План:

 

Введение………………………………………………………... с. 3

 

Глава I

Причины и условия преступности …………………………с. 6

 

Глава II

Структура причинного комплекса преступности………...с. 30

 

Деформация государственной власти. ………………..с. 30

 

Деформация экономики государства………………….с. 37

 

Деформация духовной жизни. ………………………….с. 45

 

Глава III

Проблемы причинного комплекса преступности

 в современной России…………………………………………..с. 47

 

Заключение……………………………………………………….с. 63

 

Литература……………………………………………………….с. 67

 

 

Введение:

Лю­ди все­гда жи­ли и жи­вут в стра­хе пе­ред пре­ступ­но­стью. Они все­гда за­да­ва­лись во­про­сом - от­ку­да она и как с ней бо­роть­ся. Об­ще­ст­вен­ная и го­су­дар­ст­вен­ная прак­ти­ка вы­ра­ба­ты­ва­ла и вы­ра­ба­ты­ва­ет фор­мы, ме­то­ды и сред­ст­ва борь­бы с ней. В борь­бе с пре­ступ­но­стью ста­ви­лись ли­бо об­щие, ли­бо ча­ст­ные за­да­чи. Они в свою оче­редь ли­бо реа­ли­зо­вы­ва­лись, ли­бо нет. Современный этап развития российского общества характеризуется стратегическим курсом на создание правового государства. В стране осуществляются радикальные социально-экономические реформы, идет процесс демократизации всех сторон общественной жизни, который невозможен без укрепления законности и правопорядка, обеспечения надежной охраны конституционных прав и свобод граждан. Вместе с тем в последние годы произошло резкое ухудшение криминальной обстановки, которая в настоящее время оценивается как чрезвычайно острая и сложная.

Уче­ных-кри­ми­но­ло­гов на­ше не­тер­пе­ли­вое об­ще­ст­во слу­шать не очень лю­бит, и, в ос­нов­ном, за то, что им при­хо­дит­ся го­во­рить не­при­ят­ные ве­щи и ес­те­ст­вен­но у тех, кто сто­ит у вла­сти это­го об­ще­ст­ва это вы­зы­ва­ет раз­дра­же­ние.

Что ка­са­ет­ся на­шей стра­ны, то кри­ми­но­ло­ги­че­ская нау­ка все­гда бы­ла под­вер­же­на идео­ло­ги­че­ско­му прес­су, час­то свя­зан­но­му с тем, что же­лае­мое вы­да­ва­лось за дей­ст­ви­тель­ное.

­Дол­гий на­уч­ный путь ос­мыс­ле­ния про­бле­мы пре­ступ­но­сти обя­зы­ва­ет кон­ста­ти­ро­вать, что пре­ступ­ность есть яв­ле­ние, при­су­щее лю­бой со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ской и по­ли­ти­че­ской сис­те­ме, и в ка­ж­дой из них, по­ми­мо об­щих для пре­ступ­но­сти “веч­ных” при­чин, есть свои, про­ис­те­каю­щие из кон­крет­но-ис­то­ри­че­ских, эко­но­ми­че­ских, по­ли­ти­че­ских, со­ци­аль­ных и иных (в том чис­ле ин­ди­ви­ду­аль­ных для че­ло­ве­ка) ус­ло­вий жиз­ни об­ще­ст­ва и его про­ти­во­ре­чий при­чи­ны. Преступность в своих проявлениях многообразна, многолика, что создает огромные трудности, как для ее теоретического осмысления, так и для практики борьбы с ней. Она различается по тяжести отдельных ее составляющих, по территориям, видам, характеристике лиц, совершающих преступления, и по многим другим параметрам. Криминологически это очень важная констанция, ибо она снимает облегченное представление о преступности, о формах и методах борьбы с ней, о всякого рода несбыточных программах и планах ее искоренения, ликвидации, уничтожения, да еще в короткие сроки. И, напротив, нацеливает общество на трудную (и не всегда успешную) борьбу с преступностью, на недопустимость лихих кавалерийских наскоков на нее, обязывает глубоко анализировать ее причины, условия, ей способствующие, изучать тех, кто совершает преступления, разрабатывать разумные средства контроля за преступностью, предупреждения преступлений, определять те меры, которые связаны решением экономических, социально - культурных, воспитательных задач, осуществляемых обществом, государством, различными их ячейками. С другой же стороны, создавать законодательство, способствующее борьбе с преступностью на основе и в рамках закона, а также организовывать на необходимом уровне деятельности правоохранительной системы, без успешного функционирования которой результативная борьба с преступностью невозможна.

И ни “кон­сер­ва­то­ры”, ни ра­ди­ка­лы, ни сто­рон­ни­ки мар­ксиз­ма-ле­ни­низ­ма, ни его про­тив­ни­ки это­го по­ряд­ка ве­щей из­ме­нить не мо­гут, ес­ли да­же за­хо­тят. Ре­аль­но­сти жиз­ни нуж­но ви­деть та­ки­ми, ка­кие они есть.

Объяснить причины преступности, определить роль и пределы ответственно­сти за преступление невозможно на основе лишь общефилософских или обще­правовых понятий: нужен переход на “язык” криминологической и уголовно-пра­вовой науки. Здесь нужно предметное знание, отражающее специфиче­ские закономерности, лежащие в основе формирования преступ­ного поведения

Исторический подход к объяснению преступности. Существенно важным методологическим требованием является классово-исторический подход к познанию причин социальных яв­лений и в их числе преступности. Преступность исторически возникла в эксплуататорском обще­стве, с момента раскола общества на антагонистические классы, и неистребима, “вечна” в условиях эксплуататорского общества. Основная историческая причина преступности — классовое и соци­альное расслоение общества, господство общественных отношений, построенных на эксплуатации, неравенстве, угнетении, благополу­чии меньшинства за счет большинства.

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава I

При­чи­ны и ус­ло­вия пре­ступ­но­сти.

Об этом во­про­се, по­жа­луй, об од­ном из глав­ных в кри­ми­но­ло­гии, на се­го­дняш­ний день, го­во­рить, по­жа­луй, не ме­нее слож­но, чем о дру­гих. При­чи­ны и ус­ло­вия пре­ступ­но­сти в раз­ных ис­точ­ни­ках на­зы­ва­ют­ся по-раз­но­му (де­тер­ми­нан­ты, фак­то­ры и пр.). При­чи­на­ми пре­ступ­но­сти на­зы­ва­ет­ся со­во­куп­ность со­ци­аль­ных яв­ле­ний и про­цес­сов, ко­то­рые во взаи­мо­дей­ст­вии с об­стоя­тель­ст­ва­ми, иг­раю­щи­ми роль ус­ло­вий, де­тер­ми­ни­ру­ют су­ще­ст­во­ва­ние пре­ступ­но­сти как со­ци­аль­но­го яв­ле­ния, на­ли­чие от­дель­ных со­став­ных ее час­тей, а на ин­ди­ви­ду­аль­ном уров­не - со­вер­ше­ние кон­крет­ных пре­сту­п­ле­ний.[1] Из при­ве­ден­но­го оп­ре­де­ле­ния сле­ду­ет, что по­ня­тие при­чин пре­ступ­но­сти свя­за­но с фи­ло­соф­ски­ми ка­те­го­рия­ми при­чин, ус­ло­вий и де­тер­ми­нант, а так­же име­ет раз­лич­ные уров­ни: при­чи­ны всей пре­ступ­но­сти, от­дель­ных ее струк­тур­ных под­раз­де­ле­ний, еди­нич­ных пре­сту­п­ле­ний.

Ис­сле­до­ва­ние при­чин пре­ступ­но­сти рас­кры­ва­ет при­ро­ду это­го со­ци­аль­но-не­га­тив­но­го яв­ле­ния, объ­яс­ня­ет его про­ис­хо­ж­де­ние, по­ка­зы­ва­ет, от че­го за­ви­сит су­ще­ст­во­ва­ние пре­ступ­но­сти, что спо­соб­ст­ву­ет ее со­хра­не­нию, в на­стоя­щее вре­мя его ожив­ле­нию, а что это­му про­ти­во­дей­ст­ву­ет. Толь­ко на ос­но­ве по­доб­ных зна­ний мож­но обес­пе­чить эф­фек­тив­ную борь­бу с пре­ступ­но­стью: пред­ви­деть про­ис­хо­дя­щие в ней из­ме­не­ния, оп­ре­де­лить и осу­ще­ст­вить не­об­хо­ди­мые ме­ро­прия­тия по пре­ду­пре­ж­де­нию пре­ступ­ных про­яв­ле­ний, их со­кра­ще­нию.

Про­бле­ма при­чин пре­ступ­но­сти ре­ша­ет­ся в на­шей стра­не в со­от­вет­ст­вии с фи­ло­соф­ской тео­ри­ей при­чин­но­сти.

При­ме­ни­тель­но к рас­смат­ри­вае­мо­му во­про­су эта тео­рия вы­ра­жа­ет­ся:

во-пер­вых, в объ­ек­тив­ном ха­рак­те­ре, т.е. причина, по­ро­ж­да­ет след­ст­вие в ре­аль­ной дей­ст­ви­тель­но­сти, а не в соз­на­нии лю­дей;

во-вто­рых, при­чин­ная связь пред­по­ла­га­ет взаи­мо­дей­ст­вие яв­ле­ний, на­хо­дя­щих­ся в по­доб­ной свя­зи. Взаи­мо­дей­ст­вие при­чи­ны и след­ст­вия мо­жет но­сить раз­лич­ный ха­рак­тер - ме­ха­ни­че­ский, фи­зи­че­ский, хи­ми­че­ский, пси­хо­ло­ги­че­ский и т.д. По­сколь­ку пре­ступ­ность про­яв­ля­ет­ся в ви­нов­ном по­ве­де­нии лю­дей, дей­ст­вие при­чин пре­ступ­но­сти име­ет со­ци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ский ха­рак­тер - воз­дей­ст­вие со­от­вет­ст­вую­щих объ­ек­тов, яв­ле­ний, про­цес­сов на соз­на­ние, пси­хо­ло­гию лю­дей;

в-треть­их, лю­бое яв­ле­ние так или ина­че - пря­мо или кос­вен­но, не­по­сред­ст­вен­но или опо­сред­ст­во­ва­но, свя­за­но со все­ми дру­ги­ми яв­ле­ния­ми (т.е. при­зна­ет­ся всеобщая связь и взаи­мо­обу­слов­лен­ность яв­ле­ний);

в-чет­вер­тых, все­об­щая связь яв­ле­ний не оз­на­ча­ет, од­на­ко, что все свя­зи рав­но­цен­ны и рав­но­знач­ны, т.е. сле­ду­ет раз­ли­чать свя­зи су­ще­ст­вен­ные и не­су­ще­ст­вен­ные, не­по­сред­ст­вен­ные и опо­сре­до­ван­ные, пря­мые и об­рат­ные;

в-пя­тых, при­чин­ную связь на­до от­ли­чать от иных ви­дов свя­зи - кор­ре­ля­ци­он­ной, вре­мен­ной и про­стран­ст­вен­ной и пр., т.е. из всей со­во­куп­но­сти яв­ле­ний и про­цес­сов тре­бу­ет­ся вы­де­лить те, ко­то­рые так или ина­че свя­за­ны с пре­ступ­но­стью (вы­зы­ва­ют, по­ро­ж­да­ют пре­ступ­ность как свое след­ст­вие. Их (свя­зи) на­зы­ва­ют ге­не­ти­че­ски­ми. Кро­ме них, уго­лов­ная ста­ти­сти­ка фик­си­ру­ет за­ви­си­мость ме­ж­ду чис­лом со­вер­шае­мых пре­сту­п­ле­ний и вре­ме­на­ми го­да (зи­ма, ле­то), дня­ми не­де­ли (буд­ни, пред­празд­нич­ные и празд­нич­ные дни), вре­ме­на­ми су­ток (день, ве­чер, ночь); на уро­вень пре­ступ­но­сти во­ен­но­слу­жа­щих влия­ет их по­ло­воз­ра­ст­ная струк­ту­ра и пр. Во всех этих слу­ча­ях связь не­ге­не­ти­че­ская, ибо на­зван­ные об­стоя­тель­ст­ва са­ми по се­бе не по­ро­ж­да­ют пре­сту­п­ле­ния, хо­тя для ор­га­ни­за­ции борь­бы с пре­ступ­но­стью и пре­ду­пре­ж­де­ния пре­сту­п­ле­ний учет по­доб­ных свя­зей в дея­тель­но­сти по­гра­нич­ных войск име­ет не­ма­ло­важ­ное зна­че­ние;

в-шес­тых, для пра­виль­но­го по­ни­ма­ния при­чин­ной свя­зи очень важ­но иметь в ви­ду ее слож­ный, мно­го­сту­пен­ча­тый, ие­рар­хи­че­ский ха­рак­тер. Ка­ж­дая при­чи­на име­ет свою при­чи­ну, а ка­ж­дое след­ст­вие по­ро­ж­да­ет но­вое след­ст­вие. К то­му же од­на при­чи­на мо­жет вы­зы­вать не­сколь­ко след­ст­вий, рав­но как од­но след­ст­вие мо­жет иметь ряд при­чин;

в-седь­мых, при­чи­на “дей­ст­ву­ет” лишь при на­ли­чии оп­ре­де­лен­ных ус­ло­вий. Имен­но взаи­мо­дей­ст­вие при­чин и ус­ло­вий по­ро­ж­да­ет след­ст­вие. Cуть ус­ло­вия и его от­ли­чие от при­чи­ны со­сто­ит в том, что это яв­ле­ние или про­цесс, ко­то­рые са­ми по се­бе не мо­гут по­ро­дить не­по­сред­ст­вен­но дан­ное след­ст­вие, но, со­пут­ст­вуя при­чи­нам в про­стран­ст­ве и во вре­ме­ни и вли­яя на них, обес­пе­чи­ва­ют оп­ре­де­лен­ное их раз­ви­тие, не­об­хо­ди­мое для воз­ник­но­ве­ния след­ст­вия. Ины­ми сло­ва­ми, при­чи­на по­ро­ж­да­ет следствие, в то вре­мя как ус­ло­вие это­му лишь спо­соб­ст­ву­ет, обес­пе­чи­вая воз­мож­ность дей­ст­вия при­чи­ны.

По­вли­ять на пре­ступ­ность, пре­ду­пре­дить со­вер­ше­ние пре­сту­п­ле­ния мож­но, воз­дей­ст­вуя не толь­ко на при­чи­ны, но и на ус­ло­вия пре­ступ­но­сти. Во мно­гих слу­ча­ях воз­дей­ст­во­вать на ус­ло­вия, спо­соб­ст­вую­щие со­вер­ше­нию пре­сту­п­ле­ний, и тем са­мым бло­ки­ро­вать дей­ст­вия при­чин прак­ти­че­ски лег­че и дос­туп­нее, чем уст­ра­нить при­чи­ны пре­ступ­но­сти.

Раз­гра­ни­чить при­чи­ны и ус­ло­вия пре­ступ­но­сти не все­гда лег­ко и про­сто. Та­кое раз­гра­ни­че­ние боль­ше при­ме­ни­мо в от­но­ше­нии ин­ди­ви­ду­аль­но­го пре­ступ­но­го по­ве­де­ния, где мож­но с дос­та­точ­ной оп­ре­де­лен­но­стью раз­де­лить, что по­ро­ди­ло со­от­вет­ст­вую­щий по­сту­пок ин­ди­ви­да, а что лишь обу­сло­ви­ло ее со­вер­ше­ние. На бо­лее вы­со­ких уров­нях ана­ли­за та­кое раз­гра­ни­че­ние су­ще­ст­вен­но за­труд­не­но, ибо в ие­рар­хи­че­ской взаи­мо­свя­зи те или иные яв­ле­ния и про­цес­сы вы­сту­па­ют в од­ном слу­чае в ка­че­ст­ве при­чи­ны, а в дру­гом - как ус­ло­вие;

в-вось­мых, фи­ло­со­фия при­зна­ет от­но­си­тель­ность де­ле­ния яв­ле­ний на при­чи­ны и ус­ло­вия, т.е. вся­кая при­чи­на яв­ля­ет­ся в оп­ре­де­лен­ном от­но­ше­нии ус­ло­ви­ем, а вся­кое ус­ло­вие в дру­гом от­но­ше­нии мо­жет быть при­чи­ной. В фи­ло­со­фии су­ще­ст­ву­ют по­ня­тия де­тер­ми­низ­ма, де­тер­ми­ни­ро­ванности, оз­на­чаю­щие связь, за­ви­си­мость. Де­тер­ми­низм пред­по­ла­га­ет со­во­куп­ность и взаи­мо­дей­ст­вие при­чин и ус­ло­вий, ко­то­рые на­зы­ва­ют де­тер­ми­нан­та­ми яв­ле­ния (в кри­ми­но­ло­гии - кри­ми­но­ген­ны­ми де­тер­ми­нан­та­ми). Де­тер­ми­низм ши­ре при­чин­ной свя­зи, ко­то­рая яв­ля­ет­ся лишь час­ти­цей, зве­ном де­тер­ми­низ­ма.

Со­во­куп­ность всех при­чин и ус­ло­вий, не­об­хо­ди­мых для на­сту­п­ле­ния ис­сле­дуе­мо­го яв­ле­ния, ино­гда на­зы­ва­ют пол­ной при­чи­ной в ши­ро­ком смыс­ле сло­ва в от­ли­чие от спе­ци­фи­че­ской при­чи­ны (соб­ст­вен­но при­чи­ны), ох­ва­ты­ваю­щей лишь те яв­ле­ния и про­цес­сы, ко­то­рые при на­ли­чии оп­ре­де­лен­ных ус­ло­вий не­по­сред­ст­вен­но по­ро­ж­да­ют след­ст­вие. Спе­ци­фи­че­ской (не­по­сред­ст­вен­ной) при­чи­ной пре­ступ­но­го по­ве­де­ния яв­ля­ют­ся ан­ти­со­ци­аль­ные взгля­ды и по­бу­ж­де­ния.[2]

Клас­си­фи­ка­ция при­чин и ус­ло­вий пре­ступ­но­сти тре­бу­ет уров­не­во­го под­хо­да к ним. С этой точ­ки зре­ния сле­ду­ет раз­ли­чать не­сколь­ко ви­дов это­го под­хо­да. Пер­вый из них:

- при­чи­ны и ус­ло­вия пре­ступ­но­сти в це­лом как оп­ре­де­лен­но­го со­ци­аль­но­го яв­ле­ния, су­ще­ст­вую­ще­го в кон­крет­ных со­ци­аль­ных ус­ло­ви­ях и про­яв­ляю­ще­го­ся в со­во­куп­но­сти об­ще­ст­вен­но-опас­ных дея­ний - пре­сту­п­ле­ний;

- при­чи­ны и ус­ло­вия раз­лич­ных групп (ви­дов, ка­те­го­рий) пре­сту­п­ле­ний, об­ра­зую­щих струк­тур­ные под­раз­де­ле­ния пре­ступ­но­сти (умыш­лен­ные и не­ос­то­рож­ные, на­силь­ст­вен­ные и ко­ры­ст­ные и пр.);

- при­чи­ны и ус­ло­вия от­дель­ных ви­дов пре­сту­п­ле­ний - убийств, ху­ли­ган­ст­ва, во­ин­ских и пр.

Дру­гой вид уров­не­во­го под­хо­да пред­по­ла­га­ет вы­яв­ле­ние при­чин и ус­ло­вий пре­ступ­но­сти (в це­лом и от­дель­ных струк­тур­ных ее под­раз­де­ле­ний) на уров­не все­го об­ще­ст­ва (макро уровень), от­дель­ных его со­ци­аль­ных групп и сфер об­ще­ст­вен­ной жиз­ни и на уров­не от­дель­но­го ин­ди­ви­да.

Уров­ни эти взаи­мо­свя­за­ны, но со­дер­жа­ние при­чин и ус­ло­вий пре­ступ­но­сти на ка­ж­дом из них не то­ж­де­ст­вен­но.

На обще социальном уров­не мы вы­яв­ля­ем наи­бо­лее об­щие при­чи­ны и ус­ло­вия, с ко­то­ры­ми свя­за­но са­мо су­ще­ст­во­ва­ние пре­ступ­но­сти в дан­ных ис­то­ри­че­ских ус­ло­ви­ях.

На уров­не со­ци­аль­ных групп фик­си­ру­ют­ся при­чи­ны и ус­ло­вия, ха­рак­тер­ные для этих групп и кол­лек­ти­вов.

На ин­ди­ви­ду­аль­ном уров­не речь идет о при­чи­нах и ус­ло­ви­ях кон­крет­но­го пре­сту­п­ле­ния, со­вер­шен­но­го от­дель­ным ли­цом, здесь мно­го ин­ди­ви­ду­аль­но­го, субъ­ек­тив­но­го и си­туа­тив­но­го, по­рой слу­чай­но­го (осо­бен­но­сти лич­но­сти, ее ин­ди­ви­ду­аль­ный жиз­нен­ный опыт, свя­зи, зна­ком­ст­ва, влия­ния, сте­че­ние об­стоя­тельств и т.п.). Вме­сте с тем обще социальные при­чи­ны и ус­ло­вия пре­ступ­но­сти транс­фор­ми­ру­ют­ся в ин­ди­ви­ду­аль­ные, а наи­бо­лее ти­пич­ные ин­ди­ви­ду­аль­ные при­чи­ны и ус­ло­вия “скла­ды­ва­ют­ся” в обще социальные.[3]

Изу­че­ние при­чин и ус­ло­вий на общесоциальном и груп­по­вом уров­нях име­ет на­уч­но-по­зна­ва­тель­ное зна­че­ние и слу­жит прак­ти­ке для раз­ра­бот­ки и ор­га­ни­за­ции сис­те­мы со­ци­аль­ной про­фи­лак­ти­ки пре­ступ­но­сти в рам­ках все­го го­су­дар­ст­ва, от­дель­ных его ре­гио­нов, со­ци­аль­ных групп и кол­лек­ти­вов.

Вы­яв­ле­ние при­чин и ус­ло­вий кон­крет­но­го пре­сту­п­ле­ния (индивидуальный уро­вень) под­чи­не­но не­по­сред­ст­вен­но прак­ти­че­ским за­да­чам. При­чи­ны и ус­ло­вия кон­крет­но­го пре­сту­п­ле­ния (ин­ди­ви­ду­аль­ные об­стоя­тель­ст­ва его со­вер­ше­ния) мо­гут быть не­ти­пич­ны­ми. Од­на­ко в ин­ди­ви­ду­аль­ных слу­ча­ях все­гда про­яв­ля­ет­ся не­что об­щее. По­это­му на­уч­но-прак­ти­че­ское изу­че­ние при­чин и ус­ло­вий пре­ступ­но­сти ос­но­вы­ва­ет­ся на обоб­ще­нии дан­ных, по­лу­чен­ных из раз­лич­ных ис­точ­ни­ков.

Важ­ное прак­ти­че­ское зна­че­ние име­ет клас­си­фи­ка­ция при­чин и ус­ло­вий пре­ступ­но­сти по их со­дер­жа­нию. Раз­ли­ча­ют де­тер­ми­нан­ты пре­ступ­но­сти:

- по­ли­ти­че­ские, эко­но­ми­че­ские, идео­ло­ги­че­ские, со­ци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские, ор­га­ни­за­ци­он­но-управ­лен­че­ские.

На­до под­черк­нуть, что все де­тер­ми­нан­ты пре­ступ­но­сти про­яв­ля­ют се­бя в по­доб­ном ка­че­ст­ве че­рез пси­хо­ло­гию, соз­на­ние лю­дей, фор­ми­руя или под­дер­жи­вая, ожив­ляя или уси­ли­вая ан­ти­со­ци­аль­ные взгля­ды, стрем­ле­ния, по­бу­ж­де­ния. По­это­му в ко­неч­ном ито­ге пре­ступ­ность все­гда свя­за­на с со­ци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ски­ми де­тер­ми­нан­та­ми.

Со­ци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ские яв­ле­ния - взгля­ды, тра­ди­ции, при­выч­ки - час­то на­зы­ва­ют субъ­ек­тив­ны­ми де­тер­ми­нан­та­ми пре­ступ­но­сти, а все, что на­хо­дит­ся вне ин­ди­ви­да и влия­ет на его пси­хо­ло­гию - объ­ек­тив­ны­ми ее де­тер­ми­нан­та­ми. Это кри­ми­но­ло­ги­че­ская клас­си­фи­ка­ция. Де­ле­ние при­чин и ус­ло­вий пре­ступ­но­сти на объ­ек­тив­ные и субъ­ек­тив­ные име­ет и иную, фи­ло­соф­скую ин­тер­пре­та­цию.

Объ­ек­тив­ны­ми яв­ля­ют­ся при­чи­ны и ус­ло­вия, су­ще­ст­вую­щие не­за­ви­си­мо от во­ли и соз­на­ния лю­дей (ис­то­ри­че­ски обу­слов­лен­ный уро­вень раз­ви­тия об­ще­ст­ва, эко­но­ми­ки; сти­хий­ные бед­ст­вия и иные яв­ле­ния при­ро­ды и пр.)

Субъ­ек­тив­ны­ми при­чи­на­ми и ус­ло­вия­ми пре­ступ­но­сти счи­та­ют­ся те ее де­тер­ми­нан­ты, ко­то­рые за­ви­сят от дея­тель­но­сти лю­дей, яв­ля­ют­ся, как пра­ви­ло, ре­зуль­та­том недостатков этой дея­тель­но­сти, оши­бок и упу­ще­ний (пла­ни­ро­ва­нии, куль­тур­но-вос­пи­та­тель­ной ра­бо­те и пр.)

При­чи­ны и ус­ло­вия пре­ступ­но­сти мож­но раз­ли­чать и по на­прав­лен­но­сти, ме­ха­низ­му их дей­ст­вия.

Од­ни из них де­тер­ми­ни­ру­ют не­бла­го­при­ят­ное нрав­ст­вен­ное фор­ми­ро­ва­ние лич­но­сти (не­дос­тат­ки се­мей­но­го, школь­но­го, ар­мей­ско­го вос­пи­та­ния, от­ри­ца­тель­ное влия­ние ок­ру­же­ния и пр.)

Дру­гие свя­за­ны с внеш­ни­ми по от­но­ше­нию к ин­ди­ви­ду ус­ло­вия­ми и си­туа­ция­ми, способствующими, об­лег­чаю­щи­ми или да­же про­во­ци­рую­щи­ми про­яв­ле­ние ан­ти­со­ци­аль­ных взгля­дов и по­бу­ж­де­ний в кон­крет­ном пре­ступ­ном по­ся­га­тель­ст­ве (пло­хая ох­ра­на ору­жия и тех­ни­ки, зло­упот­реб­ле­ние ал­ко­го­лем и пр.)

Пер­вая груп­па де­тер­ми­нант боль­ше свя­за­на с при­чи­на­ми пре­ступ­но­сти, вто­рая - яв­ля­ет­ся пре­иму­ще­ст­ву ус­ло­вия­ми со­вер­ше­ния пре­сту­п­ле­ний.

В свою оче­редь ус­ло­вия клас­си­фи­ци­ру­ют на:

- фор­ми­рую­щие (свя­за­ны с про­ти­во­ре­чия­ми в об­ще­ст­ве) и

- спо­соб­ст­вую­щие (не­дос­тат­ки в сис­те­ме про­фи­лак­ти­ки и от­сут­ст­вии ор­га­ни­за­ции и управ­ле­ния).

И по­след­няя клас­си­фи­ка­ция пред­ла­га­ет­ся с точ­ки зре­ния вре­мен­ной и про­стран­ст­вен­ной рас­про­стра­нен­но­сти. Здесь раз­ли­ча­ют­ся:

- при­чи­ны и ус­ло­вия, дей­ст­вую­щие от­но­си­тель­но по­сто­ян­но и вре­мен­но (в свя­зи с ра­зо­вы­ми об­стоя­тель­ст­ва­ми или со­бы­тия­ми);

- на всей тер­ри­то­рии го­су­дар­ст­ва, от­дель­ных его ре­гио­нах и спе­ци­фи­че­ских зо­нах (рес­пуб­ли­ки, пор­то­вые го­ро­да, ку­рорт­ные зо­ны, при­ле­гаю­щие к го­су­дар­ст­вен­ной гра­ни­це и пр.), а так­же имею­щие ме­ст­ный, ло­каль­ный ха­рак­тер.

Ука­зан­ные об­стоя­тель­ст­ва су­ще­ст­вен­ны для ор­га­ни­за­ции про­ти­во­дей­ст­вия пре­ступ­но­сти - раз­ра­бот­ки и осу­ще­ст­в­ле­ния со­от­вет­ст­вую­щих про­фи­лак­ти­че­ских ме­ро­прия­тий.

- Мотивации преступного поведения.

Предпосылкой поведения человека, источником его деятельности является потребность. Нуждаясь в определенных условиях, человек стремится к устранению возникшего дефицита. Возникающая потребность вызывает мотивационное возбуждение (соответствующих нервных центров) и побуждает организм к определенному виду деятельности. При этом оживляются все необходимые механизмы памяти, обрабатываются данные о наличии внешних условий и на основе этого формируется целенаправленное действие. Итак, актуализированная потребность вызывает определенное нейрофизиологическое состояние – мотивацию.

Таким образом, Мотивация – обусловленное потребностью возбуждение определенных нервных структур (функциональных систем), вызывающих направленную активность организма.[4]

От мотивационного состояния зависит допуск в кору головного мозга тех или иных сенсорных возбуждения, их усиление или ослабление. Эффективность внешнего стимула зависит не только от его объективных качеств, но и от мотивационного состояния организма (Утолив страсть, организм не станет реагировать на самую привлекательную женщину). Отсюда, обусловленные потребностью мотивационные состояния характеризуются тем, что мозг при этом моделирует параметры объектов, которые необходимы для удовлетворения потребности и схемы деятельности по овладению требуемым объектом. Эти схемы программы поведения – могут быть или врожденными, инстинктивными, или основанными на индивидуальном опыте, или заново созданными из элементов опыта.[5]

Осуществление деятельности контролируется путем сравнения достигнутых промежуточных и итоговых результатов с тем, что было заранее запрограммировано. Удовлетворение потребности снимает мотивационное напряжение и, вызывая положительную эмоцию, “утверждает” данный вид деятельности (включая его в фонд полезных действий). Неудовлетворение потребности вызывает отрицательную эмоцию, усиление мотивационного напряжения и вместе с этим – поисковой деятельности. Таким образом, мотивация – индивидуализированный механизм соотнесения внешних и внутренних факторов, определяющий способы поведения данного индивида.

В человеческой жизнедеятельности сама внешняя обстановка может актуализировать различные потребности. Так, в преступно опасной ситуации один человек руководствуется только органической потребностью самосохранения, у другого доминирует потребность выполнения гражданского долга, у третьего – проявить удаль в схватке, отличиться и т.д. Все формы и способы сознательного поведения человека определяются его отношениями к различным сторонам действительности. Отсюда перейдем к видам мотивационных состояний человека.

К мотивационным состояниям человека относятся: установки, интересы, желания, стремления и влечения.

Установка – это стереотипная готовность действовать в соответствующей ситуации определенным образом. Эта готовность к стереотипному поведению возникает на основе прошлого опыта. Установки являются неосознанной основой поведенческих актов, в которых не осознается ни цель действия, ни потребность, ради которого оно совершается. Различаются следующие виды установок.

1.Ситуативно-двигательная (моторная) установка (например, готовность шейного отдела позвонков к движению головы)

2.Сенсорно-перцептивная установка (ожидание звонка, выделение значимого сигнала из общего звукового фона)

3.Социально-перцептивная установка – стереотипы восприятия социально значимых объектов (например, наличие татуировок интерпретируется как признак криминализованной личности).

4.Когнитивная – познавательная установка (предубеждение следователя в отношении виновности подозреваемого ведет к доминированию в его сознании обвинительных доказательств, оправдательные доказательства отступают на второй план).[6]

Мотивационное состояние человека является психическим отражением условий, необходимых для жизнедеятельности человека как организма, индивида и личности. Это отражение необходимых условий осуществляется в виде интересов, желаний, стремлений и влечений.

Интерес – избирательное отношение к предметам и явлениям в результате понимания их значения и эмоционального переживания значимых ситуаций. Интересы человека определяются системой его потребностей, но связь интересов с потребностями не прямолинейна, а иногда и не осознается. В соответствии с потребностями интересы подразделяются по содержанию (материальные и духовные) по широте (ограниченные и разносторонние) и устойчивости (кратковременные и устойчивые). Различаются также непосредственные и косвенные интересы (так, например, проявленный продавцом к покупателю интерес является интересом косвенным, тогда как прямым его интересом является продажа товара). Интересы могут быть положительными и отрицательными. Они не только стимулируют человека к деятельности, но и сами формируются в ней. С интересами человека тесно связаны его желания.

Желания – мотивационное состояние, при котором потребности соотнесены с конкретным предметом их удовлетворения. Если потребность не может быть удовлетворена в данной ситуации, но эта ситуация может быть создана, то направленность сознания на создание такой ситуации называется стремлением. Стремление с отчетливым представлением необходимых средств и способов действия является намерением. Разновидностью стремления является страсть – стойкое эмоциональное стремление к определенному объекту, потребность в котором доминирует над всеми остальными потребностями и придает соответствующую направленность всей деятельности человека.

Преобладающие стремления человека к определенным видам деятельности являются его склонностями, а состояние навязчивого тяготения к определенной группе объектов – влечениями.[7]

Как таковых преступных мотивов не бывает. Человек несет ответственность за общественно-опасное противоправное деяние, а не за смысл данного действия для данной личности.

Итак, мотивация именно преступного поведения, в целом, не отличается от мотивации поведения, в общем. Оно продиктовано теми же установками интересами, желаниями, стремлениями и влечениями. Примеров может быть масса. Единственное отличие поведений состоит в реализации мотивов.

С точки зрения нравственно-психологической, “свобода воли” преступника определяется степенью отклонения социальных уста­новок личности от положительных. Чем более лицо заражено анти­общественными взглядами и привычками, тем выше его способ­ность избрать общественно опасный вариант поведения, то есть тем выше “свобода” преступной воли. Так, авторы одного из учебников уголовного права рекомендуют суду выяснять степень нравствен­ной испорченности субъекта для установления того, “явилось ли рассматриваемое преступление логическим завершением антиобще­ственной ориентации личности, либо оказалось случайным явле­нием на его жизненном пути”.

Нравственный и психологический моменты “свободы воли” характеризуют единое свойство личности преступника. Поэтому и оцен­ка конкретной степени “свободы воли” зависит от одновременного учета как ее “формальной”, так и “содержательной” стороны. Наличие большого преступного опыта у лица позволяет сделать вывод не только о его нравственной испорченности, но и о воз­росшей способности действовать со знанием преступного “дела”. Сильная или слабая воля может относиться как к морально воспитанному, так и аморальному лицу. Поэтому субъект с безнравственной сильной волей в случае совершения преступления действует при прочих равных условиях “свободнее”, чем слабовольный субъект. Таким образом, степень произвола, “свободы воли” преступника в совершенном деянии тем выше, чем выше его способность действовать “со знанием преступного дела”, руководить своими действиями и чем более морально испорченным он является. Подводя итог сказанному выше, подчеркнем, что лица, совер­шившие преступление, не обладают подлинной внутренней свобо­дой (свободой воли).

- Криминальная субкультура и её содержание

Основным фактором взаимной криминализации в криминальных группах является криминальная субкультура. Для её обозначения применяются также другие термины, такие как: “вторая жизнь”; “социально-негативные групповые явления”; “асоциальная субкультура”.

Считается, что в начале криминальная субкультура возникла в закрытых исправительных учреждениях, а затем распространилась за их пределами, захватив значительную часть подростково-юношеской популяции, прежде всего трудовых и педагогически трудных подростков. Которые, кстати и составляют позднее основную массу осужденных “первоходков”. Криминальная субкультура блокирует и извращает воспитательные действия педагогов и окружающих, разрушает внутриколлективные отношения, замещая коллективистские отношения отношениями круговой поруки, коллективизм – клановостью, товарищество – лжетовариществом, оправдывает и поощряет преступное поведение и преступный образ жизни.

Криминальная субкультура, как и любая другая культура по сути своей носит агрессивный характер. Она вторгается в культуру официальную, взламывая её, девальвируя её ценности и нормы, насаждая в ней свои правила, атрибутику. Известно, что носителем культуры является язык. Взять наш “великий и могучий Русский язык”. На сегодняшний день он оказался весь пронизан терминологией уголовного жаргона, на котором охотно говорят как подростки, так и представители власти, депутаты государственной думы. А ведь утрата чистоты национального языка – серьезнейший симптом нарастания процесса глубокой криминализации общества. Особо важно подчеркнуть, что эта криминализация в первую очередь затрагивает подрастающее поколение, как наиболее активную в криминальном отношении часть общества и наиболее чуткую по своим возрастным особенностям к языковым инновациям.

Носителями криминальной субкультуры являются криминальные группы, а персонально – рецидивисты. Они аккумулируют, пройдя через тюрьмы и колонии, устойчивый преступный опыт, “воровские законы”, а затем передают его другим. Здесь можно говорить о трех психологических механизмах воспроизводства преступности. Первый – персонализированный, когда преступник рецидивист из числа взрослых и опытных берет “шефство” или “наставничество” над конкретным индивидуумом. Второй механизм через криминализацию всего населения, приобщая его к уголовному языку, приучая мыслить криминальными категориями. Третий психологический механизм - через криминальную группу, которую укрепляют криминальная субкультура своими нормами и ценностями, способствует длительному её существованию. Поскольку криминальные группы по всей стране и с зарубежьем связаны многочисленными каналами (“дорогами”, “трассами”), постольку это и способствует универсализации, типизации норм и ценностей криминальной субкультуры, быстроте её распространения. Можно еще выделить четвертый путь распространения криминальной субкультуры, когда лидеры преступных группировок специально отбирают талантливых людей и на различных базах готовят из них боевиков, террористов, будущих лидеров преступного мира.

Под криминальной субкультурой понимается совокупность духовных и материальных ценностей, регламентирующих и упорядочивающих деятельность криминальных сообществ, что способствует их живучести, сплоченности, криминальной активности и мобильности, преемственности поколений правонарушителей. Основу криминальной субкультуры составляют чуждые гражданскому обществу ценности, нормы, традиции, различные ритуалы объединившихся в группы преступников. В них в искаженном и извращенном виде отражены возрастные и другие социально-групповые особенности населения. Её социальный вред заключается в том, что она уродливо социализирует личность, стимулирует перерастание возрастной, экономической, национальной оппозиции в криминальную, именно потому и является мощнейшим механизмом воспроизводства преступности.[8]

Криминальная субкультура отличается от обычной культуры криминальным содержанием норм, регулирующих взаимоотношения и поведение членов группы между собой и с посторонними для группы лицами. Они прямо, непосредственно и жестко регулируют криминальную деятельность, преступный образ жизни, внося в них определенный порядок. В ней отчетливо прослеживается:

-  Резко выраженная враждебность по отношению к общепринятым нормам и криминальное содержание субкультуры;

-          внутренняя связь с уголовными традициями;

-          скрытность от непосвященных;

-          наличие целого набора строго регламентированных в групповом сознании атрибутов;

-          попрание прав личности, выражающееся в агрессивном, жестком и циничном отношении к “чужим” слабы и беззащитным;

-          отсутствие чувства сострадания к людям, в том числе и к “своим”;

-          нечестность и двуличное отношение к “чужим”;

-          паразитизм, эксплуатация “низов”, глумление над ними;

-          обесценивание результатов человеческого труда, выражающееся в вандализме;

-          неуважение прав собственников, выражающееся в кражах и хищениях;

-          поощрение циничного отношения к женщине и половой распущенности;

-          поощрение низменных инстинктов и любых форм асоциального поведения.

Привлекательность криминальной субкультуры состоит в том, что её ценности формируются с учетом факторов перечисленных ниже:

-  наличие широкого поля деятельности и возможностей для самоутверждения и компенсации неудач, постигших в человека в обществе;

-  сам процесс криминальной деятельности, включающий в себя риск, экстремальные ситуации и окрашенный налетом ложной романтики, таинственности и необычности;

-  снятие всех моральных ограничений;

-  отсутствие запретов на любую информацию и, прежде всего, на интимную.

В отличие от законопослушных социальных групп в криминальных группах социально-психологическая стратификация закрепляется социальной стигматизацией (социальное клеймение). Это означает, что статус, роль и функции личности в группе отражаются в знаках, вещественных атрибутах и способах размещения индивидуума в пространстве, занимаемом криминальной группой. Таким образом, в криминальных сообществах действую определенные “знаки различия”, “читая” которые, можно точно определить “кто есть кто”.

Средствами социальной стигматизации в криминальных группах являются:

-  татуировки, в которых с помощью надписей, рисунков, условных знаков, аббревиатур отражается опыт человека в криминальной среде, степени его авторитета, притязания и ожидания;

-  клички по степени благозвучности, возвышенности, которых можно судить о положении личности в криминальном сообществе;

-  система вещественных атрибутов, к которым относятся носильная одежда и обувь, личные вещи, пища и тому подобное.

-  размещение человека в пространстве (по спальным местам и так далее).[9]

Криминальная субкультура, представляя собой целостную культуру преступного мира, с ростом преступности все более расслаивается на ряд подсистем (субкультура воровская, тюремная, рэкетиров, проституток, мошенников, теневиков) противостоящих официальной культуре. Степень сформированности криминальной субкультуры, её влияние на личность и группу бывает различной. Она может встречаться в виде отдельных, не связанных друг с другом элементов; может получать определённое оформление (её “законы” играют роль в регуляции поведения личности и группы); наконец она может доминировать в данном заведении (микрорайоне, населенном пункте), полностью подчиняя своему влиянию, как криминогенный контингент так и законопослушных людей.

Эмпирические признаки криминальной субкультуры. Для определения сформированности и действенности криминальной субкультуры необходимо наличие следующих критериев:

1.         Признаки, характеризующие межгрупповые отношения и групповую иерархию.

1.1.     Наличие в учреждении (населенном пункте, микрорайоне) враждующих между собой группировок и конфликтов между ними.

1.2.     Жесткая групповая стратификация с делением людей на “чужих” и “своих”, а “своих” на касты.

1.3.     Наличие многообразных привилегий для “элиты” и различных табу.

1.4.     Распространенность ритуалов “прописки” новичков.

2.         Признаки, характеризующие отношение к слабым, “низам” и “отверженным”.

2.1.     Факт появления “отверженных” (“неприкасаемых”).

2.2.     Клеймение вещей и предметов которыми должны пользоваться только “неприкасаемые”.

2.3.     Подверженность “низов” поборам и вымогательству.

2.4.     Распространенность специальных способов снижения статуса: мужеложство, “вафлерства”, “парафина”, стирки носков и др.

2.5.     Распространенность симуляции болезней и членовредительства среди “низов”.

3.         Признаки, характеризующие отношение к режиму и воспитательной работе.

3.1.     Групповые нарушения режима учреждения и групповые неповиновения

3.2.     Групповые побеги, уходы из дома, бродяжничество (для подростков)

3.3.     Уклонение “авторитетов” от работ

3.4.     Отказ от работы в официальном активе или двурушничество.

3.5.     Проявление актов вандализма.

4.         Признаки, характеризующие способы проведения свободного времени.

4.1.     Распространенность азартных игр

4.2.     Распространенность тюремных способов проведения досуга, тюремной лирики и тюремных поделок.

4.3.     Групповое употребление токсичных и наркотических веществ, распространенность чифироварения.

5.         Признаки, характеризующие способы общения, опознания и связи.

5.1.     Распространенность кличек как средства стигматизации.

5.2.     Распространенность татуировок как знаковой системы общения, опознания “своих” и стигматизации.

5.3.     Распространенность уголовного жаргона и других способов общения, принятых в уголовной среде.[10]

Криминальная субкультура включает в себя субъективные человеческие силы и способности, реализуемые в групповой криминальной деятельности (знания, умения, профессионально-преступные навыки и привычки, этические взгляды, эстетические потребности, мировоззрение, формы и способы обогащения, способы разрешения конфликтов, управления преступными сообществами, криминальную мифологию, привилегии для “элиты” ,предпочтения, вкусы и способы проведения досуга, формы отношений к “своим”, “чужим”, лицам противоположного пола и тому подобное) предметные результаты деятельности преступных сообществ (орудия и способы совершения преступлений, материальные ценности, денежные средства и тому подобное).

Все это находит отражение, прежде всего, в особой “философии” уголовного мира, оправдывающей совершение преступлений, отрицающей вину и ответственность за содеянное, заменяющей низменные побуждения благородными и возвышенными мотивами: в насильственных преступлениях – чувством “коллективизма”, товарищеской взаимопомощи, обвинением жертвы и так далее; в корыстных преступлениях – идеей перераспределения имеющейся у людей собственности и её присвоения с самой разнообразной “позитивной” мотивацией. Переход к рыночным отношениям стимулировал в преступной среде идею быстрого обогащения, пренебрежения экономическими интересами других людей, что дало вспышку корыстной преступности со своими жесткими правилами игры.

Криминальная субкультура базируется на дефектах правосознания, среди которых можно выделить правовую неосведомленность и дезинформированность, социально-правовой инфантилизм, правовое бескультурье, социально-правовой негативизм и социально-правовой цинизм. При этом дефекты правосознания усугубляются дефектами нравственного сознания, пренебрегающего общечеловеческими принципами морали.

Однако этические воззрения уголовного мира неоднородны. В них проявляется ряд как бы противоположных тенденций, влияющих на установки личности и группы:

-  возврат к классическим “воровским традициям” (тенденции традиционализма); к “законам нэпманских воров”;

-  обновление воровских “законов” в связи с изменениями в обществе (тенденции модернизма);

-  ужесточение нравов преступного сообщества (тенденция вульгаризации криминальной субкультуры, так называемый “беспредел”);

-  копирование норм и законов жизни общества в связи с его демократизацией (тенденция демократизации).

Важное место в криминальной субкультуре занимают “мифы” (уголовная мифология), насаждающая образы “удачливого вора”, “смелого разбойника”, “несгибаемого парня”, культивирующие “воровскую романтику”, “идею воровского братства”, “воровскую честность” и тому подобное, способствующие сплочению преступных групп, возникновению определенных уголовных традиций.

Функции криминальной субкультуры. Все структурные элементы криминальной субкультуры взаимосвязаны, взаимопроникают друг в друга. Однако в зависимости от выполняемых функций их можно классифицировать на следующие группы:

1.            Стратификационные (нормы и правила определения статуса личности в группе и уголовном мире, клички, татуировки, привилегии для “элиты”);

2.            поведенческие (“законы”, “наказы”, правила поведения для различных классификационных каст, традиции, клятвы, проклятия);

3.            пополнения уголовного сообщества “кадрами” и работа с новичками (“прописка”, “приколы”, определение сфер и зон преступного промысла);

4.            опознания “своих” и “чужих” (татуировки, клички, уголовный жаргон);

5.            поддержания порядка в уголовном мире, наказания провинившихся, избавления от неугодных (“разборки”, стигматизация, остракизм, “опускание”);

6.            коммуникации (татуировки, клички, клятвы, уголовный жаргон, “ручной жаргон”);

7.            сексуально-эротические (эротика как ценность, “вафлерства”, “парафин”, мужеложство как способы снижения статуса неугодным лицам и др.);

8.            материально-финансовые (изготовление и хранение орудий совершения преступлений, создание “общей кассы” для взаимопомощи, аренда помещений под притоны и др.);

9.            досуговые (извращенная культура отдыха и развлечений);

10.          функция специфического отношения к своему здоровью – от полного пренебрежения им: наркомания, пьянство, членовредительство – до культуризма, активных занятий спортом в интересах криминальной деятельности.[11]

Практическое значение причинного объяс­нения в криминологии заключается в отыскании возможности влиять на состояние и динамику преступности. Под причиной в философии понимается “явление, действие ко­торого вызывает, определяет, производит или влечет за собой дру­гое явление (следствие)”. В литературе термин “фактор”, выступает как причина или условие преступного поведения, называется криминогенным. Фактор, препятствующий действию причины или условия, называ­ют антикриминогенным. Различие между условием и причиной относительно. Поэтому нередко их объединяют термином “детерминанты”. В некоторых случаях причины могут играть роль условии и наоборот. Категория причинно­сти имеет первостепенное значение в недостаточно развитых дис­циплинах. Выделяются два ос­новных понятия причины: Совокупность всех не­обходимых условий, без которых определенное явление наступить не может. Современным научным представлениям больше соответствует идея о выделении в комплексе необходимых условий главного яв­ления, порождающего другое явление (следствие). Это яв­ление, связанное со следствием, называется специфической причиной. Главная его задача заключается в “отсечении” от причины других факторов. Концепция специфической причины предполагает разграничение причин и условий в генезисе того или иного явления. Философ­ское осмысление категории причины указывает на нее как на наиболее активный фактор, тяготеющий к сущности явления.[12]

Специфика причинности к социальной сфере. Причинность в сфере общественной жизни имеет существенную специфику по сравнению с причинностью в природе. Говоря о специфике, прежде всего, необходимо указывать на статистиче­ский, вероятностный характер социальной причинности, т.е., указанное положение, имеет общий характер и не вскрывает специфики социаль­ной причинности как самостоятельного явления. Главная особенность социальной причинности, состоит в том, что объективные социальные закономерности действуют через сознание людей. В основе концепции причинно­сти в социальной сфере лежит положение об общей веду­щей роли бытия в его взаимодействии с сознанием. В криминоло­гии данное положение следует интерпретировать таким образом, что причины преступности кроются, прежде всего, в сфере общест­венного бытия, В объективных условиях жизни людей. Субъективные факторы, включаются в причинную цепь. Отрицание причины субъективных факторов ведет, к фатализму и бихевиориз­му. Преступность, непосредственно порождаемая антиобщественной психологией людей, имеет и более глубокие “базисные” причины. “'Гак как криминальное поведение,— следствие не только внешней причины, но и внутреннего отражения, то, очевидно, что объяснить, почему совершаются пре­ступления, можно лишь с помощью такой категории, которая диа­лектически связывала бы роль причины и роль отражения”. Что кате­гория причины недостаточна для объяснения преступного поведе­ния. Считает Л. И. Костенко. Это объясняет преступное поведение не только с точ­ки зрения действия внешних причин, но и их взаимодействия в рамках причин­ного комплекса. Поэтому, отрицать причинную роль “иде­альных побудительных сил” на том только основании, что они сами имеют внешние причины, было бы неправильно.

Системный анализ негативных процессов в общественном бытии, детерминирующих правонарушения и преступность, привел к социальными, про­тиворечиями. При системном подходе причины правонарушений, выступают как социальные противоречия. В основе теории причин преступности, как уже отмечалось, может служить категория социального противоречия. Поиск причин исследуемого явления лежит в проникновении познания в их сущность. Как указывал В. И. Ленин, “...действи­тельное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции”. Представление о причине должно быть на основе более общей кате­гории “взаимодействия”. С точки зрения диалекти­ческого подхода, всякое взаимодействие включает в себя две про­тивоположные стороны — единство (тождество) и противоречие (борьба). Именно противоречие является источником всякого движения, развития и изменения. С точ­ки зрения определенных социальных противоречий, обнаруживать причины преступности можно не только в соци­ально негативных явлениях, но и в позитив­ных явлениях. В этом плане основной смысл предупреждения общественно опасных форм поведения за­ключается в обеспечении гармонического, сбалансированного и про­порционального развития всех сфер общественной жизни.

Логический путь познания причин преступного поведения. Традиционно в криминологии следовали по пути. Однако в дальнейшем становилось все более ясно, что выяснения при­чин конкретных преступлений, которые усматривались в антиоб­щественной установке, антиобщественной мотивации или взаимо­действии нравственных дефектов личности с конкретной жизнен­ной ситуацией, а затем на этой основе делались обобщающие вы­воды - лож­ный, недостаточно методологически обоснованный способ познания. Развитие общества подчиняется объективным социальным зако­нам. И эти законы определяют развитие конкретных людей, их психологию. Сложнейшая система общественных отношений, раз­вивающаяся по объективным законам, образует “социальный кон­текст”, в котором живет и действует индивид. Именно она, в ко­нечном счете, определяет его развитие как личности. Следовательно методологически правильнее изучать причины конкретных преступлений лишь на основе познания причин пре­ступности в целом, применяя метод восхождения от абстрактного к конкретному. Суть применения метода восхождения от абстрактного к конкретному заключается в первоначальном выделении в ходе ис­следования основной абстракции, выражающей главную связь изучаемого предмета. Такой абстракцией служит категория социального противоречия. Не случаен, поэтому вывод о том, что через познание причин индивидуального противоправного поведения невозможно объяснить причины правонарушений в целом; наоборот, только совокупность общественных условии жизни людей дает понимания поведения отдельных личностей.

Причинный комплекс преступности представляется – как комплекс наиболее глубоких и острых деформаций, которые препятствуют экономическому, социальному и духовному развитию субъектов общественной жизни, ущемляют свободу граждан, вызы­вают социальную несправедливость и отчуждение граждан от гос­подствующей ценностно-нормативной системы общества, их демо­рализацию. В свою очередь, отсутствие реальных свобод, неспра­ведливость, отчуждение провоцируют нарушение уголовного зако­на.[13] И именно деформация государства ведет к противоправному поведению. Ведь государство это система, в которой скооперированы рычаги управления жизнью целого (в нашем случаи “больного”) общества, такие как - государственная власть, экономика, духовные, нравственные ценности.

Глава II

 

Структура причинного комплекса преступности.

Структура причинного комплекса преступности, на мой взгляд, выглядит следующим образом: на передний план следует выставить проблемы государства и политики, ведь все начинается с верхушки пирамиды (криминализации общества). На второй план, хотя даже можно их объединить, но по своей природе происхождения они все же разные – экономико-социальные вопросы. На третье место мы поставим проблемы нравственных ценностей и духовной жизни общества.


Информация о работе «Проблемы причинного комплекса преступности в соременной России»
Раздел: Криминология
Количество знаков с пробелами: 114263
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
189887
0
0

... их жизнь значительно улучшится. 8,8% считают, что ничего существенно не изменится. Для 7,3% ситуация может ухудшиться [48]. Очень важным в рационализации европейской интеграции является проект документа «Концепция внешней политики Республики Молдова» 2003 г., которая еще не была одобрена, в которой европейская интеграция квалифицирована стратегической задачей национального интереса. В условиях, ...

0 комментариев


Наверх