Г., 6.02.91 г., 17.04.94 г. - Рукопись 11.5 печ. л

14.02.90 г., 6.02.91 г., 17.04.94 г. - Рукопись 11.5 печ. л.

39.Будков В. А. Пентаграмма. - Повесть. Рукопись, 12 печ. л.

40.Будков В. А. Вода и Соль (Мир, ты прекрасен?!). - Повесть. Ру­копись, 12 печ. л.

41.Будков В. А. Сиреневый туман. - Роман. Рукопись 20 печ. л.

42.Будков В. А. Космизм и аномалии человеческого поведения // Программа Второй Всесоюзной междисциплинарной н.-т. школы-семинара "Непериодические быстропротекающие явления в окружающей среде",19 - 30 апреля 1990 г., г. Томск. - Томск, 1990. с.13.

43.Будков В. А. Некоторые аспекты проблемы экологии души и агро­экологии в экстремальных условиях регионов, подвергшихся заражению ра­дионуклидами // Ноосферные взаимодействия и ядерная безопасность.- Седьмой Региональный н.-т. семинар по ноосферным взаимодействиям. 17 - 18 июня 1993. Избранные материалы. - Томск, 1994, с.61 - 70.

44.Будков В. А. Некоторые аспекты взаимосвязи экологии души и творчества с ноосферными процессами // Ноосферные взаимодействия и си-

нергетика.- Восьмой Региональный н.-т. семинар по ноосферным взаимо­действиям (25 - 26 ноября 1993 г.). Избранные материалы. - Томск: 1994, с.10 - 21.

45.Вернадский В. И. "Я верю в силу свободной мысли ..." (Письма

И. И. Петрункевичу) // Новый мир, 1989, N12, с. 204 - 221.

46.Ханцеверов Ф. Р., Масленников А. В., Левченко В. Н., Орлов А.

А.,Землицкий М. Я. Введение в науку о феноменах и процессах энергоин­формационного обмена в природе и обществе.// Доклады Второй Всесоюзной междисциплинарной н.-т. школы-семинара "Непериодические быстропротека­ющие явления в окружающей среде" (научная методология и новые подходы) 19 - 30 апреля 1990 г., г. Томск. - Томск,1990, с.297 - 307

47.Помпонацци П. Трактаты "О бессмертии души", "О причинах естественных явлений". - М.: Гл. редакция АОН при ЦК КПСС, 1990. - 312 с.

48.Парандовский Я. Алхимия слова. - М.: Правда, 1990, с.21 - 300.

49.Зинченко В. П. Наука - неотъемлемая часть культуры // Вопросы философии, 1990, N1, с. 33.

50.Свирский С. Я. В науке нет "царского пути" // Вопросы филосо­фии, 1990, N8, с.167.

51.Филатов В. П. Образы науки в русской культуре // Вопросы фи­лософии, 1990, N5, с.34.

52.Тейар де Шарден. Феномен человека. - М.: 1965.

53.Лефевр В. А. От психофизики к моделированию души // Вопросы философии, 1990, N7, с.25.

54.Савельев Г. Г.,Будков В. А.,Кабанов А. А., Захаров Ю. А. Тер­мическое разложение сульфита серебра при низких температурах // Труды ТПИ им. С. М. Кирова, 1966, т. 151, с.36 - 39.

55.Тростников В. Н. Научна ли "научная картина мира" ? // Новый мир, 1989, N12, с.257 - 263.

56.Чайковский Ю. Крайности сходятся // Новый мир, 1990, N7, с. 253 - 257.

57.Майборода Р. Е. Стоит ли откровения подкреплять научными дово­дами? // Новый мир, 1990, N7, с.257 - 259.

58.Шрейдер Ю. Неправомерная альтернатива // Новый мир, 1990, N7, с.259 - 265.

59.Огурцов А. П. Наука: власть и коммуникация (социально - фи­лософские аспекты) // Вопросы философии, 1990, N11, с.3.

60.Штейнер Р. Истина и наука. - М.: Московский центр вольдорфской

педагогики, 1992. - 56 с.

61.Планк М. Религия и естествознание // Вопросы философии, 1990, N8, с. 25.

62.Розов М. А. От зерен фасоли к зернам истины // Вопросы филосо­фии, 1990, N7, с.42.

63.Холтон Дж. Что такое "антинаука"? // Вопросы философии, 1992, N2, с. 26 - 58.

64.Бердяев Н. А. Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы. - Берлин: 1924.

65.Полторацкий Н. П. Русская религиозная философия // Вопросы фи­лософии, 1992, N2, с.126 - 140.

66.Амосов Н. М. Мое мировоззрение // Вопросы философии, 1992, N6, с.50 - 74.

67.Федосеев П. Н. Итоги XV Всемирного философского конгресса // Вопросы философии, 1973, N12.

68.Швырев В. С. Рациональность как ценность культуры // Вопросы философии. - 1992, N6, с.91 - 105.

69.Ефремов И. А. Туманность Андромеды. - М.: Мол. гвардия, 1958.

- 368 с.

70.Ефремов И. А. Час Быка. Роман - М.:Русский язык, 1992. - 452 с.

71.Вернадский В. И. Избранные труды по истории науки. - М.:1981, с. 242 - 289.

72.Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Синергетика как новое мировиде­ние : диалог с И. Пригожиным // Вопросы философии, 1992, N12, с.3 - 20.

73.Вейник А. И. Желайте людям добра // Сборник материалов по нет­радиционным аспектам естествознания, вып.1.- Томск: 1992, с. 40 - 42.

74.Вейник А. И. Не участвуйте в бесплодных делах тьмы. - Там же, с. 43 - 45.

75.Аксенов Г. П. Вернадский. - М.: "Соратник", 1994.- 544 с.

76.Бердяев Н. А. Философия свободного духа. - М.: Республика,

1994.- 480 с.

77.Карпинская Р. С. Биология, идеалы научности и судьбы челове­чества // Вопросы философии, 1992, N11, с.139 - 148.

78.Блаватская Е. П. Закон причин и последствий, объясняющий чело­веческую судьбу (Карма).- Л.:1991, - 24 с; Весть Е. П. Блаватской.-

Л.: 1991, - 99 с.

79.Давыдов Ю. Н. Две бездны - два лица России // Вопросы филосо­фии, 1991, N8, с. 75 - 88.

80.Гаврюшин Н. К. Антитезы "православного меча" // Вопросы фи­лософии, 1992, N4, с.79.

81.Лихачев Д. С. О национальном характере русских. //Вопросы фи­лософии, 1990, N4, с.3.

82.Гройс Б. Поиск русской национальной идентичности. // Вопросы философии, 1992, N1, с.52.

83.Фейнберг Е. Л. Интуитивное суждение и вера. // Вопросы филосо­фии, 1991, N8, с.13.

84.Хорунжий С. С. Философский процесс в России как встреча фи­лософии и православия // Вопросы философии, 1991, N5, с.26.

85.Ахундов М. Д., Баженов Л. Б. Естествознание и религия в системе культуры // Вопросы философии, 1992, N12, с.42 - 53.

86.Никитин Е. П. Духовный мир : органический космос или разбегаю­щаяся вселенная ? // Вопросы философии, 1991, N8, с.3 - 12.

87.Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцедентальная фено­менология. Введение в феноменологическую философию (главы из книги) // Вопросы философии, 1992, N7, с. 136.

88.Лосева И. Н. Миф и религия в отношении к рациональному позна­нию // Вопросы философии, 1992, N7, с.64.

89.Ойзерман Т. И. Философия Канта как радикальная ревизия метафи­зики и ее новое содержание. // Вопросы философии, 1992, N11, с.114.

90.Симонов П. В. Мозг и творчество // Вопросы философии, 1992, N11, с. 3.

91.Козлова М. С. Вера и знание. Проблема границы.//Вопросы фи­лософии, 1991, N2, с. 58.

92.Кормер В. Ф. О карнавализации как генезисе "двойного сознания" // Вопросы философии, 1991, N1, с. 166.

93.Рьюз М. Наука и религия: по-прежнему война? // Вопросы филосо­фии, 1991, N2, с. 36.

94.Реймерс Н. Ф., Шупер В. А. Кризис науки или беда цивилизации // Вопросы философии, 1991, N6, с. 68.

95.Дилигенский Г. Г. "Конец истории" или смена цивилизации? // Воп­росы философии, 1991, N3, с.29.

96.Дмитриев И. С. Религиозные искания Исаака Ньютона // Вопросы философии, 1991, N6, с. 58.

97.Мамардашвили М. К. Сознание как философская проблема // Воп­росы философии, 1990, N10, с.3.

98.Авгономова Н. С. К спорам о научности психоанализа // Вопросы

философии, 1991, N4, с.58.

99.Зинченко В. П., Мамардашвили М. К. Изучение высших психических функций и категория бессознательного // Вопросы философии, 1991, N10, с.34.

100.Мелетинский Е. М. Аналитическая психология и проблема про­исхождения архетипических суждений // Вопросы философии, 1991, N10, с.41.

101.Ракитов А. И. Цивилизация, культура, технология и рынок // Вопросы философии, 1992, N5, с.3.

102.Богданов А. Вера и наука (о книге В. Ильина "Материализм и эмпириокритицизм") // Вопросы философии, 1991,N12, с.39.

103.Барабанов Е. В. Русская философия и кризис идентичности // Вопросы философии, 1991, N8, с.102.

104.Хростовский О. В. Значение Шоах для христианского понимания Библии // Вопросы философии, 1992, N5, c.61.

105.Лоренц К. Агрессия (так называемое Зло) // Вопросы философии, 1992, N3, c.5.

106.Исупов К. Г. Русский Эрос, или Философия любви в России // Вопросы философии, 1992, N12, с.150 - 153.

107.Будков В. А. Технология получения и свойства сложных полимер­ных удобрений, содержащих мочевино-формальдегидные соединения. - Об­зорная информация. - М.: НИИТЭХИМ, 1984. - 40 с.

108.Вригт Г. Х. Логика и философия в XX веке // Вопросы филосо­фии, 1992, N8, с.80.

109.Орлов В. В. Альтист Данилов. Роман. - М.: ИПО "Полигран",

1993. - 368 с.

110.Минина А. Бессмертник (Очерк) //Частная жизнь. Международная газета. 1994, N 24, с.5.

111.Сургучева М.П., Будков В.А. Новые виды минеральных удобрений и их применение на засоленных почвах.- Обзорная информация. Серия "Земледелие, мелиорация и агрохимия". - М.: ВАСХНИЛ, ВНИИТЭИСХ, 1986. - 59 с.

112.Сотников В.С., Будков В.А., Астапов Б.А. Физико - химические основы оптимизации параметров герметизации полимерными материалами в производстве интегральных схем и полупроводниковых приборов. - Обзоры по электронной технике. Серия 6. Материалы. Вып. 4 (1285) - М.:ЦНИИ "Электроника", 1987. - 57 с.

113.Сотников В.С., Будков В.А., Утробин Ю.Б. Пути улучшения

производства и применения герметизирующих пресс-композиций на

эпоксидной основе на предприятиях элекронной промышленности. -

Обзоры по электронной технике. Серия 6. Материалы. Вып. 9 (1497) -

М.:ЦНИИ "Электроника", 1989. - 52 с.

114.Поппер К. Логика социальных наук // Вопросы философии, 1992 N 10, с. 65.

115.Овчинников Н.Ф. Карл Поппер - наш современник, философ XX века // Вопросы философии, 1992, N 8, с. 40.

116.Мозаика Агни Йоги (Составление Аллы Тер-Акопян в двух книгах). Кн. 1 - 560с. Кн. 2 - 463 с. - Тбилиси : Хеловнеба, 1990.

117.Вернадский В.И. Три решения // Журнал "Полярная звезда",1906.

118.Блаватская Е.П. Закон причин и последствий, объясняющий человеческую судьбу (Карма). - Л.: ИИК "Северо-Запад", 1991, с.23.

119.Платонов С. После коммунизма: Книга не предназначенная для печати. Второе пришествие: Беседы.- М.: Мол. Гвардия, 1991.- 555 с.

120.Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность.- М.:

Центрполиграф, 1994.- 495 с. Аксючиц В.В. Мироправители тьмы века сего. - М.: Выбор, 1994.- с. 59 - 98.

121.Бек А. Волоколамское шоссе.- М.: Воениздат, 1959.

122.Философия любви / Под общей редакцией Д.П. Горского. Ч. 1

- 510 с., Ч.2 - 605 с.- М.: Политиздат, 1990. Русский Эрос, или Философия любви в России / Сост. В.П. Шестаков.- М.: Прогресс,

1991. - 448 с. Лев - Старович Зб. Секс в культурах мира.- М.: Мысль, 1991.- 255 с.

123.Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Собрание сочинений. в 5-ти т. Т.5. - М.: Худож. лит. 1990.- с.7-384.

124.Галинская И.Л. Загадки известных книг. Шифры Михаила Булгакова. Л.- М.: Наука, 1986.- с. 65 - 125.

125.Рагозина З.А. История Индии (Времена Риг - Веды). - С. -Петербург: Изд. А.Ф. Маркса, 1905.- 496 с. Китайская Цигун-Терапия: Пер. с англ. - М.: Энергоатомиздат, 1991.- 208с.

126.Рут Диксон. Теперь, когда ты заполучил меня сюда, что мы будем делать ? - М.: Лига, 1990.- 78 с. Ксавиера Холландер. Счастливая Проститутка. История моей жизни.- М.: "Метшен", 1992.- 98 с.

Как нельзя о Волге сказать - вода,

Так нельзя о жизни сказать - года.

Я к ее дорогам,тайнам и тревогам,

Так и не привыкну никогда...

(Песня,почти народная)

П р и л о ж е н и е

Уважаемый читатель и строгий умудренный коллега! В заключение трактата в качестве иллюстрации процесса формирования личности "ма­ленького человека" - обывателя,не облеченного властью,но стремящегося к просвещению и посильному постижению сущности Мироздания,предлагается художественное повествование из цитированного выше цикла "Пентаграм­ма". Давайте терпеливо и внимательно проследим как хрупкий человечес­кий росток,пробившись к свету,тянется ввысь,пытаясь постичь представ­шее ему Мироздание во всем его великолепии,многоцветье и далеко не всегда отрадном многообразии. Как жизненные вихри омрачают его бытие и мировосприятие,заставляя в то же время матереть и крепнуть в своих устремлениях. Итак,в путь-дорогу.

Т а н е ч к е

п о с в я щ а е т с я ВОЗЛЮБЛЕННАЯ МОЯ - ЗВЕЗДНАЯ НОЧЬ.

Мы ехали вторые сутки и уже изрядно пообвыклись в купе. Играли в карты,выпивали и часами болтали с нашими общительными соседками. Вот и час назад вчетвером "приняли на посошок",а только что на перроне расс­тались со своими спутницами. Они уже "прибыли по назначению",а мы про­должали путь. Никого нам не подселили и появилась возможность располо­житься совсем уж по-домашнему.

- Давно,однако,не брал я в руки "шашек",- изрек сосед,неожиданно извлекая уже третью за вечер бутылку коньяка. - Дрогнем,- налил по пол-стакана. - Вот эту примем и я надолго "завязываю" - будет напря­женная работа и писанина. Так что потерпи уж еще чуток,ну я могу на себя взять побольше (при этом долил в свой стакан).

Мы чекнулись,я принял половинку содержимого своего стакана,а он махнул свою порцию до дна.

- Так,вот теперь я почти в полной кондиции,- выдохнув молвил со­бутыльник. - Хошь,я тебя удивлю ?

- Хочу.

- Я - писатель. Во Франции был Оноре де Бальзак,у нас же появится равноценный писака под моим псевдонимом: Онурез де Бульбак.

- Обалденно. Ты меня действительно удивил. А на меньших амбициях не угомонишься?

- Нет,если бы я и согласился,то моя возлюбленная мне все равно не позволит сачкануть.

- Где же ты такую отхватил,дорогой? Мне тебя искренне жаль - она тебя загонит.

- Обижаешь,начальник,- он вроде как даже слегка протрезвел.- Именно с ее помощью я,Онурез де Бульбак,буду поспешать за толстопузым французским гением - Бальзаком. У него была прорва блистательных лю­бовниц и просто бл...й,но такой,как у меня,возлюбленной не было!

- Ну,не томи,- усмехнулся я. - Хоть бы фото показал да имя назвал.

- Фи,я покажу тебе ее в натуре,- он выключил свет,выждал мину­ту-две и ткнул пальцем в оконное стекло,за которым властвовала темная ночь при безоблачном небе,и изрек с официальной торжественностью:"Моя возлюбленная - Звездная Ночь."

- Не псих ли он,или допивается до горячки? - подумал я и внима­тельно всмотрелся в его глаза,когда зажегся свет.

- Ты не думай,что я того,- покрутил пальцем у виска.

- Будто мысли мои читает,- невольно мелькнула мысль.

- Мысли я не читаю,но кое-что мы могим; ну,так слушай мою испо­ведь,- его трезвый взгляд,диссонирующий с совершенно пьяной физиономи­ей,вперился в мой лоб.

Я родился в год Великой Победы на Алтае в семье служащих. Родите­ли мои - учителя. Они оба украинцы,а я - русский.

Я пришел в подлунный мир ранним морозным сибирским утром,под тем­ным звездным зимним небом. Некоим образом на меня это,пожалуй,повлия­ло. Осознанные воспоминания о своей жизни у меня начинаются где-то с двух-трех лет и первое,что осталось в памяти - это черное небо с ярки­ми звездами,входящее в добротный дедовский дом сквозь оконное стекло. Я пялился на это великолепие и не существовало в Мироздании ничего краше. С той поры полюбил ночи с ясными звездными небесами,долгое вре­мя предпочитал поспать при дневном свете,а в темноте мысленно отправ­лялся на свидание с моей первой возлюбленной - Ее Величеством Звездной Ночью. Она первой и надолго покорила мое тогда еще очень-очень юное сердце. Эта власть то слегка ослабевая,то становясь всепоглощаю­щей,сохранилась до седых волос. Так что с двух-трех лет я стал стихий­ным язычником,поклоняющимся звездному небу.

В раннем детстве меня крестили,обратив в православного христиани-

на. Об этом церковном действе сохранились неприятные воспоминания (хо­лодно,неуютно,мокро): ни батюшка,ни образа святых трехгодовалого языч­ника,тайно вкусившего неописуемые прелести царственной Природы,не впе­чатлили. Крестик на шее вызывал раздражение,я стремился от него изба­виться; наконец,старшие сняли с меня эту докучливую обузу,мешающую слиянию с очаровательной Звездной Ночью.

Был я молчалив и замкнут. Родители безбоязненно предоставляли ме­ня самому себе на долгие часы,а то и на целый день,заперев в комнате. Не могли надивиться моей "смирности" и преждевременной "взрослости": одногодки творили такое...Не знали старшие,что как только за ними зак­рывалась дверь,потомок забирался в полутемный угол,его глаза расширя­лись,но не воспринимали примитивное окружающее. Пред ним по темно­му-темному небу величественно шествовала огромная полная Луна,поглощая по пути встречные звездочки. Однако,идиллия длилась недолго: предки стали замечать у своего отпрыска явные признаки лунатизма...

А тут еще беда: бич послевоенной детворы - золотуха. Причем,в столь ужасающей форме,что врачи признали свое бессилие. Жизнь моя была вне опасности,но слепота,глухота и облысение предрекались безапелляци­онно. Судьба преподала своему пасынку первый жестокий урок,подведя к роковой черте. За что была кара безвинной детской душе? - Не за язы­чество ли? А может,за невосприятие Христа наивной детской душонкой? Но не слишком ли тогда жестоко воплощение Света?

Вот я и думаю: неуж-то уже тогда,где-то там в астрале,заметно за­мельтешила моя хилая душонка,вызвав грозную ответную реакцию Мирозда­ния?! Коль это так,то не только щи лаптем хлебать послан я в страну людей! И тут же я получил ответный урок: в Мироздании существует некий баланс сил,противостоящих друг другу - отчаявшиеся любящие меня роди­тели обратились за помощью к так называемым "бабкам". Немощь технокра­тизма,убогость эскулапов предстала воочию: как видишь,до сих пор у ме­ня "стопроцентное" зрение,нормальный слух и шевелюра.

Где-то с четырех лет в мое сознание все же проникли терпеливые речи деда,Матвея Ивановича,человека религиозного,хотя и необузданных страстей. Его настояниям был я обязан минимальными познаниями библейс­ких текстов и твердым усвоением необходимости неукоснительного следо­вания христианским заповедям.

Однако,как и все меня окружавшее,дед оказался натурой противоре­чивой,иллюстрацией неоднозначности всего сущего. Настоятельно усаживая меня за хранившиеся укромно христианские фолианты (официальный воинс-

твующий атеизм карал жестоко),мудрый старец в глубочайшей тайне хоро­нил талмуды чернокнижья,наедине предаваясь магии. Правда,иногда изла­гал он мне столь дивные вещи,совершенно непохожие на житие Христа и его апостолов,что таращился я изумленно и он,как-то смущенно-беспомощ­но улыбнувшись,замолкал. Да-а-а,дед ушел,унеся с собой немало тайн. Не он ли,тайный чернокнижник,обвенчал юную беззащитную душу внука с кра­савицей Звездной Ночью?! Господи,упокой его душу - ведь добрый же был человек...

Однажды,наверное,не выдержала дедова психозаслонка между сознани­ем и подсознанием,смешались тайные и явные Миры: наш еще полный физи­ческих сил старец загремел в томскую психушку. Возвратившись отту­да,сжег он неугодные Богу талмуды и угомонился уж навсегда,усердно предаваясь православному христианству. С ним в душе и ушел в мир иной. Святость и Беспутство,- да можно ли смертному Вас четко разграни­чить,коль сливаетесь Вы воедино в сущности людской?!

Нет,не смог дед сделать из меня правоверного православного хрис­тианина. Не смог или не захотел? - да столь ли это важно...А может,уж сама Звездная Ночь настоятельно предъявила права на юную очарованную душу?! Много безответных вопросов вынес я в памяти своей из той давней детской поры.

Именно тогда началось формирование моих сугубо мужских пристрас­тий. Вдруг оказалось,что помимо мальчиков есть еще странные и загадоч­ные существа - девочки. Они и раздражали,и пробуждали неудержимый ин­терес,тая в себе некую тайну. Их длинные волосы,нежная кожа,любопытные особенности тела влекли к себе и одновременно настораживали почему-то. Причем,явно больший интерес представляли девочки постарше,особенно школьницы.

В то же время,по бытовавшему в наших местах обычаю,пожилые женщи­ны брали малолетних внуков с собой в баню. Там,в пару и тесноте на те­совых полках,в густом полумраке,скользкими мокрыми призраками неспешно двигались их тучные тела. То и дело меня притискивали к пышным упру­гостям,пошлепывали и пощипывали. Никаких положительных эмоций из этого "мокро-парного" действа я не вынес. На фоне точеных фигурок сверстниц и девчушек постарше (приковывавших стыдливый взор при купании на озере)

матерые женские телеса казались сущим безобразием,подавляя своей жи­вотной мощью. А ядреные шуточки в адрес моих мужских достоинств совсем уж ввергали в смущение,переходящее в брезгливое отвращение.

Наконец,я основательно задумался: неужели мои сверстницы - то-

ненькие девчушки когда-нибудь станут столь же толсты,неуклюжи и неп­риглядны?! Если так,то это ужасно...Я насторожился и мир слегка пом­рачнел от такой вопиющей несправедливости. Голые мужчины не производи­ли столь отталкивающего впечатления,посему женщин пришлось отнести к существам явно несовершенным и в чем-то порочным.

В пять лет Мироздание открыло мне новые свои страницы. Из степно­го городка наше семейство откочевало на несколько десятков километров в кулундинскую глубинку. Почти на два года немецкий поселок Гольбштадт стал моим пристанищем. Очень многое мне здесь понравилось: чистота,по­рядок,размеренность и регламентированность практически во всем тешили нрав юного подданного созвездия Козерога. Тоска по порядку отягощала потом десятилетие за десятилетием моего иногда несуразного бытия. Кстати,сосед,ты изрядно смахиваешь на наших кулундинских немцев.

Но не только это принес мне степной немецкий поселок. Инстинкты "звездной любви",возможно грешной детской души,вдруг материализовались на новогоднем школьном празднике. Я был в ту пору "дитя школы",пропадая

там вместе с родителями долгими часами. И вот,в кружении вокруг елки

вдруг увидел нечто созвучное со Звездной Ночью,но диаметрально проти­воположное: девочку в костюме "Пламя". Языки марлевого огня колыхались в такт каждому ее движению,когда она взмахивала руками - они вспыхива­ли ночным костром. Я не мог оторвать глаз от такого изящества и это дивное существо,наконец-то!!! тоже меня заприметило,хотя стоял я исту­кан-истуканом. О! Сколь милосердным оно оказалось! Нежная теплая ручка охватила мою ладонь и повлекла за собой,светлые сине-серые глаза свер­ху вниз,словно лучи двух звезд,погрузились в мою душонку,окончательно очаровали ее,а высоченный красный-красный колпак,казалось,уходил в не­ведомые небесные дали...

Мы танцевали весь оставшийся вечер. Сколько ей было лет: двенад­цать? пятнадцать? - Не ведаю. Обретя ее,в тот же вечер и утратил. Ни одного сказанного слова,а потом стоило прикрыть глаза - и вот он - вздернутый носик на бледном лице,проступившие на переносице веснушки и две бездны под длинными-длинными темными ресницами и рыжеватыми бровя­ми...Душа моя усвоила: Звездная Ночь и эта златокудрая девочка - это нечто неделимое,исступленная любовь впервые материализовалась,тоска по ней преследовала меня десятилетиями: все самое прекрасное в Мироздании воплощено в женскую ипостась (не заговорила ли тогда во мне Тант­ра?!)...Ее окликнул кто-то из взрослых:"Майя!" - и она умчалась,то и дело оглядываясь на меня,застывшего изваянием.

Навсегда запало в мою память,что с этим девичьим именем связано нечто небесно-таинственное и очаровательное,с золотом волос,бледным челом,веснушчатым носиком и синими бездонными озерами глаз под пшенич­ными бровями. Видением она возникла и призраком растаяла,уйдя в небы­тие,в какие-то иные свои миры. Только в студенческие годы я познал,что Майя - означает "Иллюзия"...

Такие вот инстинкты и скрасили,и обезобразили мое бытие. Контраст пленительного марлевого "костерка" и отталкивающих тучных нагих женс­ких тел обрушился на мое неокрепшее сознание неразрешимой загадкой

Сфинкса.

Глухая степная глубинка открыла предо мной не только прелести по­рядка и исступленной любви земной,но и тяжесть непосильного мирского труда. Преждевременно родилась моя сестра,пора была еще очень стро­гая,родители с утра до ночи в школе,а истошно вопящее существо остава­лось один на один с пацаном в неполных семь лет. Иногда мне каза­лось,что сердечко мое лопнет то от жалости к этому безобразно-красно­му,безжалостному личику (гарантом благополучия которого я был уполно­мочен суровыми старшими),то от ненависти к нему же (когда у меня уже не хватало сил исполнять столь почетную,но непомерно тяжелую миссию).

С этой поры,пожалуй,когда обстоятельства загоняли в угол,я нау­чился инстинктивно отключать сознание и,управляясь на подсознательном уровне,фанатично делать полученное дело до полного истощения физичес­ких сил. Слава Богу,я кое-как благополучно оправдал высокое доверие,но не от этого ли уже в школьные годы у меня появилась седина? Зато потом колоть дрова,дробить уголь,десятками ведер таскать воду,строить снего­задержания чуть не в человеческий рост,убирать комнаты,копаться в ого­роде,пилить,строгать - было для меня сущей безделицей. Выработалась прямо-таки естественная потребность в систематическом труде и элементы его культа (я впал в язычество уже на сугубо мирском уровне). Ну,а сестричка доходчиво разъяснила,что от девочек исходит не только нежное тепло марлевого "костерка",но и изнурительная мука.

Школьное ученье стало ответственным делом: только на отлично и только "на медаль" завершить. Орднунг,орднунг унд орднунг (порядок,по­рядок и порядок) - "гольбштадт" продолжался еще десять лет,хотя учился я в средней школе родного степного городка. Школяр не подкачал и вы­полнил указание предков: был Артек,была медаль (правда,серебряная - золотая "уплыла" на выпускных экзаменах; то ли помешала ершистость,то ли Луна не поладила с Солнцем). Но это было дело,а была и просто жизнь.

Прихожу в первый класс и меня усаживают на первую парту рядышком с дивной девочкой с трогательно-нежным личиком и пепельными волосами. Ее звали Нина. Образ новогодней девочки - Огненного Костерка,уносяще­гося в Звездную Ночь,Майи-иллюзии,померк. Пепел нининых волос покрыл все Мироздание. Гармония,праздник Души нарушались лишь тем,что я дол­жен был быть в ученье первым,а моим единственным соперником оказа­лась...Нина. Первый финиш мы прошли "ноздря в ноздрю". Но уже во вто­ром классе я резко ушел вперед и ничто не мешало празднику,длившемуся годы и годы.

А еще начальная школа - это древние греки,Атлантида,Аэлита: моя интуитивная жизнь получала все новые и новые материальные подпорки. Дивным явлением оказалась и моя тетушка - Евгения Нектарьевна. Будучи профессиональным хирургом,она в то же время оказалась всесторонне об­разованным человеком: пела романсы и оперные арии,танцевала,знала ис­торию и многое-многое иное. Если дед представил мне Ермака ("Реве­ла-а-а бурря,гр-р-ром гре-ме-е-е-л-л..."),то тетушка: "Варяга" и Аи­ду,Спартака и "Лебединое озеро",Питер (Ленинград) откуда она родом,и Салехард,где каким-то образом оказался ее отец...Мне казалось,что она знает все на свете. Ею обильно засеяно мое сознание,но подсознание и душа пред нею не распахнулись. Ее интеллект меня слегка подавлял,а не только очаровывал,как бывало всегда при проявлениях Звездной Ночи в мирском бытие. Я был восхищен,а не околдован - но может быть тетушка намеренно сохранила некую дистанцию с племянником,который нет-нет да и смущенно любовался не только блистательным интеллектом,но и чисто женскими прелестями...Хотя-а-а,- Бульбак на мгновение прервал свою поспешную и буйную речь,- хотя было и тут нечто "спесфицеское",тронув­шее мою мужскую ипостась,но не сразу,а годы спустя.

Наш интерес к общению с тетушкой был обоюдным. Она явно не вписы­валась в окружающее бытие и была в нашей достаточно простой полусель­ской среде "белой вороной". Скорее всего,я привлекал ее как "окошко" в тот неведомый мир нашей повседневности,который она хотела постичь и побыстрее. Моя тяга ко всему,что было не характерно для текущего бы­тия,но прекрасно ведомо ей - облегчала и стимулировала наше содружест­во - Онурез снова замялся,но затем продолжил столь же бурно.

- Случилось у нас с ней и такое. Как-то остались мы с тетушкой в усадьбе вдвоем. Я как раз с отличием завершил первый класс и балдел вовсю. Летняя степная жара размаривала напрочь. Чтобы схорониться от нее,наглухо закрывали ставни дома и еще задергивали плотные шторы. В

комнатах наступала искусственная ночь,похлеще настоящей - ни зги не

видно. Подумав,что тетушка читает в саду,ища уединения и прохлады,я

вполз в ее обитель. По-пластунски приникая к холодному полу,будучи

уверен в своем одиночестве,я чуть не вскрикнул,когда с разгону натолк­нулся на что-то живое,массивное и упругое,раскинувшееся на моем пути. Но сильные прохладные руки тетушки стремительно привлекли меня к се­бе,мягкая ладонь прихлопнула мой приоткрывшийся рот,а поспешный жаркий шепот у самого уха окончательно угомонил.

Когда мои глаза освоились с густой тьмой,проступили контуры женс­кого тела,распростертого на покрывале,простеленном на дощатом полу.

- Ну что,казак,попал в засаду? - прошептала она. Давай-ка теперь поборемся,только тихо,без звука.

В следующее мгновение я оказался плотно прижат к ее пышной груди. Отчаянно извиваясь,я пытался высвободиться. Только повзрослев и помуд­рев,вспоминая былое,я осознал сколь умело и тактично управлялась со мной тетушка. С одной стороны,она ни на мгновение не позволяла мне высвободиться из ее рук,а с другой - ни в коей мере не ущемила моего мужского самолюбия. Ее мощное упругое тело оказалось неожиданно гибким и подвижным,практически не уступающим мне в ловкости. Наши тела обра­зовали живую,бесшумно и хаотически вертящуюся по полу карусель. Пона­чалу основательно меня потискав,она предоставила почти полную свобо­ду,когда я вошел в настоящий "казачий" раж: теперь уж попробуй меня оттащить от "противника".

Увлекшись,я неистовствовал,пытаясь притиснуть женское тело лопат­ками к полу,прижав к нему и раскинутые,окончательно побежденные руки. Не тут-то было: то и дело я сам чуть не оказывался уложенным на лопат­ки под напором ее плоти. В пылу борьбы она "потеряла" легкий халатик,я истискал и измял все обнажившееся тело...Но темнота и ловкий отпор грациозной мощи "противницы" ни на мгновение не позволили мне осознать пикантность происходящего. Иногда мне казалось,что не только ладони,но и женские губы схватывали мою разгоряченную кожу и не осталось мес­та,которого бы они не коснулись.

Наступил момент,когда,казалось,от усталости я уже не могу пошеве­лить ни рукой,ни ногой - нависло позорное поражение. И именно в это мгновение женское тело покорно распласталось подо мной,широко разметав руки и волосы по полу. - Сдаюсь,твоя взяла,- услышал я ее шепот,прихо­дя в восторг от столь тяжело давшейся победы. У меня не было сил нас­ладиться своим торжеством и я тут же кулем завалился на пол,высвободив

поверженную амазонку. Так мы пролежали рядышком,пока не отдышались.

Вдруг тетушка упруго поднялась,отыскала халатик и быстро облачилась в него. Отупев от усталости,отрешенно пронаблюдал как под его легким покровом исчезло ее едва белевшее в темноте тело.

- А теперь беги,- мощной дланью прихватив мою руку,тетушка рывком поставила меня на ноги.- Беги же,- легонько подтолкнула меня в сторону двери. - Скупнись в бочке,вода парная,а то уж наши скоро приедут.

Перед соблазном погрузиться в водную негу я,конечно,не устоял. То,что тебе рассказал,я вспоминал потом,лежа то в тени на лужай-

ке,то на сеновале. Мне казалось,что все это свершилось вроде как во сне. И мудрая тетушка сделала все,чтобы поддержать во мне такое ощуще­ние.

- Как мы с вами лихо боролись,- попытался я напомнить ей былое. Однако,она так удивленно-строго глянула на меня,что я без лишних слов окончательно уверился: все с жары пригрезилось.

Но через неделю,в выходной,когда нас снова оставили вдвоем "на хозяйстве",а все отправились на базар,в глухой темноте ее руки внезап­но спеленали меня и силой увлекли в женскую обитель. Все повторилось как в первый раз,только ощущения обострились и почувствовал в борьбе с упругой мощью женского тела не только азарт,но и нечто иное,томящее и совершенно мне непонятное. - Онурез неожиданно надолго замолчал,понуро склонив голову.

- Ну,а с тетушкой-то как далее? - напомнил я о себе.

- А никак. Она,видно,поняла,что изрядно поспособствовала зарожде­нию в мальце мужского начала и поспешила ретироваться. Но я так просто не сдался. У нас на усадьбе было подобие душа: дощатый короб,а сверху бак с лейкой. Вода в баке нагревалась на солнце и тетушка нежилась в тугих струях воды. Дважды я,отогнув мешковину,прикрывавшую щель,сла­дострастно любовался упругой пышностью ее нагого белого тела.

Именно она пробудила во мне влечение к женскому телу. Я смотрел на это ожившее художественное творение,будто сошедшее с полотен фла­мандских живописцев,и не мог оторваться. Подсматривая за ней,я про­чувствовал,что мощь женской плоти может пробуждать не только отвраще­ние. Тетушка послужила разительным антиподом "банным фуриям". Видно интуиция ей что-то подсказала или изменившийся взгляд выдал,но больше в душе я ее подсмотреть не смог.

Но такой,пышнотелой Лебедью,ее запомнило только мое тело. Душа запечатлела навсегда иной образ. Уже отроком был,а не мальцом. В лютый

мороз,на ясном закате,когда бураны занесли дом снегом почти по кры­шу,забравшись на сугроб напротив окна,вдруг увидел я диво. Все оконное стекло густо покрылось морозными узорами,а в центре - большая овальная проталина и в ней тетушкин лик. Видно протаяла она наледь и глубо­ко-глубоко задумалась,глядя на дивный закат. Так задумалась,что не уз­рела отрока,возникшего пред нею. Я постоял изумленно минуту-другую,а она смотрит будто сквозь меня. Стало даже жутковато и я тихо-тихо сги­нул с глаз ее. Вот такой "Морозной Феей" в ледяных узорах,а не пылкой страстью белого тела в глухой тьме жаркого степного дня запала она в мою душу. Не только младой разум,но душу и тело навсегда тронуло это загадочное,далеко не сразу познаваемое женское естество.

- А где же теперь тетушка?

- В неведомом. Ушла в неведомое,а я все думаю: не ставила ли уже тогда блистательная Звездная Ночь некий эксперимент на моей скромной персоне,сведя с бесподобной тетушкой? - Вот уж почти постарел,а суть его так до конца и не понял. - Онурез замолчал,а затем без связи с предшествующим продолжил.

- Умер великий Сталин. Не подумай,что я "сталинист" - тогда прак­тически все почитали его таковым. Вспомни,что пишет об Иосифе конс­труктор ракет Королев,"оттрубивший" свое в" шаражке" ! Я же волком выл,рыдала моя душа,а не только бренное тело. Почему? Отчего? - до сих пор не ведаю. Стало быть был позыв Небес! Не ада же?! А потом Даниила Андреева почитал...

Никита Сергеевич "долбанул победоносного Вождя мордой об стол" - и я радовался Свободе,как и многие. Чему радовался конкретно? - Опять же не ведаю. Река общественной жизни текла сама по себе,а я шел вдоль ее берега,загребая воду ногами,сам по себе. У меня был свой независи­мый от людей мир,куда "Посторонним вход воспрещен". Полный личный су­веренитет,однако,я его ограничивал как можно дальше от "носа" окружаю­щего меня сообщества. Лишь сень Звездной Ночи никогда не лишалась мое­го благоговения.

Когда я инстинктивно осознал "медитацию"? - Эдак лет в десять. У меня была двоюродная сестра,Лариса,истинно русская девушка,лет на семь-десять постарше меня. Я к ней благоволил. Поступив в техникум,она покинула родные места,но почему-то стала именно со мной регулярно пе­реписываться. Что она находила в моих письмах? - Не знаю. Не дед ли,питавший к статной и благообразной внучке огромное пристрастие,ду­ховно соединил и нас?

Не раз я,забравшись от безделья на сеновал,слышал ее отчаянный визг,а потом видел бьющееся большой пойманной рыбой гибкое тело внучки в объятиях деда...Лишь узрев меня,шкодливый старик выпускал изрядно потисканную красотку и она с пылающим лицом,растрепанными волосами стремительной ланью проносилась мимо своего невольного спасителя. Только спустя годы и годы,задним числом,я многое переосмыслил в тех памятных для юнца событиях сеновального интима. Ну,а в переписке - ее письма расширяли рубежи доступного мне Мироздания. Мои же письма...

О,это было действо. Я тянулся за Ларисой изо всех сил. Отвечая на ее очередное письмо,забирался в укромное место,обычно в сумрачное,ок­ружающий мир оставался материализованным лишь ручкой и листом бума­ги,на который выплескивал,как получалось,свой "иной мир". В ту пору уже было будто бы два моих "Я": одно обременялось домашними дела­ми,зубрило уроки и получало пятерки,дралось,занималось спортом,а дру­гое - пребывало в мире фантазии? - Нет,это было нечто радикально отли­чающееся от "фантазии" - это было "инобытие",параллельный мир. И так год за годом.

Уже в зрелом возрасте осознал,что то была первая систематизиро­ванная проба в "эпистолярном жанре",то был стихийный подход к методу "медитационного написания",хотя ни я,ни сестра о "медитации" понятия не имели. Именно в ту пору я случайно натолкнулся на "интуитивную ло­гику". Вот они,первые камни фундамента,опираясь на которые в последние десять лет я пытался писать свои более пространные и более "официаль­ные" опусы. Сослужили они хорошую службу и в науке (ведь я ныне про­фессиональный научный работник,а не только Онурез де Бульбак). - Оче­редная внезапная пауза прервала повествование Онуреза. Голова его рас­качивалась в такт вагонной тряске,он словно задремал. Но я уже привык к стилю повествования и терпеливо ожидал продолжения.

Однако,вот что тебе еще скажу. В ту пору,в определяющей мере я воспринимал женщин,а девочек в особенности(которые мне нравились,ко­нечно) как существ иного порядка бытия - "небесные создания" что ли. Я не испытывал в них "телесной потребности": в отличии от сверстников мне не хотелось их прижать,потискать. Другое дело те,что не нравились или были безразличны. Таковым от меня иногда изрядно доставалось. Слу­чалось,девченок и поколачивал.

Однажды,в шестом классе,перед новогодними праздниками мы гурьбой завалились к приболевшей учительнице. Когда Нина сняла пальто,я ахнул: столь прелестным показался мне ее "взрослый" праздничный наряд. Гос-

теприимная хозяйка усадила нас за стол с пирогами и Нина оказалась

напротив. Я был сражен: при неярком боковом освещении сквозь прозрач­ную ткань ее наряда проступили еще неразвитые,но уже определенно женс­кие формы,а потемневшие почему-то глаза превратились в две бездны,в которых утонул я безвозвратно. И так весь вечер: глаза в глаза и более ничего,и на всю оставшуюся жизнь. Всякое потом бывало,но как вспомнишь этот взор зачарованной и пленительной газели,так сразу не остается ни­каких сомнений: Мирозданье,ты прекрасно и сколь божественны твои про­явления! Так вот совместились мир Звездной Ночи и мое детское еще бы­тие.

И еще одно совмещение мира Звездной Ночи с мирским бытием в дол­гие школьные годы: преподаватель литературы Эльвира Федоровна. Это был какой-то "пробой",это была не та любовь к девочке-"костерку",к пеплу нининых волос,мистическое восхищение познаниями и совершенством тетуш­ки,не чувственное содружество с Ларисой,уж тем более не увлечения де­вушками-подружками и соклассницами. Наверное,так буддист воспринял бы явление ему Лакшми.

Эльвира (так мы ее звали между собой) была столь изящна,столь не­бесная и в то же время предельно земная,что на полтора года две ипос­таси моего бытия совместились вполне четко и реально. Это был "Об­раз",это было "Воплощение",но это не был предмет поклонения. Тридцать лет после окончания школы,а Эльвира Федоровна осталась Эльвирой Федо­ровной (или Эльвирой - как угодно). Угас "Костерок",развеялся "Пе­пел",ушли в небытие прошлого многие-многие потрясательницы моих чувств,но Эльвира вечна!!! Не ведаю будущего,но сей образ может после­довать за мной непредсказуемо далеко. Может быть Она и Звездная Ночь - это одно и то же?! Может быть ее вывела на мой жизненный путь Владычи­ца Луна?!

- Допьем,- вдруг резко он перешел к прозе жизни,подлив слегка в мой стакан и опорожнив бутылку в свой. - За Любовь! За Звездную Ночь! За ее главное воплощение - Эльвиру!

Мы дружно выпили до дна.

- Я никогда и ничего не собирался "официально" писать. Я хотел стать...Нет,не я,а мама хотела - мой главный побудитель и верховный судия в материальной жизни,чтобы я был военным моряком. Все десять школьных лет и я не возражал,соглашаясь с ее выбором. Я никогда не со­бирался заниматься наукой. Но посмотрел фильм "Девять дней одного го­да",Баталов-Гусев - полное смятение ума. Сливаются воедино "Туманность

Андромеды" Ивана Ефремова,"Алые паруса" Александра Грина и внезапно открывшиеся глубины научного постижения бытия,талантливо воплощенные на экране. А тут еще Гагарин,бурные успехи научно-технического прог­ресса...В общем,у меня "заскакало давление" и я "завалил военно-морс­кую медкомиссию".

Признаюсь,я вполне мог пройти это испытание. Уже тогда был в си­лах кое-чего добиваться. Но Звездная Ночь вселила в мою душу не строй боевых кораблей,а "Туманность Андромеды","Алые паруса","Аэлиту","Де­вять дней"...Так я оказался в Томском физтехе."На физтех кто попал,тот грустить переста-а-ал. На физтехе не жизнь,а малина! Только физи-и-ики соль,остальное все ноль! И механик,и химик - дуби-и-и-на!" - вдруг взревел благим матом мой сказитель,с тоской воззрившись на пустые ста­каны. Он дернулся было к своему бесформенному портфелю и я поду­мал:"Винный погребок у него там что ли?! Неужели еще бутылку предложит распить?" Однако,свое обещание попутчик выполнил ("завязал"),безнадеж­но махнув рукой продолжил бурливую речь.

- Склонность к исследованиям проявилась у меня тоже еще в школь­ные годы чудесные. Первое" открытие",поразившее до глубины души,было таковым. Еще в начальных классах знакомые летчики,заходившие в наш дом,подарили мне фонарик - "жучек". И вот однажды в темноте,прикрыв его луч рукой,я вдруг установил,что ладонь "засветилась" - свет как бы проходил сквозь нее. - Я "прозрачный"?! - это было потрясающе: инс­тинктивно,до глубины души прочувствовал сколь хрупок,оказывается,чело­век. Ну,а став студентом-технарем,выяснил,что материальная субстанция человека представляет собой не более чем мешок коллоидного раствора...

В ходе дальнейших стихийных "опытов" обнаружилось,что если как следует "отключиться"(плотно заткнуть уши пальцами и расслаблено сме­жить веки,не думая ни о чем конкретном),то предо мной открывался некий иной мир. Я никак не мог его систематизировать,но достаточно быстро усвоил в нем главное: он склонен "подбрасывать" мне очень ценную ин­формацию,"подсказку" в решении того вопроса,в котором я до этого на­тужно пытался разобраться.

Например,решения сложных математических задач приходили как-то сами собой. Случалось,запишешь такое решение,а потом,как ни стараешь­ся,не можешь его объяснить. Кто знает,может быть это были стихийные вхождения школяра в "информационные поля". Эту способность с годами я развил и как следует поэксплуатировал на собственное благо. Правда,за такие "дары" через некоторое время приходилось "расплачиваться" непро-

должительными слабостью и недомоганиями. Поднаторев в эзотерике,в годы

далеко уж не молодые,я поставил этим недугам такой диагноз: эгрегорная

болезнь.

В институте постижение технических наук проходило неровно. То за­поем работал и учился,то полная апатия и провалы. В студенческие годы я кое-как все-таки стал работоспособным "технарем"- исследователем,да­же появились полноценные научные публикации (хотя любовью к технике так и не воспылал). Но в то же время,студенчество - это и начало пути иоги,и тропа постижения через каратэ,и открытие для себя философии,и попытки системного осознания социального бытия,завершившиеся внезапным кульбитом - поступлением в университет марксизма-ленинизма (при этом,полное игнорирование общественной работы,пионерия и комсомол прошли сквозь мои годы безликими тенями,разве что Артек,да целинная стройка "на северах").

Мне повезло с наставниками: Геннадий Васильевич раздвинул границы моего осознания социального бытия,многогранности человеческой личности и жизни,а Юрий Александрович,Геннадий Гаврилович - ввели в основы кон­дового научно-технического ремесла. Институт я завершил профессиона­лом: инженер физико-химик технологического профиля (это позволило мне,после переезда из Сибири в Среднюю Азию,за три года выполнить и защитить диссертационную работу,получить ученую степень кандидата тех­нических наук).

Духовное же постижение сущности человеческого бытия было по-преж­нему в определяющей мере не христианское,а языческое - через любовь к Звездной Ночи,через стремление к таинству Мироздания и преклонение пе­ред женщиной,как материальным воплощением моей небесной возлюбленной. Но если Эльвира стала воплощением Света в Ночи,то Татьяна-Томская - это удар чарующего плазмоида после неосторожного прикосновения к нему.

Татьяна - девушка-сокурсница,бионик по специальности,явилась пре­до мной будто посланница моего "инобытия". В ней было воплощено все прекрасное. Глаза сияли Звездами,а волосы чернели Ночью...Да,прекрас­ное,но не ласкающее,а обжигающее,сокрушающее. Драма любви на сей раз потрясла столь сильно,что в душе осталась "голгофа" на годы и годы. Из всего этого я вынес: страшись "совмещения миров",оно может быть убийс­твенным. Если не по душе жить одним миром,живи уж двумя,но не пытайся слить их воедино. Ведь даже в смерти человек уходит сначала из этого мира,а затем уж переходит в мир иной...На Татьяне-Томской постижение Мироздания через Любовь на время прекратилось. После этого удара судь-

бы,я "обломал немало веток,наломал немало дров" и из хлада сибирских

снегов ринулся в пекло среднеазиатских далей.

В студенчестве совершенствовался "эпистолярный жанр" и впервые более или менее серьезно обратился к дневникам. О! Дневники...В этом что-то есть,определенно: наедине с самим собой и Мирозданием...

Онурез будто натолкнулся на невидимую преграду и внезапно замол­чал. Его отрешенный взор вперился в пространство. Словно увидев там кого-то,он улыбнулся растерянной детской улыбкой и забормотал:"Как же,как же,и тебя помню ,радость моя. Я горжусь тобою,Людмила. Ты нас­тоящая Львица и оправдала мои надежды. Дай Бог тебе всего...Обиду сту­денческой поры я тебе простил,совсем простил,недавно простил,лишь двадцать пять годков спустя,но простил же. Угомонись,не стой предо мной. И опус новый про тебя так и назвал - "Людмила". Иди с миром,спи спокойно.

- Ты что дружище? - забеспокоился я.- Тебе нехорошо?

- Нет-нет,все "хокей". Тип-топ. Наважденьице нашло. Неуж-то и ее Хозяйка мне подсуропила? Ладно,слушай-ка далее.

В Средней Азии я попытался отринуть мир "инобытия" и позабыть о бесподобной Звездной Ночи: одно воспоминание о томской любовной драме вызывало холодок в душе. Я просто и бесхитростно жил и работал,как обычный советский человек. Официальную науку считал единственно-разум­ным орудием постижения истины,а все остальное - нечто зыбкое и устра­шающее в то же время. Я верил в светлое коммунистическое будущее и,как мог,строил его. Хотя ханжество идеологического официоза становилось все очевиднее,я на что-то уповал: среди рядовых коммунистов было слиш­ком много достойных людей и неплохих профессионалов,энтузиазм которых в тяжкий час обеспечил бы выполнение "пятилетки в пятидневку".

Тем не менее,от вступления в КПСС я уклонился,хотя комсомол при выбытии по возрасту из его рядов дал мне рекомендацию. Были и комму­нисты,готовые" постоять за меня". - Коммунистический официоз меня уд­ручал - вот в чем было дело.

Научные же дела шли не безболезненно,но успешно: среднеазиатскую карьеру на этом поприще завершил сэнээсом академического института,на­учным руководителем проблемной хозрасчетной лаборатории при вузе,кан­дидатом наук с "кирпичем" докторской диссертации в столе,с более чем полуторасотнями публикаций и изобретений,с полудюжиной научно-техни­ческих наград. Но внешнее благополучие скрывало глубокое разочарование в отечественной науке: разбухшая от балласта,коррумпированная и бесп-

ринципная,она вызывала духовное отторжение. Знание среднеазиатской

специфики все только усугубляло ("Где Азия начинается,там законы кон­чаются").

Ну,а постижение национальных особенностей шло параллельно с нау­кой: быт и нравы,сотни горных километров по тропам и хребтам,марево степей и пустынь,тенистая прелесть оазисов и горных долин...А потом возобновились дневники.

Но как я ни сопротивлялся,Ее Величество Звездная Ночь дважды взя­ла в оборот своего влюбленного раба. - Он снова как-то засуетился,рука импульсивно сжала пустой стакан.

- Постой,- я не выдержал и извлек бутылку,которую вез в качестве гостинца.

- Я завязал.

- Зато я - нет,- решительно плеснул в стаканы:"За твою Звездную Ночь! Жми,дорогой,далее!"(его неровная речь стала действовать на меня наркотически,мне уже не терпелось услышать: что же там,за извивами и поворотами повествования,этой то ли были,то ли небыли).

- Так вот,Она меня все-таки и там,под десницей аллаха,достала,- выпив продолжил Онурез.

Как-то приехал я на границу Кызылкумов и Голодной степи. Отрабо­тал день,к вечеру что-то не по себе. Солнце еще не село,ноги сами по­несли меня на противоположную околицу кишлака - там ютилось озерко с солоноватой водой и густыми порослями камыша по берегам. Перед камыша­ми - лужайка зеленой травки,будто коврик простелен. Походил я в одино­честве туда-сюда,только солнышко за горизонт - меня сморило. Бухнулся я на траву,сначала сидел,а потом вдруг голова закружилась,вообще зава­лился. Лежу немощный,таращу глаза на небо. Как вызвездило по черному ночному бархату,так понял я кто меня в бараний рог скручивает,но от этого ни сил,ни воли не прибавилось.

И тут слышу шорох - подымаюсь,чтобы посмотреть кто там шумит в камышах, Но как-то дивно получилось: тело так на траве и осталось,а я все вокруг увидел,в том числе свою образину с вытаращенными глазами. Даже жуть пробрала,а тут камыш раздвинулся и вышла из него девичья фи­гурка. - Как же она там ходила? Я же видел - ни одной тропинки. А она идет,все ближе и ближе. Ясно все так,будто не темень,а ясный день. По­дошла и смело берет меня за руку.

Тут-то я ее разглядел. Азиатка,из местных причем. Волосы чер­ные-черные,распущенные,прямые,до талии доходят. Глаза темные,раско-

сые,но большие; длинные ресницы их лишь слегка прикрывали (будто бы с

прищуром меня рассматривала). Однако,весь кишлачный люд смуглый-смуг­лый,а у нее лик молочно-белый,только губы темнеют. Одета в классичес­кий каракалпакский наряд,даже в шароварах,а голова не покрыта.

- Кто вы? - спрашиваю.

- Я? Ты меня не узнаешь?!

- Извините,девушка...

- А я тебя очень хорошо знаю. И уж коль ты мой,а я твоя,то тебе не к лицу церемониться в обращении.

- Вы...Прости,ты откуда появилась?

- Сегодня из озера.

- Но там нет пути...

- Под таким небом мне доступны все дороги!

Она надавила мне на плечи и я невольно опустился на лужайку. Ноч­ное диво по-хозяйски расположилось у меня на коленях,случайно или нет покрыв мою голову шатром своих черных волос. И в этом мраке засияли лишь две звезды - ее глаза.

Очнулся я утром в таком состоянии,словно по мне пробежал табун диких ишаков. Добрел до постели и пал без чувств. Потом хозяйка,пожи­лая таджичка,сказала,что метался я в жару и все звал какую-то девушку.

А на закате я вновь был на лужайке. И снова пришла Она,повергнув меня наземь,страстно ласкала до зари...

Подняться я уже не смог. Там и нашла меня хозяйка. Кликнула свое­го старика,взвалили гостя на тележку и привезли,словно алкаша,домой. Убедившись,что я "как стеклышко",хозяйка поинтересовалась моими зага­дочными приключениями. Я не таясь поведал. Увидел,что рассказ мой ее обескуражил и даже испугал.

- Бежать тебе,молодой домля,надо. Хозяйка озера тебя полюби­ла,вот-вот и совсем с собой заберет. Такое у нас уже случалось. Уез­жай,завтра же уезжай,а сегодня ночью бабай мой при тебе подежурит.

Утром рассказали старики,что все порывался я идти куда-то,но они силой удержали. К вечеру высвободилась машина и меня готовились отвез­ти на станцию. Не помню как,но принесли ноги на лужайку у озера и Она,еще при закатном солнышке,тут как тут.

Есть у меня слабость: люблю чем-нибудь почесать в ухе. Для этой цели в ту пору использовал женскую приколку. За этим занятием Она меня и застала.

- У-е-з-ж-а-е-ш-ь? - прошелестело. - Б-е-ж-и-ш-ь? Ну,тогда я это

возьму у тебя на память,- прозвучало уже насмешливо.

Я увидел,что приколка вываливается из моих онемевших пальцев и падает на лужайку. Вижу как зависает она меж травинок у носка моего башмака...

- Домля-а-а,едем! - от кишлака ко мне бежал юноша-шофер.

- П-р-о-щ-а-й,- вновь зашелестело и Она будто в воздухе растаяла. Я глянул - приколки у башмака нет. Пал на колени,стал шарить по

траве,призвал на помощь юношу - бесполезно.

- Слушай,ты девушку сейчас не видел?

- Нет,домля. Никого кроме вас не было,- юноша встревоженно глянул на меня. - Надо спешить,опоздаем на поезд.

А когда я,стоя на перроне,уже видел огни подходящего поезда,вдруг вновь зашелестело:"Вспомина-а-а-а-ай...Каждую Звездную Ночь вспо-ми-най-ай-ай..."

Онурез занервничал и я снова плеснул в стаканы. Выпив и помол­чав,он продолжил.

- Лежу я на полке,еду. Свет потушен,шторка на окне задернута,тем­но. И вдруг посветлело,но освещение не электрическое,а будто лунное. Мама родная,в двери купе,которые не отодвигались,входит Она.

- Ты не подумай,что я неблагодарная. Вот твой подарочек,- смеясь показывает приколку. - А это тебе от меня взамен,- едва коснулась мое­го лба кончиком пальчика,а мою голову словно ледяная стрела пронзила.

- Теперь ты иногда будешь видеть то,что недоступно обычным людям. Я приоткрыла тебе третий глаз. У озера попрощалась с тобой. Но нет,не "прощай",а "до свидания"! - и она вышла...в окно.

Проснувшись утром,я глянул в дверное зеркало - в центре лба поя­вилась большая коричневая родинка,которая,как видишь,до сих пор при мне.

Действительно,на эту родинку я обратил внимание как только Онурез вошел в купе. Ведь именно такую рисуют себе красками индусы,а у соседа она определенно была "природного происхождения".

- Ну,ладно,хватит об этом. Она "крутая девочка",еще накли­каю,явится сегодня до утра,хотя я и прикрыт "щитом" - рассказчик рас­тегнул рубашку и продемонстрировал православный серебряный крест на цепочке из столь же благородного лунного металла.

Мы помолчали.

- Ну,дорогой Бульбак,я продолжаю сгорать от нетерпения. Если ты пишешь в таком же духе,то я определенно твой потенциальный читатель.

Слушай,а наяву к тебе от нее никто более не являлся?

- Наяву? - Мудреный вопрос,однако. Хотел бы я до конца понять: что "наяву",а что "иллюзия",да вот никак не сподоблюсь. Я уже говорил тебе о Майе из гольбштадтской детской поры. Вдруг как зачастила ко мне в снах ее нынешняя преемница,просто спасу нет. Что такое,думаю: в ре­альной жизни с нею ничего,а как голова на подушку - такое...Тыща и од­на ночь. В течение двух лет. Потом понял,что это проявление астрально­го мира,"астральная любовь" так сказать. Пришлось" разрядиться" опу­сом. Так я его и назвал: "Покрывало Майи".

Онурез отрешенно помолчал,неожиданно вздрогнул и его взор метнул­ся в противоположный угол купе. - А-а-а,это ты,Малыш,прости меня,ла­почка. Все же так лучше для обоих. Бывает же такое. О! Это были страс­ти...Огнедышащая лава,в платонической упаковке...Из дымки ты пришла,в ней и растаяла...

Тревога на лице Бульбака внезапно сменилась радостной улыбкой. - Вот м вы,мои светлые создания. Звали-то нас тогда Пигмалион и Гала­тея...С Галатеей "там" я определенно встречусь еще,коль духи нас по­венчали...Они-то кое-что ведают...

И вновь грусть заставила осунуться его лицо.

- Это ты-ы-ы-ы-ы...Ну как мне тебя забыть. Маргарита,вылитая Мар­гарита,- забормотал Онурез. - И шрамик твой вижу,помню шрамик. Про те­бя - "Тихие печали". Ох как печален в душе моей твой образ. Там,там я его запечатлел. Погоди,не уходи,не спеши же! Ушла-а-а...

Валечка,Валечка,и твой светлый лик предо мной...Солнышко ты яс­ное,и о тебе тоже те "Тихие печали"...

Снова целая гамма чувств отразилась на его отрешенном лице. - Ва-а-лечка,лапочка сероглазая. Сколь безотрадным и суровым бывает Ми­розданье...Счастья тебе и умиротворения...

- Анюта,ты-то определенно не пропадешь! За тебя я спокоен,да и не жаль мне тебя...

Вдруг лицо его побледнело и Бульбак встревоженно забормотал. - Кто это? Кто это?! Лакшми...Лакшми?! Нет-нет,не может быть. Эль-ви-ра Федоровна...Ваш незабвенный танец,как всегда,прекрасен и преисполнен очарования (тело сказителя стало заваливаться набок,глаза закрылись,- я испуганно схватил его за плечи и как следует встряхнул).

Онурез удивленно уставился на меня,словно впервые увидел. Я пос­пешно плеснул коньяк в стакан и влил ему в рот. Вскоре понял,что собе­седник пришел в себя. Мое любопытство одолело тревогу: Ну,давай далее!

- Далее? Далее было так.

Невзгоды и годы постепенно брали свое,снова приговоренный офици­альной медициной к кошмару,нахожу избавление у ее загадочных оппонен­тов,которые не совсем от мира сего. Процесс охлаждения к "дарам" тех­нократической цивилизации пошел необратимо. А тут пророческое виде­ние:"Пока не покинешь Азию - счастья тебе не будет..." - И я покинул. Был показан образ моей избавительницы - и я нашел ее. Судьба,ставя все новые проблемы бытия,в то же время одаривала меня утешением.

Вновь путь духовного постижения Мироздания через Любовь лег мне под ноги. Но любовь эта самая дивная из ведомых мне. Это когда слива­ются воедино две души,образуя неразделимое целое. И охватывает их пол­ное взаимопонимание и обоюдное всепрощение. И от Бога дана такой Любви сила столь великая,что позволяет уходить из-под,казалось бы,беспрекос­ловной власти Светил Небесных. Два человека,рожденные под разными зна­ками Зодиака,столь едины в духовном стремлении друг к другу,что уходят из сферы своих Созвездий-Владык в загадочную среду обитания,в которой ни одно из последних не обладает полнотой власти. Эти новорожденные Дети Мироздания получают от Бога право идти своей,относительно вольной жизненной тропой. Будь благословенна такая Любовь!

Тем временем,прогнившая до предела система коммуняк-партократов после кончины Андропова полностью утратила способность к самоочищению. Пошло отторжение здоровых сил народа от официоза в какой бы то ни было его форме. Одни уходили добровольно,без борьбы. Другие - ожесточенно сражаясь (за Державу же обидно!). Среди "сражающихся" оказался и я. Однако,соотношение сил было не в нашу пользу,мы терпели поражения,а огромный урон,который мы наносили "противнику",был слабым утешением.

В период этих научно-технических баталий я убедился в мощи такого явления как эгрегор. Роль эгрегоров,их миссия и смысл грандиозны. Схватка вокруг довольно частной научно-технической проблемы моими уси­лиями была превращена в столь масштабное действо,что,судя по все­му,вызвала реакцию российского эгрегора. "Бой местного значения",на­чавшийся только в сугубо мирском плане,вышел в сферу эзотерии со всеми вытекающими отсюда неоднозначными и весьма загадочными последствиями. Вся противостоящая многочисленная "рать" научной и околонаучной публи­ки так и не смогла понять с чем же она столкнулась. Судьбы многих ее адептов весьма драматичны: иных уж нет,а другие ох как далече и пора­доваться им нечем. Главное же,столкновение на эгрегорном уровне про­должается и продолжается,спустя годы после завершения "боя" в мирской

сфере,терзая судьбы "оппонентов". О-о-о,мир - это загадочная штука...

Убедившись в бесперспективности "научно-технического мордо­боя",устрашившись удручающих результатов своих "акций возмездия",я об­ратился к той сфере,которая наконец-то обретает права науки,изучающей "странности" человеческого бытия и среды обитания. Пожалуй,к этому от­носится и все истинно художественное творчество (с точки зрения пости­жения механизма процесса) - посему мои потуги отразить свое мировосп­риятие на бумаге стали систематическими.

Произведения Ивана Ефремова,Михаила Булгакова,Александра Гри­на,Владимира Набокова,"Роза Мира" Даниила Андреева стали моими нас­тольными книгами,а методы их творчества - руководством к действию. Вспомнив спортивное шахматное прошлое,я скрупулезно прорабатывал то страницы их дивных творений,то концептуальность произведений в целом. Пытался проникнуть в их творческую "кухню",иногда казалось,что мне кое-что начинает удаваться на ученическом поприще.

- Дрогнем,- на сей раз не выдержал я и налил поровну. - Тост прежний: за твою бесподобную возлюбленную Звездную Ночь и за Любовь,о которой ты рассказал уже "под занавес" - что не подвластна знакам Зо­диака.

Выпили.

- Слушай,а как уживается Звездная Ночь и твоя мирская возлюблен­ная? Ревность ты не ощущал?

- Сдается мне,что моя супруга - это одно из воплощений Звездной Ночи в этом мире. Посему они и ладят.

"Я увидал ее впервые,

Когда красавица зима,

Раскинув звезды золотые,

Пришла и стала у окна" - внезапно запел Онурез и столь же круто оборвал свой вокал.

- Ну,ты силен. На все у тебя готов ответ.

- Это не у меня,а в том фрагментике сущности Мироздания,к которо­му я со своими возлюбленными причастен.

Заочно сделав предложение той,которую мне вроде как "порекомендо­вала" сама Звездная Ночь,я приехал в ее город в канун Небесного Нового Года. Сидя у окна в номере высоченной гостиницы,я говорил с нею по те­лефону. Предо мной простиралось море огней обустроенной зимней ночи. Февраль правил бал.

И вдруг пошел сильный снег,огромные белые хлопья в безветрии нес-

пешно падали вниз. Я похвастал своим заоконным снегом. У нее его не

было. Но пять минут спустя она восторженно вскрикнула: "Какой снего­пад! Зимняя Сказка!"

Так мы и вошли в Новый Звездный Год,ставший нашим общим первен­цем: каждый у своего окна,соединенные снежной белизной и незримой нитью неспешной теплой беседы. С той поры мы без крайней на то необхо­димости никогда не расставались.

- Однако,ты не рассказал вторую загадочную историю.

- Ну,ладно,слушай,коль тебе так хочется. От случая к случаю мне перепадают нежданные-негаданные подарки. И вот однажды,когда я еще не очень разбирался в восточных религиозных премудростях,родители подари­ли мне бронзовую индийскую статуэтку буддистской богини. Когда я узнал цену подарка - ахнул: она была по моим тогдашним представлениям непо­мерной. К тому же,отлита небрежно,с заусеницами...

Едва скрыв раздражение,я "на ночь глядючи" поставил статуэтку на стол и улегся спать. А ночью то ли сон вижу,то ли предстало предо мной видение. Будто исходит от статуэтки неземное золотистое сияние,а потом богиня превращается в живую женщину и до того она хороша,красива,чувс­твенна,что очарование мое Звездной Ночью получило божественное образ­ное воплощение. - Так вот ты какая,Ее Величество Звездная Ночь!

Утром,едва проснувшись,я кинулся к статуэтке. Она преобразилась: я больше не замечал дефектов литья - предо мной стояло прелестное су­щество,смущенное своею наготою,с загадочной улыбкой на устах и умирот­воряющим созерцателя жестом красивых рук. Я был охвачен очарованием женственности в высшем его проявлении,всего самого трогательного,что может от нее исходить.

Я взял ее в руки и ранее холодный металл отозвался теплом живого тела,готового ответить на возвышенную любовь. Медленно вращая обнажен­ную женскую фигурку,я наблюдал как тень изменяла выражение ожившего лица прелестной богини. С этого дня нас связали добрейшие отношения. Я со всей доступной мне нежностью прикасался к оживающей в моих руках статуэтке,и женское лицо тут же озарялось ответной улыбкой...

- Господи,все-таки он псих,- мелькнула у меня бестактная мысль. Тут же что-то дрогнуло в лице собеседника и он без всякой связи сменил тему своей взволнованной речи.

- Склонный к язычеству,я хотел видеть в писательском сообществе эдаких служителей Свету,Истине,Вечному,ну уж во всяком случае - Лето­писцев. Ефремов,Булгаков,Грин,Набоков,Даниил Андреев давали веские ос-

нования для таких верований. Но увы,увы...Конечно,это мой немалый изъ­ян.

Когда я прочитывал очередное творение канувшего в лету соцреализ­ма или же,наоборот,погружался в смутные словеса современной нарбиков­щины,охватывала досада. - Как же так,пройдут годы и о нас,неприметных маленьких людях,пресловутых "совках",будут судить по подобным опусам?! Разве смогут нас достоверно представить в такой же мере,как мы воспри­нимаем сходящих к нам со страниц творений Бальзака,Гюго,Золя,Цвей­га,Томаса Манна?! - Мы же показаны или какими-то жалкими,примитивными схемами,или болотными лягушками,квакающими и квакающими нечто нечлено­раздельное.

И тогда в мою голову пришла шизоидная,как ты можешь расценить идея - написать о нас,"совках",самому. Изобразить нас такими,какие мы есть на самом деле,со всеми теми мирками,что напрочь сокрыты и от "нарбиковых",и от соцреалистов. Вот так-то: я решил с помощью Звездной Ночи отправить всех нас в далекое будущее,к потомкам. "Рукописи не го­рят",не так ли коллега? - У меня их уже сейчас на пятьдесят - шестьде­сят печатных листов. - Но любые ли рукописи "не горят"? - вот в чем вопрос. - Поэтому я уже более двадцати листов опубликовал.

Однако,это капля в море. Мне нужны гарантии,что мое "послание" обязательно достигнет дальних потомков. И я добьюсь своей цели лишь тогда,только в том случае,если повторю подвиг Оноре де Бальзака,этого гальского чревоугодника и бабника,кутилы и безобразника,но величайшего гения,доблестнейшего из рыцарей пера и папируса! Однако,копия,даже пе­ренесенная на иную национальную почву,всегда несравненно беднее ориги­нала. Она неполноценна уже потому,что является именно "копией".

Именно поэтому я не засел за груды бумаг и фолиантов,исписывая их с упорством маньяка-графомана,не изводил "единого слова ради тысячи тонн словесной руды",а постиг под водительством Звездной Ночи тай­ные,заповедные тропы,ведущие в информационные поля. Да-да,не смотри удивленно - ноосфера-то существует!!! Правда,не для "ширпотреба". Я методично собирал коллекцию образов,прототипов действующих лиц своих опусов. Их фотографии,фрагменты судеб и были началом тех троп,что при­водили меня к россыпям информационных полей. Слушай,там о нас есть аб­солютно все!!!

А дальше,дальше - дело техники: в ход пускалась интуитивная логи­ка - основа тактики моего "творческого метода". Благодаря этому мето­ду,я подымаю чуткие паруса интуиции,которые ждут ветров с просторов

информационных полей. Нет "небесного ветра" - остаются чисты страницы.

Но вот нечто нисходит "оттуда" и,гонимый такими "ветрами",я одолеваю за сутки печатный лист,а то и более,практически кондиционного повест­вования...Вот так материализуется дух Онуреза де Бульбака,вашего по­корного слуги (он церемонно поклонился).

Иногда мне кажется,что всю мою писанину кто-то поспешно надикто­вывает. Обычно отношу это на счет Звездной Ночи,но временами пишется такое,что господи прости...И думаю,соображаю: это точно кто-то из ее вассалов,может,шут гороховый какой,мне подсуропил,а не сама божествен­ная чаривница. И каракули мои тогда такие,что за почерк свой принять никак не могу.

- Послушай,дорогой,ты только ради Бога не обижайся: позволь спро­сить,- все же не стерпел я.

- Спроси,пожалуйста.

- Онурез,а ты не идеализируешь свои возлюбленные "образы"?

- Вовсе нет. Женщина,которая для одного - банальная "подстил­ка",для иного,не исключено что "избранного",- единственная,манящая ду­шу звездочка на небе. Ведь возьмем в пример нашу Землю. Для нас,люди­шек,это объект жуткой эксплуатации,безудержного потребительства и гнусной гадливости,заложенной в нас,видимо,самим Сатаной,Антихристом. Что мы вытворяем с Землей,до чего ее довели - такое способен сотворить с женщиной только обезумевший насильник. А некто смотрит на ту же Зем­лю из безбрежного Космоса и восторженно шепчет:"Какой божественной красоты Голубая Планета..." Так что миллионы и миллиарды могут безжа­лостно попирать и потреблять Земное Тело,но это не помеха для востор­женного и возвышенного чувства к ней кого-то иного.

Отнюдь не со всякой женщиной хочется в постельку. В иную стоит ну чуть-чуть только вглядеться и впору пасть пред нею на колени. Хотя (еще раз подчеркиваю) для какого-нибудь ханыги она не более чем плотс­кая утеха. Во многом именно из-за этого мы и живем столь неказис­то,особенно духовно. Эх жизнь-жизнь,что ты с нами делаешь...Каким и кем я был,каким и кем я стал...- Он погрузился в омут тихой печали. Потом вдруг оживился и бодро заявил: "Хочешь взглянуть каким я был не столь уж давно,в годы молодые?"

- Ну конечно же.

- Тогда гляди,- извлек и подал мне фото.

- Ты не шутишь? - с фотопортрета на меня глянул явно иной образ.

- Если это ты,то изменился до неузнаваемости.

- Вот-вот,видишь как жизнь меня обвальцевала? Это потому,что за все в ней приходится платить весьма и весьма высокую цену. Но я не се­тую. Пару лет назад завалился к однокласснице. Так она со мной чет­верть часа говорила как с незнакомым посетителем. Когда же я предста­вился,- глянула будто на инопланетянина.

Ну что еще сказать? - Я надеюсь какое-то время идти по сопряжению Света и Тьмы,заглядывая и туда,и туда. Я еще верю в Россию,хотя унич­тожается ее культура,наука,хозяйство. Иногда кажется,что на ее просто­рах Князь Тьмы исполняет свой бесовский танец. И тогда ищу я успокое­ния рядышком с мирским воплощением Звездной Ночи и нет для меня че­го-то иного материального,эквмвалентного ей по ценности. Следователь­но,слились в ней воедино духовное и мирское начала,а возможно ли это без участия Звездной Ночи?! А скорее всего,это она и есть в воплоще­нии,Ноченька моя...

- Кто сходит? - с грохотом распахнулась дверь купе,представив возможность лицезреть заспанный образ проводницы. - Через пять минут станция.

- Я схожу,прелесть вы наша, - отрешенно изрек Онурез. - Фенита ля комедия,коллега,- совершенно трезвый,изучающий взгляд вперился в мою переносицу и что-то ему не приглянулось. - Не принимай всерьез все это ночное хмельное шутовство на предмет Ее Величества Звездной Ночи и Онуреза де Бульбака. Хорошо сидим,да-а-а?!

Другое все более или менее соответствует действительности. Я - бродячий эколог. Чищу авгиевы конюшни: перерабатываю помет,навоз и то­му подобные "ароматные" вещчицы в удобрения. Этим кормлюсь и сим житие свое заполняю. В остальном же - Чучула я,что с меня после такого Баху­са возьмешь?! Спасибо за компанию и счастливо доехать до столицы.

Поезд тормозил,мой спутник подхватил бесформенный портфель и не совсем твердой походкой направился к выходу. Вот и перрон последней перед Москвой станции в расписании остановок "скорого". Неуклюже спрыгнув со ступеней вагона,Онурез не оглядываясь зашагал к вокзалу. Я случайно глянул вверх - над головой раскинулся божественный полог Ее Величества Звездной Ночи...

Мы столь внезапно и поспешно расстались с попутчиком,что не успел я сказать о ведомом мне гольбштадтском бытие и о цели своей поездки в столицу. От всех ночных онурезовых историй,защемило вдруг что-то в мо­ей груди слева и исчезла былая уверенность в необходимости покинуть российский немецкий поселок,переселиться в сытую и благополучную объ-

единенную Германию. Все же загадочна русская душа и есть в ней,при

всей несуразности,нечто необычайно притягательное. Неужели я покину

их,с кем прожил почти пятьдесят лет,с кем столько всего пережил,нав­сегда?! Что это сегодня со мной стряслось-то?! Иль простерлась нынче власть чаривницы Звездной Ночи,дивной возлюбленной Онуреза,еще на одну мятущуюся душу?!