Борьба Церкви с арианством и духоборчеством

4. Борьба Церкви с арианством и духоборчеством

Арианство было первой ересью, которая потрясла Восточную Церковь. Против ариан созывался целый ряд Поместных Соборов на Востоке и Западе, писались многочисленные богословские трактаты. В своих сочинениях святые отцы не оставили без рассмотрения места Священного Писания, на которые ссылались еретики, чтобы ниспровергнуть веру Церкви в Божественную Троицу[4]. Отцы нашли, что все эти тексты не опровергают Божественности Сына и могут быть объяснены в "благочестивом смысле" [7].

В 325 году в Никее был собран Первый Вселенский Собор. Как только ариане прочли на Соборе свой символ веры, в котором говорилось, что "Сын Божий — произведение и тварь", что было время, когда не было Сына, что Сын изменяем по существу и т.п., отцы Собора немедленно признали арианское учение противоречащим Священному Писанию, исполненным лжи, и осудили ариан как еретиков[1]. Плодом догматической деятельности Собора явился Никейский Символ веры. Учение о Второй Ипостаси звучит здесь следующим образом: "Веруем... во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, рожденного от Отца, то есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, не сотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша, яже на небеси и на земли..." [8]. К тексту Символа присоединились анафематизмы против главнейших положений учения Ария[4].

После осуждения арианство не прекратило своего существования. Еще более полувека эта ересь волновала Церковь. Основная причина возникновения страстных споров вокруг Никейского вероопределения состояла в том, что в нем не было достаточно четко выражено различие Лиц Святой Троицы. Термин "единосущный" подчеркивал, прежде всего, Их единство. Сторонников Никейской веры заподозрили в савеллианстве, то есть в слиянии Лиц Святой Троицы, и большая часть епископов Востока отступила от употребления Никейского определения во имя прежних и привычных выражений церковного предания. Наиболее активными "антиникейцами" были евсевиане, державшиеся субординатизма Оригена и поставлявшие Сына ниже Отца. К ним примыкали уже действительные еретики, считавшие Сына творением. Арианство раскололось на несколько течений. Среди еретиков были и более умеренные, которые, признавая Божество Сына, отвергали Божество Святого Духа. К этим так называемым полуарианам, или духоборам, относилась группа македонских епископов. Таким образом, фронт антиникейской оппозиции был широким и, при неясности имевшейся богословской терминологии, среди православных епископов возникала атмосфера подозрительности и враждебности. По рассказу церковного историка Сократа, сделав слово "единосущный" предметом своих бесед и исследований, епископы возбудили между собой междоусобную войну, и эта война "ничем не отличалась от ночного сражения, потому что обе стороны не понимали, за что бранят одна другую". Одни уклонялись от слова "единосущный", полагая, что принимающие его вводят ересь Савеллия, и потому называли их хулителями, как бы отрицающими личное бытие Сына Божия. Другие, защищавшие единосущие, думали, что противники их вводят многобожие, и отвращались от них, как от вводителей язычества"[6].

В результате долгой и напряженной борьбы, осложненной вмешательством императорской власти и интригами ариан, восточные епископы убедились, что никакое другое вероизложение, кроме Никейского, не может быть достаточным для выражения православной веры. В разъяснении смысла понятия "единосущный" состоит заслуга святителя Афанасия Александрийского. В свою очередь, каппадокийские отцы определили различие терминов "сущность" и "ипостась", а также дали точное определение ипостасных свойств Лиц Святой Троицы[4].

Церковь особо почтила заслуги святителя Григория Назианзина, удостоив его звания "Богослова". В своих словах о богословии он с особой глубиной и силой воспел Божественную Троицу, в Которой все "Три суть едино... Единица в Троице поклоняемая, и Троица в Единице возглавляемая, вся царственная, единопрестольная, равнославная, премирная и превысшая времени, несозданная, невидимая, неприкосновенная, непостижимая" [7].

Трудами этих отцов Церкви был подготовлен Второй Вселенский Собор, состоявшийся в 381 году в Константинополе. На нем православными были признаны епископы, исповедавшие Божество Сына и несотворенность Святого Духа. Вместе с арианами разных партий осуждению подверглись, евномиане и 36 епископов-македонян, не пожелавших признать, что Святой Дух — не творение. Православное учение о Святой Троице было запечатлено в Никео-Константинопольском Символе веры.

Из шести членов этого Символа, относящихся ко Второй Ипостаси, первый говорит об онтологической связи Сына с Отцом, а остальные пять — о деле спасения мира Иисусом Христом.

Сын Божий исповедуется Единым и Единородным, чем отвергается еретическое (в частности, динамистическое) учение об усыновлении Иисуса Богом как простого человека. Сын един со Отцом и является Сыном Божиим по природе, а не по благодати.

Мы исповедуем Сына, "рожденного прежде всех век". Это утверждение о вечности Сына направлено против ариан, учивших, что "было время, когда Его не было".

Против ариан направлены слова: "рожденна, несотворенна, единосущна Отцу". Первыми двумя словами опровергается арианское учение о тварности Сына, а последнее определяет сущностное единство Отца и Сына[4].

В этом Символе опущено никейское выражение, утверждающее, что Сын рождается "из сущности Отца". Термин "единосущный", вошедший в оба вероизложения, означает совершенное тождество сущности Отца и Сына, поэтому выражение "из сущности Отца" создавало определенные терминологические трудности. Впрочем, сами никейские отцы, в частности, святитель Афанасий Александрийский, не видели никакого противоречия между выражениями "из сущности" и "единосущный". Для них эти высказывания говорили об одном и том же, хотя и с несколько разных сторон: "из сущности" означало, что Сын рождается не по воле Отца и не является творением, сущность Сына Божественна; а термин "единосущный" подчеркивал полное единство и равенство по Сущности Отца и Сына[6].

Краткое определение Никейского Символа о Святом Духе: "Веруем... и во Святаго Духа" — отцы Константинопольского Собора значительно дополнили, и оно стало читаться так: "...И в Духа Святаго, Господа Животворящего, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшего пророки".

После Второго Вселенского Собора Православная Церковь хранила в неповрежденности догмат о Божественной Троице.

Дальнейшее уклонение от истинного учения о Триедином Боге возникало уже в неправославной среде.[4]

Заключение

Троичный догмат — это великая тайна Откровения. Опыт истории показывает, что если человек, не будучи просвещен свыше светом благодати, дерзнет богословствовать, то неизбежно впадает в заблуждение. "Говорить о Боге — великое дело, но гораздо больше — очищать себя для Бога"66. Таков законный путь познания тайны Святой Троицы, ибо неложен Сын Божий, сказавший: "Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим" (Ин. 14, 23). [4]

Использованные источники

1. Библия

1. Анатолий Спасский. История догматических движений в эпоху Вселенских соборов. Сергиев Посад, 1906, т.1.

2. Олег Давыденков, иерей. Догматическое Богословие. Курс лекций. Часть I - II. – М.: ПСТБИ, 1997

3. Проф. В.В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. 4 С. 11.

4. Архимандрит Алипий (Кастальский), архимандрит Исаия (Белов). Догматическое богословие. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1994 г.

6. Прот. Г. Флоровский. Восточные отцы IV века.– Париж, 1931.

7. Св. Григорий Богослов. Слово 29 // Творения. Т. 3.

8. Книга правил святых Апостол, Вселенских и Поместных Соборов и святых отец. 4-е изд. М., 1912. Вып. 1.

9. В. Н. Лосский. Догматическое богословие. Центр "СЭИ", М.1991