцке сидел Рогволод из-за моря, которого покорял Владимир? Почему через сто лет Владимир Мономах описывает путешествие через древлянскую землю (80 км. от Киева) как военный подвиг? Что, Карамзину это было неведомо?

Нет. Позиция автора такова, потому что он учитывает позицию будущего читателя. ""Записка" составлена Н.М.Карамзиным по просьбе великой княгини Екатерины Павловны, младшей сестры Александра I и представлена императору в марте 1811 года в Твери". Наверное, прямо сказать, что военные дружины скандинавов приглашались по договору, что власть князя еще долго сосуществовала с мощной общинной структурой, что на территории Европейской России были десятки маленьких суверенных территорий, было бы неуместно. Но Карамзин не кривил душой. Он представлял дело так, как будто все события от Рюрика до Александра Первого представляли собой последовательные этапы централизации территорий. В это логике все события целесообразны и монологично ведут к Российской империи.

Плюрализм трактовок и правда жизни

Нам сейчас интереснее представлять иную модель. Модель возможной множественности решений допускает, что периодически кризисные ситуации разрешаются в одном из возможных направлений. Например, потомки Рюрика могли и не дойти до Киева, а пошли бы в Полоцк. Хазарское государство стало бы основой Киевской Руси. Исторический дубль Святослава смог бы объединить Русь с Болгарией. Византия бы вошла в состав этого государства, и Черное море стало внутренним морем нового государственного конгломерата.

Да, этого не случилось. Эти фантазии - наивны. Но столь же наивны и тенденциозны и представления о целенаправленности истории. Сегодня социальные предпочтения таковы, что поиск нереализованных вариантов как форма осознания причин выбора реального хода истории (как вариант - пересмотр устоявшихся схем) становится общим местом. Обратимся в качестве примера к сегодняшнему публицистическому тексту о пиратской продукции. В нем автор органично выходит на следующий историографический пассаж: "Исторический материализм категорически отвергает сослагательное наклонение. Все было так только потому, что иначе и быть не могло... А вдруг - нет? Вдруг случайность есть проявление другой случайности? Так ли уж был обречен на неудачу атомный проект нацистской Германии? Пойди немецкие ученые другим путем, выдели Гитлер миллиард-другой рейхсмарок этак в 1938 году, какова была бы нынче карта мира? ... Другой была бы и страна, владей "технологией динозавров" отечественные заговорщики образца 1991 года. Смоделировали бы Михаила Сергеевича и от его имени обратились бы к народу с призывом…" [Щепетнев 2001: 50].

История творится не ради конкретного будущего, а в процессе воплощения сиюминутных целей. Однако точка зрения из будущего оказывается порой более глубокой. Современник иногда не видит того, что очевидно для нас. "В каждую эпоху и в любом обществе изучение и познание истории, как и всякая иная социальная деятельность, подчиняются господствующим тенденциям данного времени и места" [Тойнби А. Дж. Постижение истории // http://kulichki.rambler.ru/~gumilev/]. Каждая эпоха слепа по-своему.

Содержательная типологическая параллель между языком и обществом как сложными развивающимися системами состоит в том, что необходимым условием эволюции в том и другом случае является сосуществование и наложение старого и нового. В обществе это может быть осознаваемо как многоукладность экономики, переходные состояния в социальных структурах и т.п. В языке этой двойственности соответствует сосуществование разных вариантов языка, включая и элементы (и даже фрагменты) иноязычных систем, меняющих свой статус и роль в обществе с течением времени.

Реальная картина жизни общества сложнее схемы, прописанной законодательно. Например, сейчас в структуре российского общества заметную роль играют беженцы, вынужденные переселенцы, иногда это большие группы мигрантов. Это уже существующий фактор, хотя в законодательной базе сплошь и рядом не существует адекватных форм легализации складывающихся отношений. То же самое и в Латвии, где значительная часть жителей - не имеют статуса граждан. Если описать ситуацию просто, то власть как "законодатель" хотела бы, чтобы их не было. Но они занимают известное место в структуре экономических отношений. И без них ситуация станет хуже. Представьте, как бы подскочили цены в Москве, если бы удалось в действительности блокировать стихийный завоз южных фруктов. Поэтому власть как "хозяин" объективно не заинтересована в искоренении "сверхсхемных" явлений в обществе, декларации о необходимости искоренения таких явления дают возможности платить поменьше тем, кто выпадает из схем.

Параллель с живым языком

Реальная картина жизни языка также сложнее нормы, прописанной в грамматиках. Говоря об изменениях последнего десятилетия в публичной речи, лингвисты и публицисты обычно клеймят жаргонные и английские слова, проникшие на ТВ и в СМИ. Но это не все. Гораздо значительнее изменения, связанные с распространением речи "без бумажки". Принцип "Сначала завизируй - потом импровизируй" канул в прошлое. В результате как в речи дикторов, так и в речи персонажей масштабно проявляется "неполный стиль произношения": все эти бесчисленные "хоит" вместо "ходит", "дистытьно" вместо "действительно", "в диноз дьятом году" вместо "в девяносто девятом" и т.д. К чему это приведет в дальнейшем, прогнозировать невозможно, но понятно, что эти "беззаконные" явления живут и помогают людям понимать друг друга уже сейчас. И отменить их невозможно.

В этих двух примерах важно в первую очередь то, что они помогают понять, что такое слепота современника. Для сегодняшнего патриота Латвии русские в его стране - это историческое недоразумение. Для человека, с детства говорящего "мхатовским" русским языком, то, что происходит в речи СМИ - безобразие. Однако, с объективной точки зрения, хотя эти явления не вписываются в норму, но органически присущи развивающейся системе. История учит, что во всех подобных конфликтах развитие идет не в соответствии с нормой, а в соответствии с иными закономерностями. Норме придется подвинуться.

"Против инварианта не попрешь"

Земская реформа 1555-6 гг. отменила систему "кормлений". Чиновники стали получать жалование. Однако в течение последующих веков взяточничество было и остается проблемой, с которой борется власть. Кормления были частью системы. После отмены они трансформировались во взятки. И продолжают существовать как несистемный элемент социальных отношений. Сколько еще в нашем обществе существует и реально работает подобных схем регуляции и распределения, которые не вписываются в общепринятую, нормативную картину? Они являются частью системы, но не признаются как легальные механизмы.

Общество не может признаться в том, что оно само не в силах понять, по каким законам живет. В течение столетий в школу в качестве учителей вытеснялась та часть активного населения, которая не могла занять более выгодное место в социальной структуре. И при существующих ныне условиях в школе работают фанатики и неудачники. Каким образом, школа выполняет не формальный, а реальный соцзаказ? В ситуации господства ручного труда в стране с сырьевой экономикой производство 100% отличников было бы настоящей катастрофой. Кроме того, школа является тем полигоном, на котором производится первичное расщепление подрастающего поколения на законопослушных работников, которые будут жить в соответствии с писаной нормой, и на активный слой, который усвоит неформальные правила игры в сером и черном секторах жизни общества. В этом смысле наша школа эффективна. А вздохи по поводу качества образования являются традиционными. Их тоже надо вписать в систему как сверхнормативный элемент.

Уроки истории и литературы, как и собственный интерес школьника к прошлому и художественным произведениям прошлого (быть может, в большей степени), помогают овладевать иными языками культуры. Почему так популярен, узнаваем и многим приятен Б.Акунин с его стилем конца 19 века? Потому что русская классическая литература делает нас людьми 19 века. Не просто людьми 19 века, а людьми, стоящими на позициях просвещенного дворянства 19 века. 20 век здесь мало что добавил. Современный русский литературный язык остался с 19 веком. И оценка прошлого, русской истории у нас осталась в общем из 19 века. И даже авантюра с мировой революцией в первой половине 20 века и ее частичное воплощение в виде практически славянского в Европе соцлагеря во второй половине 20 века постижима умом и может быть объяснена лишь как очередная попытка обретения Царьграда.

Альтернатива, реально стоящая перед каждым школьником, - "делать жизнь с кого?" - выглядит так: овладеть всем культурным богатством, которое выработало человечество, данным через призму дворянского 19 века, то есть стать человеком несколько "не от мира сего", или же сохранить прагматическую цельность и простоту душевной организации "сына века сего". Первый выбор требует целенаправленной интеллектуальной работы. (Второй - тоже, но о нем принято говорить как об отсутствии выбора.) Обратимся к заветам акад. Д.С.Лихачева: "Не должно быть слепых к красоте, глухих к слову и настоящей музыке, черствых к добру, беспамятных к прошлому. А для всего этого нужны знания, нужна интеллигентность, дающаяся гуманитарными науками…" [Лихачев 1993]. Вы понимаете, что это полемика. Это приговор, который выносит самая "интеллигентность, дающаяся гуманитарными науками". "Сыны века сего" кричат громко и безобразно. А в этой цитате только одно слово доказывает, что это приговор. Имеется в виду "настоящая музыка". Не должно быть взяточников, не должно быть ненастоящей музыки. Поскольку мы ведем речь об истории и литературе, остановимся на "глухих к слову" и "беспамятных к прошлому". Кто здесь имеется в виду? Те, кто не понимают Пушкина и Гоголя, часто выражаются довольно метко, хотя порой и непечатно. Значит, имеется в виду личная отключенность от традиции литературного, печатного слова. Это когда пушкинское "из топи блат поднялся пышно, горделиво" понимают как указание на криминалитет. Но и беспамятство тоже клеймится специфическое. Имеется в виду не "мое" прошлое, а "наше" прошлое. "Мы" (более или менее стандартно интеллигентные люди) помним обстоятельства дуэли Пушкина лучше, чем наши собственные драмы 20-летней давности. Поэтому у нас общее прошлое. Это и Куликовская битва, и первопечатник Иван Федоров, и ботик Петра, и еще тысячи деталей общей судьбы. По-разному оцениваемых, но достаточно общеизвестных. Путь к ним не заказан никому. Пароль простой - русский язык 19 века с известными добавками. Язык этот смешной - "отнюдь", "надобно", "сей", "ея Императорское Величество"… Как только особенности речи Пушкина и Карамзина перестали восприниматься как странность, можно считать, что основы интеллигентности заложены. И мы (учителя) должны понимать, что дистанция между "я" и интеллигентным "мы" постоянно и неуклонно возрастает. Следовательно, и усилия, которые должен затратить любой ребенок на преодоление этих 200 лет, не должны недооцениваться. 200 лет, а ему 10. Год за 20! Без помощи среды, семьи это практически невозможно. Усвоение культуры прошлого не является естественным, предписанным природой путем формирования личности. Ребенок усвоит не более того, чем владеет "без словаря" его ближайшее окружение.

Многие обращали внимание на то, что западные учебники написаны просто. Наши сложнее. Они уже самим языком задают некоторый нетривиальный барьер. Это уже определенный способ отсеять своего читателя. И здесь нет середины. Либо автор смыкается с традицией, либо принимает актуальный уровень своего читателя. Невероятно сложный выбор. Настолько сложный, что даже выбор простого как мычание стиля не дает гарантий на успех. Учебники детям выбирают взрослые. Они безусловно консервативны в своей массе.

Все эти разноплановые мысли (вариативность картины прошлого; несовершенство нашего взгляда на язык и общество, то есть на то, как мы в действительности живем и говорим; трудности выбора между "вызовами" прошлого и будущего в образовании) ведут нас к одному ключевому вопросу. История и литература в школе помимо каких-то своих предписанных и ясных целей соучаствуют в формировании личности, на примере авторов прошлого научая его вести отсчет своей собственной точки зрения от чужого мнения, научая его элементарным законам "гуманитарной относительности". Акад. Д.С.Лихачев прямо указывает на то, что инструментом для овладения словом и прошлым является филология. Филология - как некий набор знаний о том, как понимать другого.

При этом кажется, что без ответа остается вопрос о соотношении истории и литературы. Это не так. Вопрос должен быть решен так, чтобы вопроса о границе в безусловном разделительном смысле не возникало. Надо признать факт широкого пересечения этих областей знания и смириться с тем, что историк с филологом - братья на век.

Список литературы

Krzyzanowski Julian. W swiecie bajki ludowej. Krakow: Ossolineum, 1980. P. 51.

Аверинцев С.С. Филология // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: СЭ, 1990, с. 544-5.

Бахтин М.М. Проблема текста // Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000. С. 299-335.

Винокур Г.О. Введение в изучение филологических наук // Проблемы структурной лингвистики. 1978. - М.: Наука, 1981. С. 1 - 58.

Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях

Жолковский А. Мемуарные виньетки и др. non-fictions. СПб.: Звезда, 2000. 244 с. [Urbi. XXX. Новые записные книжки. 5].

Козлов В.П. Обманутая, но торжествующая Клио. - М.: Росспэн, 2001. 224 с.

Концепция образовательной области "Филология" в 12-летней школе. 2000.

Лихачев Д.С. Об искусстве слова и филологии // Лихачев Д.С. Письма о добром и прекрасном. М.: Дет. лит., 1993. Письмо 30-е. С. 195-203.

Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1978: 783, 672

Пешков И.В. М.М. Бахтин: от К философии поступка к Риторике поступка. М.: Лабиринт, 1996. 176 с.

Рассказы русских летописей. Перевод и составление Т.Н.Михельсон. - М.: Изд. центр "Витязь", 1993. 336 с.

Рикер Поль. Герменевтика. Этика. Политика. М.:Academia, 1995. 160 с.

Рикер Поль. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.:Academia, 1995. 416 с.

Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М.: Лабиринт, 1994. 213 с.

Словарь литературоведческих терминов /Ред.-сост. Л.И.Тимофеев, С.В.Тураев. М.: Просвещение, 1974. С. 435-6.

Слово о полку Игореве/ Вступит. ст. Д.С.Лихачева. М.: Дет. лит., 1979. 222 с.

Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. Учебник для студентов ВУЗов по спец. "Психология". - М.: Ин-т психологии РАН, "Акад. проект", 1999. - 320 с.

Тойнби А. Дж. Постижение истории // http://kulichki.rambler.ru/~gumilev/

Чехов А.П. Гордый человек // Чехов А.П. Собр. Соч. в 12 тт. Т. 2. С. 226-230.

Щепетнев В. Иллюзия недостоверности //Компьютерра. № 4-5(381-2) 2001 С. 50.

Якобсон Р.О. О лингвистических аспектах перевода // Якобсон Р.О. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. С. 361-368.


Информация о работе «Филолог и историк на междисциплинарном перепутье»
Раздел: Культура и искусство
Количество знаков с пробелами: 75684
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
766403
1
0

... философии - особенно с методо­логических позиций материалистического понимания исто­рии и материалистической диалектики с учетом социокультурной обусловленности этого процесса. Однако в западной философии и методологии науки XX в. фактически - особенно в годы «триумфального шествия» ло­гического позитивизма (а у него действительно были немалые успехи) - научное знание исследовалось без учета его ...

Скачать
319151
0
0

... субъекта (Юм), априорным формам мышления (Кант), целевым установкам личности (прагматизм), интерсубъективным конвенциям (А. Пуанкаре) и др. Фундаментальными проблемами в данной сфере выступали в классической философии проблема критерия И., трактовка которого соответствовала принятому определению И. (от эйдотического образца у Платона до Божественной Мудрости у Фомы Аквинского, с одной стороны, и ...

Скачать
762779
0
0

... популярном театре США в XIX в, торжественная патетичность нередко балансировала на грани пародии, напряженная эмоциональность переплескивалась в карикатуру — и не­редко воспринималась аудиторией двояко. 104 Т. Бенедиктова. «Разговор по-американски» Не только слушатель рассказов Крокетта, но и читатель его автобиографии снова и снова оказывается в ситуации, когда не знает, как реагировать. «В мире, ...

Скачать
102279
10
0

... фразеологизмов // Славянское языкознание. ХI международный съезд славистов. М., 1993. С. 308. 32.     12 Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986. С. 44, 97. 33.   Шанский Н. М. Фразеология современного русского языка, М.: 1985. 34.     Шанский Н.М. Основные свойства и приёмы стилистического использования фразеологических оборотов в русском языке. 1957г. 35.     ...

0 комментариев


Наверх