О, страшных песен сих не пой

3 О, страшных песен сих не пой

Про древний хаос, мой родимый!

Как жадно мир души ночной

Внимает повести любимой!

Из смертной рвется он груди,

Он с беспредельным жаждет слиться!..

О, бурь заснувших не буди —

Под ними хаос шевелится!..

Человеческая душа упорно стремится к слиянию с природой, но это единство невозможно. Таким образом, вечное, космическое, неразрешимое противоречие приобретает трагический характер. Однако поэт может "хотя на миг" стать причастным к вселенской жизни. Мир человека представляет собой целый космос, сопоставимый с огромностью мироздания. Поэтому для выражения сложности духовной жизни поэт использует образы природы:

Как океан объемлет шар земной,

Земная жизнь кругом объята снами;

Настанет ночь — и звучными волнами

Стихия бьет о берег свой.

Такие параллели и сопоставления пробуждают в читателе каждый раз новые, свежие ассоциации, биение внутренней жизни. Философская глубина постижения бытия сочетается у Тютчева с жадным интересом к конкретным историческим событиям, которые он называет "высокими зрелищами", с попыткой разгадать их смысл, понять закономерности развития человеческого общества. Он воспринимает реальную жизнь в беспрестанном противоборстве враждующих сил, что вызывает в нем тревожное предчувствие грандиозных исторических катастроф и потрясений, которые несут с собой крушение социальных устоев и религиозно-нравственных принципов:

И наша жизнь стоит пред нами,

Как призрак на краю земли,

Бледнеет в сумрачной дали;

И новое, младое племя

Меж тем на солнце расцвело.

А нас, друзья, и наше время

Давно забвеньем занесло.

Здесь, в стихотворении "Бессонница" отражается угнетенное настроение поэта, явственно слышащего движение мировой истории, в которой он ощущает себя "обломком старых поколений". Однако Тютчев мог подавить в себе приступы тоски и обреченности, найти силы радостно приветствовать молодую жизнь. Его поэзия оптимистична; она утверждает прекрасное грядущее, в котором будет жить новое, счастливейшее племя, для которого свободы солнце "живей и жарче будет греть". Во всем мировоззрении поэта отражается любовь и жажда жизни, воплощенные в ликующих строках "Весенней грозы" и "Вешних вод":

Еще в полях белеет снег,

А воды уж весной шумят —

Бегут и будят сонный брег,

Бегут и блещут и гласят...

Они гласят во все концы:

"Весна идет, весна идет!

Мы молодой весны гонцы,

Она нас выслала вперед!"

Весна воспринимается поэтом не только как чудесное время года, а и как победа жизни над смертью, как гимн юности и человеческому обновлению.

А. Фет, как и Ф. Тютчев, достиг в пейзажной лирике блистательных художественных высот, став признанным певцом природы. Здесь проявились его удивительная острота зрения, любовное, трепетное внимание к мельчайшим подробностям родных пейзажей, их своеобразное, индивидуальное восприятие.

А. К. Толстой очень тонко уловил неповторимое фетовское качество — способность передать природные ощущения в их органическом единстве, когда "запах переходит в цвет перламутра, в сияние светляка, а лунный свет или луч утренней зари переливаются в звук". Чувство природы у Фета универсально, ибо он обладает богатейшими возможностями поэтического "слуха" и "зрения". Примеры такого полифонического восприятия природы можно встретить в таких его стихотворениях, как "Первая борозда", "У камина", "Над озером лебедь...", "Что за вечер!" и многих других. Пейзажная лирика Фета, как и у Тютчева, неотделима от человеческой личности, его мечтаний, стремлений и порывов. Характерно в этом плане его стихотворение "Ласточки":

Вот понеслась и зачертила —

И страшно, чтобы гладь стекла

Стихией чуждой не схватила

Молниевидного крыла.

И снова то же дерзновенье

И та же темная струя, —

Не таково ли вдохновенье

И человеческого я?

Свободный полет птицы вызывает у лирического героя невольную ассоциацию с дерзновенностью, мятежностью человеческого духа, стремящегося прорваться в неведомое, познать непознаваемое, ценой жизни соприкоснуться с высшей тайной бытия. Эту способность касаться неизведанного Фет считал уделом поэта, "избранного певца". Вся его поэзия — это взлет, рывок, попытка заглянуть в иной мир. Неудивительно, что, сравнивая себя с ласточкой, он говорит, что его высшая цель — "стихии чуждой запредельной... хоть каплю зачерпнуть". Подобную мысль Фет выразил и в своем поэтическом кредо: "Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик".

А. А. Фет остро чувствует красоту и гармонию природы в ее мимолетности и изменчивости.

В его пейзажной лирике много мельчайших подробностей реальной жизни природы, которым соответствуют разнообразнейшие проявления душевных переживаний лирического героя. Например, в стихотворении "Еще майская ночь" прелесть весенней ночи порождает в герое состояние взволнованности, ожидания, томления, непроизвольности выражения чувств:

Какая ночь! Все звезды до единой

Тепло и кротко в душу смотрят вновь,

И в воздухе за песней соловьиной

Разносится тревога и любовь.

В каждой строфе этого стихотворения диалектически сочетаются два противоположных понятия, которые находятся в состоянии вечной борьбы, вызывая каждый раз новое настроение. Так, в начале стихотворения холодный север, "царство льдов" не только противопоставляется теплой весне, но и порождает ее. А затем вновь возникают два полюса: на одном тепло и кротость, а на другом — "тревога и любовь", то есть состояние беспокойства, ожидания, смутных предчувствий.

Еще более сложная ассоциативная контрастность явлений природы и человеческого ее восприятия отразилась в стихотворении "Ярким солнцем в лесу полыхает костер". Здесь нарисована реальная, зримая картина, в которой яркие краски предельно контрастны: красный полыхающий огонь и черный уголь. Но, помимо этого бросающегося в глаза контраста, в стихотворении есть и другой, более сложный. Темной ночью пейзаж ярок и красочен:

Ярким солнцем в лесу пламенеет костер,

И, сжимаясь, трещит можжевельник,

Точно пьяных гигантов столпившийся хор,

Раскрасневшись, шатается ельник.

А день, который должен нести свет и радость, у Фета холоден и скучен; его тусклые краски однообразны и непривлекательны:

И лениво и скупо мерцающий день

Ничего не укажет в тумане;

У холодной золы изогнувшийся пень

Прочернеет один на поляне.

То есть именно ночь у Фета — пора поэтического вдохновения, она будит воображение и полет фантазии. И реалистический пейзаж вдруг теряет свои очертания, превращаясь в космический символ огня Жизни, противостоящий холодной, бесстрастной Смерти.

Пожалуй, самым фетовским стихотворением, отображающим его творческую индивидуальность, является "Шепот, робкое дыханье..." Оно поразило современников поэта и до сих пор продолжает восхищать и очаровывать новые поколения читателей своей психологической насыщенностью при максимальном лаконизме выразительных средств. В нем полностью отсутствует событийность, усиленная безглагольным перечислением чересчур личных впечатлений. Однако каждое выражение здесь стало картиной; при отсутствии действия налицо внутреннее движение. И заключается оно в смысловом композиционном развитии лирической темы. Сначала это первые неброские детали ночного мира:

Шепот, робкое дыханье,

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья...

Затем в поле зрения поэта попадают более дальние крупные детали, более обобщенные и неопределенные, туманные и расплывчатые:

Свет ночной, ночные тени,

Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

Милого лица.

В заключительных строчках и конкретные, и обобщенные образы природы сливаются, образуя огромное целое — небо, охваченное зарей. И внутреннее состояние человека тоже входит в эту объемную картину мира как органическая его часть:

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

И заря, заря!..

То есть здесь налицо эволюция человеческого и природного планов, хотя полностью отсутствует аналитический элемент, лишь фиксация ощущений поэта. Нет конкретного портрета героини, только смутные, неуловимые приметы ее облика в субъективном восприятии автора. Таким образом, движение, динамика неуловимого, прихотливое чувства передает сложный мир личности, вызывая ощущение органического слияния жизни природной и человеческой.

Значительное место в лирике А. Фета занимают философские раздумья. Это мысли о бренности человека, о его страхе перед необъяснимой загадкой смерти:

Бежать? Куда? Где правда, где ошибка?

Опора где, чтоб руки к ней простерть?

Что ни расцвет живой, что ни улыбка, —

Уже под ними торжествует смерть.

Слепцы напрасно ищут, где дорога,

Доверясь чувств слепым поводырям;

Но если жизнь — базар крикливый бога,

То только смерть — его бессмертный храм.

Финал стихотворения "Смерть" неожидан и парадоксален, ибо утверждает вечную жизнь души в смерти.

В стихотворении "Среди звезд", тоже относящемся к философской лирике Фета, картина бескрайнего неба заставляет лирического героя почувствовать себя песчинкой, жизнь которой — лишь миг по сравнению с вечным бытием звезд. Он как бы слышит их голос, раздающийся с вышины:

"...Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной

Ты думы вечной догоняешь тень;

Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный

К тебе просился беззакатный день.

Вот почему; когда дышать так трудно,

Тебе отрадно так поднять чело

С лица земли, где все темно и скудно,

К нам, в нашу глубь, где пышно и светло".

Здесь отчетливо противопоставляется ничтожеству земли высший непознаваемый мир, который властно влечет к себе, завораживает гармонией и тайной. Поэт как бы оказывается вне времени, заглядывая прямо в вечность, ему "доступна вся бездна эфира", открыто бесконечное мироздание.

Ключевая тема фетовской эстетики — "борьба искусства с будничной жизнью", которую поэт замечательно выразил в одном из последних своих стихотворений:

Одним толчком согнать ладью живую

С наглаженных отливами песков,

Одной волной подняться в жизнь иную,

Учуять ветр с цветущих берегов;

Тоскливый сон прервать единым звуком,

Упиться вдруг неведомым, родным,

Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,

Чужое вмиг почувствовать своим...

В этих выстраданных, искренних строчках с абсолютной отчетливостью и глубиной выразилось фетовское представление о назначении поэтического творчества.

Переходим к работе над заключением. Дав развернутую характеристику лирики двух выдающихся поэтов середины XIX века, закономерно сделать вывод о значении их творчества, преемственности с пушкинской традицией и экспериментаторским поиском поэзии "серебряного века". Тютчев и Фет стали предтечей символизма, обогатив сокровищницу русской литературы новыми изобразительными средствами: образностью, сжатостью и выразительностью стиля, способностью запечатлеть тонкую и сложную жизнь души в ее сокровенной глубине; цельностью и полнотой поэтической "концепции" бытия. Таким образом, поэты "чистого искусства" дополнили актуальные для данного исторического периода проблемы темами вечными, общечеловеческими, создав многообразную, насыщенную, глубокую, объективную картину мира.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.kostyor.ru/