Беленький В.Х.
Статья В.В. Трушкова (Социс. 2002, № 2) чрезвычайно злободневна, хотя и не лишена существенных недостатков. Поэтому, прежде всего считаю не-обходимым выразить удовлетворение тем, что редакция опубликовала статью и пригласила читателей принять участие в ее обсуждении.
Несомненно, что автор имеет основания ставить вопрос: не исчез ли рабочий класс в России? Я полностью солидарен с отрицательным ответом на этот вопрос. Однако сами подходы к нему весьма многообразны. Представляется, что наиболее оптимальным является исторический подход [1], с позиций которого рабочий класс существовал до Октября, в советский период и существует сейчас, хотя он сам и условия его бытия претерпели качественные изменения. Проф. Трушков придерживается этой же точки зрения. Как я уже писал [2], официальная идеология отрицает наличие рабочего класса в России. Немало придерживающихся таких взглядов и среди социологов. Это, к примеру, С.Г.Кара-Мурза, О.И.Шкаратан, В.В.Радаев и др.[3]. Некоторые считают, что о классах в России говорить преждевременно [4]. Однако Хотя реставраторы капитализма и ставят нашу страну во многих отношениях на уровень развивающихся стран, все же, по данным Трушкова, в России 30 млн. рабочих, очень высокая концентрация производства, внушительная индустрия. Десятки миллионов рабочих – группа людей, находящихся в относительно тождественном социально-экономическом положении и отличающихся от других групп людей по своему социально-экономическому положению. Это и есть класс как объективная общность. Разумеется, этим миллионам можно отказать в праве называться классом, потому что они плохо организованы, несоз-нательны, несолидарны и т.п. Но это субъективистский подход, который для многих неприемлем.
Одна из лучших разработчиц социоструктурных проблем, З.Т.Голенкова, занимает более гибкую позицию. Суть ее в том, что рабочий класс в России и существует, и не существует. С одной стороны, проф.Голенкова неоднократно и совершенно верно отмечает, что «прежние социальные группы» - рабочий класс, крестьянство, интеллигенция – сохранились и реально, и в массовом сознании, что они составляют основу социальной структуры современного российского общества, хотя изменились их роль в обществе и количественные показатели [5]. Эта же мысль повторена З.Т.Голенковой и в докладе на социо-логическом конгрессе, но, с другой стороны, в нем содержится и такое поло-жение: «Традиционная для советского периода трехчленная модель ("2+1") в условиях трансформации общества «не работает» даже на уровне метасоцио-логии» [6].
В данном контексте важно другое: существуют ли в России рабочий класс, равно как крестьянство и интеллигенция ? Утвердительный ответ на этот вопрос не может не дать любой объективный, непредубежденный со-циолог. К такому выводу склоняют не только теоретические соображения, не только статистические данные, приведенные В.В.Трушковым, но и социоло-гические исследования в различных регионах страны. На социологическом конгрессе 2000 г. прозвучал содержательный, хотя и небесспорный доклад С.С.Балабанова и Т.Н.Балабановой о трансформации рабочего класса в регио-не. В марте 2002 г. защищена интересная кандидатская диссертация по социо-логии в Бурятском госуниверситете об изменении социальной структуры ра-бочих промышленности в процессе перехода российского общества к рынку. Диссертант, Е.А. Кряжев, исходит из того, что рабочий класс был и остается основной производительной силой общества.
Есть все основания считать этот тезис непреложным и фундаментальным во всей проблематике, связанной с рабочим классом. Но сразу же возникает вопрос о положении и состоянии рабочего класса. И тотчас мы сталкиваемся с потоком негативных характеристик происходящих с ним изменений – как объективных, так и субъективных. Так, например, В.В. Трушков отмечает:
1) сокращение численности рабочего класса и его доли среди занятого насе-ления; 2) рост безработицы; 3) разрушение рабочего класса и его деградация (рост численности неквалифицированных и сокращение численности квали-фицированных рабочих, снижение эффективности и рост интенсивности тру-да); 4) деформация мировидения рабочих; 5) отсутствие классовой солидарно-сти и сознания своих особых классовых интересов; 6) переход рабочих в ряды мелкой буржуазии.
В публикации С.С. и Т.Н. Балабановых картина более конкретна: 1)уменьшение удельного веса рабочих среди занятого населения; 2) собствен-никами средств производства считают себя 4% рабочих (что отражает процесс пролетаризации – В.Б.); 3) рабочий класс отчужден от власти и управления; 4)переход многих рабочих из сферы производства в сферу обслуживания; 5)деградация преобладает над развитием (3/4 рабочих не повышают квалифи-кацию); 6) рабочему классу присуща нисходящая социальная мобильность; 7)2/3 рабочих живут в страхе потерять работу [7].
Е.А. Кряжев характеризует ухудшение социальной ситуации рабочего класса еще полнее и глубже, причем нередко подчеркивает совпадение тен-денций, присущих Бурятии, с общероссийскими: 1)рабочий класс превратился в пролетариат ; 2) сокращение доли рабочих среди заня-тых; 3) снижение социального статуса рабочего класса; 4) усиление социаль-ной дифференциации рабочего класса; 5) тенденция к старению рабочего класса; 6) усиливается чувство неудовлетворенностью трудом; 7) резко ухуд-шилось социальное самочувствие рабочих; 8) части рабочих присущи эгои-стические настроения, проявления деморализации; 9) снижаются организо-ванность и политическая активность рабочего класса; 10) он размыт, дезори-ентирован, его нельзя считать единым социальным образованием и т.д.
Из всего этого следует прежде всего вывод о том, что редакция журнала
«Социологические исследования» права, ставя вопрос о необходимости сопо-
ставления и, я бы добавил, взаимодополнения данных социальной статистики
и социологических исследований. Ясно также, что рабочий класс России на¬ходится в бедственном положении. Он не является классом-ге¬гемоном, да и сопротивляемость, способность отстаивать свои интересы у него слабы. На это в разное время обращали внимание А.Кива, В.Милитарев, М.Денисов и другие авторы. С этой точки зрения особый интерес вызывают приводимые В.В.Трушковым данные о забастовочном движении в России, хотя они и яв-ляют собой пример некачественного анализа. Возьмем лишь один показатель – число бастовавших на одно предприятие. Приведены сведения за 10 лет (1990 - 1999): 383, 135, 57, 455, 302, 55, 80, 52, 48, 33 /9. Среднее число участ-ников стачек за десятилетие составило 160 человек, а за 1995-1999гг.- 53 че-ловека. А теперь обратимся к ленинскому анализу стачечного движения в России. В 1910 г. Ленин писал:
«Среднее число участников стачки было:
За 10 лет (1895 – 1904) 244 рабочих
1905 год 205 рабочих
1906 181 «
1907 207 «
1908 197 рабочих. [10].
Ленин пояснил, что уменьшение размера стачек (по числу участников) в 1905г. объяснялось вовлечением в борьбу массы мелких заведений, которые понизили средние числа участников. Дал он и ряд других пояснений. Как бы то ни было, но самый малый показатель среднего числа стачечников и после 1908 г. не опускался ниже 188 в 1909г., а со следующего года он начал быстро расти [11].
Чем же объяснить мизерные размеры этого показателя в 90-х гг. ХХ в.?
Может быть, в современной России снизилась концентрация производства и стали преобладать маленькие предприятия? Известно, что в процессе прива-тизации попытка разгрома крупной индустрии имела место, но до конца не была доведена, и проф. Трушков показывает в конце своей статьи, что кон-центрация рабочих на крупных предприятиях сейчас намного выше, чем до революции. У нас остается один выход – признать, что в России в основном бастуют не рабочие ! И это несомненно так. Да и сам Трушков отчасти это понимает. В забастовках у него участвуют не рабочие, а «трудящиеся» и «ра-ботники». Он пишет: «В 2000 г. бастовало…только 48 предприятий и органи-заций, из них 47 – учительских коллективов. Все аналитики сходятся на том, что вновь возникла вера в «хорошего царя», одно из самых ярко выраженных проявлений отсутствия классовой оценки» [12]. Таким образом, в статье о ра-бочем классе приводится статистика забастовок за десятилетие, которая обна-руживает, что забастовки в 1995-2000 гг., собственно говоря, не были в ос-новном рабочими забастовками, но их идеологические результаты без малей-шего социологического подтверждения экстраполированы на рабочий класс. Как говорится, комментарии излишни.
От внимания аналитиков не должно ускользать следующее обстоятельст-во: чем меньше забастовок, тем они крупнее по числу участников. В 1997 г. было 17007 забастовок, а среднее число их участников составило аж 52 чело-века. В 1993 г. было 264 забастовки, однако среднее количество их участников составило 455 человек. Можно предположить, что это были в основном именно рабочие забастовки, потому что в школах и больницах по 455 человек все же редко работают. Но В.В.Трушков делает совсем другое предположе-ние: спад числа забастовок в 1993 г. «связан скорее всего со страхом, посеян-ным прежде всего расстрелом Дома Советов России».
Все эти факты и размышления ставят нас перед необходимостью обра-титься к вопросу о причинах негативных явлений в рабочей среде. В этом от-ношении в трех рассматриваемых публикациях есть немало общего. Это об-щее прежде всего усматривается в том, что основным фактором всего отрица-тельного в рабочем классе признается или прямо (Е.А. Кряжев), или не вполне явно (С.С. и Т.Н. Балабановы) курс на капитализацию России. По словам Кряжева, «…курс на капитализацию страны у большинства рабочих широкой поддержки не получил. Предпочтительное направление в развитии страны многие респонденты связывают с социализмом…» [13]. Подобные наблюде-ния описаны и Балабановыми. Во всех трех публикациях абсолютное и отно-сительное уменьшение рабочего класса в России связывается не с научно-техническим и технологическим прогрессом, а с разрушительными, кризис-ными процессами в промышленности и строительстве. Однако В.В.Трушков, а отчасти и Е.А. Кряжев не ограничиваются этим. Они справедливо полагают, что слабости, присущие рабочему классу и рабочему движению в наши дни, в значительной степени коренятся в особенностях советского строя. Но разви-тие этой правильной мысли проф.Трушковым вызывает большие сомнения.
Все дело сводится им к мелкобуржуазности. «Она и у советского рабочего класса напоминала скрытую форму тяжелой болезни. Рабочие в третьем поко-лении в 80-е годы составляли абсолютное меньшинство рабочего класса. Сре-ди всего городского населения России к 1990 г. горожане в первом поколении составляли почти пятую часть городского населения, примерно еще такая же доля – горожане во втором поколении. Эти цифры можно распространить и на рабочий класс. Иначе говоря, мелкобуржуазные корни в нем дремали, но не высохли. Эта особенность рабочего класса ярко проявилась в ходе перестрой-ки. Положение мелкого буржуа (например, продавца в частной лавке, спеку-лянта на рынке, челнока и т.п.) многие нашли более предпочтительным, чем положение труженика госпредприятия. С одной стороны, рабочий сам актив-но переходил в кооперативы, привлекаемый легким рублем, с другой, - массо-вая безработица 90-х с неизбежностью толкала его в ряды мелкой буржуазии» [14]. Мелкобуржуазность наряду с диктатурой голода – факторы деформации мировидения рабочего. «Проблема выживания вытесняет из его сознания все остальное, и это одна из важнейших причин, почему в рабочем классе до сих пор не сложились ни классовая солидарность, ни осознание своих классовых интересов». По мнению В.В. Трушкова, рабочий класс России ныне пребыва-ет в состоянии «класса в себе» [15]. Данная точка зрения основана на тради-ционных приемах анализа, хотя эти приемы абстрактны и непродуктивны. Так, превращение рабочего класса из «класса в себе» в «класс для себя» про-изошло в России в конце Х1Х – начале ХХ в. Если сейчас это превращение вновь становится актуальной проблемой, то ее возникновению предшествова-ло превращение «класса для себя» в «класс в себе». Возможно ли это в прин-ципе? Видимо, возможно. «…В жизни в движении все и вся бывает как «в себе», так и «для других» в отношении к другому, превращаясь из одного со-стояния в другое» [16]. Но в литературе господствует линейное представление по данному вопросу, и нет уверенности, что от него надо отказаться, особенно в агитационно - пропагандистском плане. Кроме того, инверсионный подход к данной проблеме проф. Трушковым даже не обозначен: неведомо откуда взявшаяся проблема просто провозглашается – и все. Наконец, традиционные формы решения вопросов классовой структуры нередко мешают ставить важ-ные научные вопросы – о движущих силах развития российского общества, о субъективном состоянии различных классов и социальных слоев в России и т.д. Следовательно, необходимы новые средства для описания и анализа субъ-ективных состояний социальных общностей и групп. Поэтому я и ввел в свое время понятия активных (субъектных) и пассивных (объектных) элементов социальной структуры общества [17]. Они не получили широкого распростра-нения. Не потому ли задачи конца Х1Х века ставятся в начале ХХ1?
Но вернемся к нашим баранам. Я решительно не согласен с положениями В.В.Трушкова о роли мелкобуржуазности и диктатуры голода, о вере рабочих в хорошего царя. Да, проблема выживания – важная и острая проблема. Одна-ко она не затмила всех других вопросов бытия рабочего класса. Так, рабочие многих предприятий, даже длительное время не получая заработной платы, продолжали и продолжают работать. Или взять ситуации передела собствен-ности. Нередко рабочим навязывают пассивную, несамостоятельную роль в этих процессах. Но иной раз они действуют активно, самостоятельно, отстаи-вая интересы производства и населения. Именно так обстояло дело на Вы-боргском ЦБК, на Московской мебельной фабрике и многих других предпри-ятиях.
Далее, мелкобуржуазная инфицированность рабочего класса явление не российское, а интернациональное и вполне закономерное, в разной степени и форме присущее пролетариату всех стран. Марксисты всегда считали, что в определенных исторических условиях избежать этого явления невозможно, но ему можно и нужно противостоять. А когда этого не происходит, мелкобур-жуазность рабочего класса из его беды превращают в его вину, что и демонст-рирует В.В. Трушков. В политико-практическом отношении такие превраще-ния чреваты стратегическими и тактическими провалами, характерными, к примеру, для КПРФ. А в теоретическом плане абстрактное резонерство по поводу мелкобуржуазности рабочего класса может априорно наложить пе-чать негативизма на исследование его проблем. Стало быть, и в данном случае необходим поиск новых лексических средств, а главное, новых идей, позво-ляющих продвинуть социологический анализ прошлого, настоящего и буду-щего нашего общества и его социальной структуры. Попытаюсь в предельно кратком виде изложить свой опыт такого анализа.
В СССР были ликвидированы капиталистические и средневековые отно-шения, частная собственность, классы капиталистов и помещиков. Однако возникшая общественная собственность утвердилась в примитивной форме. Дело было не столько в субъектах, сколько в объектах собственности [18]. Объект общественной собственности в советской России принципиально не отличался от объекта капиталистической собственности. Следовательно, эко-номическое содержание Октябрьской революции могло быть социалистиче-ским лишь постольку, поскольку преодолевалось это тождество. Но И.В.Сталин свел эту задачу к преодолению отставания СССР от западных стран по важнейшим народнохозяйственным показателям. Тем самым обще-ство обрекалось на состояние, которое молодой Маркс назвал «казарменным коммунизмом» . К тому же советская власть не могла ликвидировать и не ли-квидировала бюрократизм со всеми его российскими аксессуарами. В общест-ве, сочетавшем колоссальные ресурсы с разрухой и убожеством, утвердился политический режим, уничтоживший самодержавие, отвергший буржуазную демократию, но не обеспечивший торжество пролетарской демократии. Идти вперед можно было или восполняя дефициты насилием, уравниловкой, лише-ниями и манипулированием массами, или сняв все препятствия перед их творчеством. Режим пошел в основном первым путем, создавая всеобщую ил-люзию, что идет вторым.
На базе государственной собственности в СССР сохранился и вырос рабо-чий класс, однако гражданская война, последовавшая разруха и индустриали-зация коренным образом изменили его субстратный состав: большинство ра-бочих составили выходцы из деревни. Сохранилось, но стало кооперирован-ным крестьянство. Выросла и обновилась за счет рабочих и крестьян интелли-генция, в том числе управленческая. Эти процессы сопровождались репрес-сиями, жертвами которых были прежде всего лучшие люди из всех слоев. В результате ухудшался субстратный состав всех классов и слоев населения и кадровый состав всех социальных и политических институтов.
Наиболее общей тенденцией перечисленных социальных сдвигов наряду со своеобразным раскрестьяниванием деревни явилось своеобразное окресть-янивание общества, сопровождавшееся усилением влияния и ранее широко распространенной общинной, артельной психологии. Общинность, артель-ность, пролетарская солидарность в условиях господства государственной и групповой собственности стали трансформироваться в коллективизм, общест-венные отношения – приобретать коллективистский характер, а персоналы предприятий – превращаться в трудовые коллективы.
Нормативно трудовой коллектив – организованная, социально активная трудовая общность людей, объединенных совместной деятельностью на базе общественного предприятия (организации), единством интересов, целей и во-ли, взаимной ответственностью. Однако трудовые коллективы как предмет теоретического определения и как реально существующие социальные субъ-екты полностью никогда не совпадали. В этом выражалось противоречие ме-жду их большой ролью и «недоразвитием». Немного об этом противоречии.
Трудовые коллективы являлись и в известной степени пока еще остаются основной производительной силой страны. Они при советском строе сформи-ровались как социальные субъекты, вошли как специфические социальные группы в социальную структуру общества. Объективным источником субъектности трудовых коллективов явилась коллективность как присущая социа-лизму форма общественных отношений. Причем они действовали во всех сферах общественной жизни, выступали как универсальная движущая сила развития общества, являясь в некотором роде более чем эквивалентом средне-го класса на Западе.
А «недоразвитие» трудовых коллективов было связано с рядом факторов. На заре советского строя это прежде всего ограниченность личности, члена общины в прошлом или настоящем, часто неграмотного или малограмотного, с патриархальными привычками, соединившимися с идеями солидарности. Для таких людей подчинение миру, кругу, артели, большинству было естест-венно, как подчинение отцу. Эта зыбкая среда, освещенная коммунистической идеей, оказалась удобной для бюрократизма. Взаимосвязь последнего и складывающейся коллективности дала весьма своеобразный продукт – трудо-вые коллективы, которые не могли осуществить основной принцип коллек-тивности: «При действительной коллективности индивиды добиваются в сво-ей ассоциации и с помощью своей ассоциации также и своей свободы» [19]. Суть не в том, что в СССР свобода индивидов не была достигнута: ее дости-жение – длительный и сложный процесс движения к совпадению общей и ин-дивидуальной собственности на основе развития техники, технологии, науки, образования и т.д. Однако сам процесс движения не усиливался, а ослабевал, и это в значительной мере было связано с положением трудовых коллективов, которые оказались встроенными в государственный социализм и тоталитар-ный режим. Не вдаваясь в подробности, подчеркну, что по существу происхо-дило «рассубъечивание» трудовых коллективов . Они все больше превраща-лись в объектные элементы социальной структуры общества. Без учета этого обстоятельства невозможен серьезный анализ социально-экономических и политических процессов как в СССР, так и в постсоветской России.
Как уже отмечалось, ныне широко распространено мнение, что советское общество было бесклассовым. Опровергая эту точку зрения [20], хочу под-черкнуть, что классы в советском обществе были специфические, причем на их положение и состояние воздействовали противоречивые факторы. Так, де-сятилетиями декларировавшаяся ведущая роль рабочего класса все больше превращалась в фикцию, что само по себе стало причиной социально-политической и морально-психологической деградации. Постепенно этот класс перестал быть сколько-нибудь активной политической силой, стал объ-ектом попечительства и демагогии, утратил субъектную форму жизнедеятель-ности. А поскольку его численность и официально провозглашаемая роль бы-ли велики, поскольку статисты из числа рабочих составляли большинство партии, советов и т.д., невольно маскируя любые действия номенклатуры в центре и на местах, поскольку имело место и спонтанное, и организуемое сближение и переплетение рабочего класса с другими слоями населения, - постольку он становился скорее сдерживающим, нежели активизирующим и активным фактором в системе движущих сил общественного развития. Режим и возглавлявшая его верхушка КПСС лишились своей социальной базы, стали опираться не на самодеятельность масс, а на бюрократический аппарат.
При социализме – даже примитивном, как в нашем случае, - трудящиеся классы активны не против других классов и слоев, а «вместе с ними», глав-ным образом – через трудовые коллективы, т.е. в форме, обеспечивающей не борьбу, а сотрудничество с другими социальными группами, нацеливающей прежде всего на труд, который становится главным видом деятельности не только рабочих и крестьян, но и классов рабочих и крестьян, и трудовых кол-лективов. Однако трудовые, особенно производственные коллективы, в кото-рых концентрировались основные линии сотрудничества между различными социальными группами, в свою очередь утрачивали активность. Следователь-но, в контролируемом номенклатурой социальном пространстве все социаль-ные субъекты становились все более пассивными. А между тем предшество-вавший прогресс общества способствовал тому, что ассоциированные в кол-лективы индивиды накопили значительный потенциал, искавший выхода, применения. Растущее количество людей были вынуждены или подчиняться режиму, или вступать в различные конфликты с ним. Все это дает основания утверждать, что важным аспектом постепенного усиления стагнации в СССР был кризис движущих сил общественного развития, который не преодолен и до сих пор [21].
Этот кризис, связанный сначала с застоем, а затем с неэффективным ре-формированием России, составили подвижный комплекс факторов, который так или иначе негативно сказался на всех элементах социальной структуры бифуркирующего российского общества. Что скрывается за словами «так или иначе»? Формы и интенсивность воздействия. Так, рабочий класс пострадал от происшедших пертурбаций гораздо сильнее, чем крестьянство. Здесь ска-залось в полной мере значение различия между двумя формами социалисти-ческой собственности. Атаке реформаторов подверглись обе формы. Но груп-повая собственность оказалась значительно более живучей, чем общенародная (государственная). Результаты первоначального накопления капитала в инду-стрии и в аграрном секторе на сегодняшний день серьезно отличаются друг от друга. Негативные характеристики и рабочего класса, и крестьянства, унасле-дованные от развитого социализма, сохранились. Но в сельском хозяйстве по-ка еще преобладает общественное производство, соответствующее коллекти-вистскому менталитету крестьянства. В индустриальном секторе остатки об-щественной собственности если и есть, то ничтожны. Большинство предпри-ятий находится в частных руках. Казенные, унитарные, муниципальные пред-приятия суть собственность всего высшего класса или отдельных его кланов, групп и т.п. Значительная, в ряде случаев все более значительная собствен-ность сосредоточена в руках институтов, работающих на правящие круги, – профсоюзов, православной церкви и т.д.
Институциональные преобразования a la Чубайс, пролетаризация рабоче-го класса, между прочим, означали, что в России ликвидирована экономиче-ская основа производственных коллективов в промышленности. Так может быть, и сами трудовые коллективы исчезли? Поставив этот вопрос, нетрудно обнаружить, насколько слабо разработаны социологические проблемы трудо-вого коллектива вообще, применительно к современным российским услови-ям в особенности. Соотношение индивидуального и коллективного, коллек-тивного и общинного, трудового коллектива и персонала предприятия, кол-лективного и группового (например, акционерного) – перечень неразработан-ных, запутанных или запутываемых тем велик. Поэтому социология имеет свою долю ответственности за совершенно неадекватное отношение всех рос-сийских институтов к трудовым коллективам. Среди этих институтов – не только государство, политические партии и другие организации буржуазии, но и профсоюзы, и КПРФ. Руководство КПРФ вообще полагает, что большин-ство трудовых коллективов распалось [22]. Однако этот вывод противоречит данным социологических исследований А.Л.Темницкого, И.В.Осиповой, Л.Т.Волчковой, Е.В.Бесликовой, Н.Н.Сокол, Б.И.Максимова и других ученых [23].
Мы сталкиваемся с довольно парадоксальной ситуацией. Большинство трудовых коллективов, прежде всего те из них, которые охватывают рабочий класс и производственную интеллигенцию, лишены экономической основы и поддержки извне. Правящие круги проводят курс на ликвидацию трудовых коллективов как социальных субъектов, на превращение их в ординарные персоналы предприятий. Тем не менее эта задача не решена, коллективы про-должают существовать и даже возникают на новых предприятиях. Какие фак-торы этому способствуют? Социальная инерция, коллективистский ментали-тет, традиции, протестные тенденции, т.е. феномены скорее субъективного, чем объективного характера. Следовательно, трудовые коллективы пока су-ществуют как социальные субъекты, но сама основа их существования прин-ципиально изменилась и сокращается как шагреневая кожа. Это экзистенция против времени.
Причины столь неблагоприятного для трудовых коллективов стечения об-стоятельств очевидны. Унаследованный ими потенциал был огромен, но с червоточиной. Именно они объективно являлись и являются, но не осознают-ся основной силой, противостоящей капитализации России. Однако у высше-го класса, у российской элиты сомнений на этот счет нет.
Тот факт, что вся жизнедеятельность рабочего класса и его перспективы органично связаны с трудовыми коллективами, лежит в основе самых различ-ных (положительных и отрицательных) возможностей. Увы, пока что реали-зуются лишь последние. Низкая способность рабочих к сопротивлению, на-дежды на государство, на помощь предприятия, дирекции, поражающая ино-странцев и социологов терпеливость, - все это в решающей степени связано не со склоняемыми на все лады патернализмом и мелкобуржуазностью рабочего класса, а с нацеленностью на труд, с коллективистскими ориентациями рабо-чих, с преобладанием привычного восприятия действительности. Пока все это не искоренено и проявляется на каждом шагу, например, в характере протест-ных действий рабочих – их спорадичности, привязке главным образом к предприятиям, подчиненности экономическим интересам. Конечно, на фоне грандиозных выступлений итальянского рабочего класса все это кажется бледной немочью, но такое суждение глубоко ошибочно. В действительности перед нами специфический продукт специфического исторического процесса, подобного которому не было ни в одной стране мира. Необычайно сложная проблема состоит в том, как феномены коллективистского сознания, функ-ционирующего главным образом в рамках предприятия и нередко используе-мого противниками рабочих против рабочих, адаптировать к условиям анти-коллективистской действительности в интересах рабочего класса. Решать эту
проблему, руководствуясь лишь ортодоксальными принципами марксизма значит выхолащивать не только эти принципы, но и смысл социологического исследования проблем рабочего класса.
Рабочий класс России находится в состоянии социальной дезориентации, растерянности. Привычная, традиционная для него форма жизнедеятельности или отвергается (высшим классом, мелкой буржуазией, государством и право-вой системой), или практически не поддерживается (КПРФ, профсоюзами).
Его коренные экономические интересы – а они связаны с развитием, наряду с другими формами собственности, коллективной собственности – никем не выражаются и не отстаиваются, так что рабочие зачастую и не понимают, в чем эти интересы состоят. В обществе насаждается и бытует огромное коли-чество социальных иллюзий, маскирующих усиливающуюся эксплуатацию рабочего класса, других слоев населения. Рабочий класс полностью лишен экономической свободы, самодеятельности в трудовой сфере, не говоря уже о других сферах.
Список литературы1. Беленький В.Х. Альтернативные подходы к анализу социальной структуры российского общества// Социология и общество.Тезисы Первого Всерос-сийского социологического конгресса 27-30 сентября 2000 г. С-Петербург.2000.С.22; Беленький В.Х. Преобразования в России и народ-ные массы. Красноярск. 2001. С. 48.
2. Беленький В.Х. Социологические выводы из размышлений о мора-ли//Независимая газета. 2002. 16 января.
3. Советская Россия.1995. 25 февраля, 20 и 23 мая; Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация: Учеб. пособие. М., 1995.С.197-198.
4. Мельников Е. Г. Социальная структура в российском обществе: противо-речия трансформации и методология исследования// Социология и общест-во. Тезисы…С.21.
5. Голенкова З.Т. Динамика социоструктурной трансформации в России // Социс. 1998.№ 10. С.79; Динамика социальной структуры и трансформация общественного сознания («Круглый стол») // Социол. исслед.1998.№ 12.С. 49-50.
6. Голенкова З.Т.Социальное неравенство и социальная стратификация в рос-сийском обществе// Социология и общество. Тезисы…С.19.
7. Балабанов С.С., Балабанова Т.Н. Трансформация рабочего класса в регионе // Социология и общество. Тезисы…С.51-52.
8. Кряжев Е.А. Изменение социальной структуры рабочих промышлен- ности в процессе перехода российского общества к рынку (на материалах Республики Бурятия). Автореферат канд. диссерт. Улан-Удэ. 2002.С. 12.
9. Трушков В.В. Современный рабочий класс России в зеркале статистики// Социол. исслед.2002. № 2. С.50.
10. Ленин В.И. ПСС. Т.19. С. 389.
11. Подсчитано мной на основе данных: Ленин В.И. ПСС. Т. 24. С.215.
12. Социол. исслед.2002. № 2.С. 50.
13. Кряжев Е.А. Указ. автореферат. С.17-18.
14. Социол. исслед.2002. № 2. С. 49-50, 51.
15. Ленин В.И. ПСС. Т. 29. С.97.
16. См.: Беленький В.Х. Активные элементы социальной структуры общества (социально-философский анализ). Доктор. диссерт. (в форме науч. докла-да). Иркутск.1997.
17. См.: Мельник В.А. Политология: Учебник. Минск. 1996. § 13.3.
18. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С.75.
19. См.: Беленький В.Х. Преобразования в России и народные массы. С. 40-42.
20. О кризисе движущих сил в России см. там же. Гл. 4.
21. Подробный анализ отношения КПРФ к трудовым коллективам см. Белень-кий В.Х. Дезориентирующая ориентация (О докладе И.И.Мельникова на 111 Пленуме ЦК КПРФ 28. Х1. 2001 г.) // Коммунист.2002.№ 2.
22. См.: Социология и общество. Тезисы…С. 387, 399, 414, 440 и
Похожие работы
... Свои размышления по этому поводу автор строит, опираясь на данные российского статистического ежегодника за 2000 г. Объект изучения Объектом изучения моего реферата является российский рабочий класс постсоветского периода. Предмет изучения Предметом изучения представляется социальная составляющая жизни рабочего класса – численность, материальное благосостояние, быт, демография, уровень жизни; ...
... крупных социальных институтов, возрождаются первичные общности: семейные, товарищеские, клубные, повышается интерес людей к искусству, нетрадиционным религиям. 2.Классы в российском обществе Проблемы социальной структуры общества в отечественной и зарубежной социологии принадлежат к числу центральных. В исследованиях социальной структуры особую роль играет выявление ее составных элементов ...
... практики. Особое место в обогащении интеллектуального потенциала страны принадлежит высшей школе. Однако изменения и в содержании, и в направлениях, и в структуре ее деятельности происходят очень медленно. Данные социологических исследований свидетельствуют, что студенты и педагоги высоко оценивают возможность творчества, ратуют за увеличение доли самостоятельной работы, совершенствование форм ...
... отношения между субъектами данной деятельности. Компоненты социальной сферы обладают различной степенью сложности, находятся по отношению друг к другу в иерархической зависимости и являются производными от социальной сферы как целостной системы. Их специфика, возникновение и существование обусловливаются главной функцией социальной сферы — функцией социального воспроизводства людей, как субъектов ...
0 комментариев