…Наше обычное бодрствующее сознание - это всего лишь одна частная разновидность сознания, тогда как везде вокруг нас за тончайшей завесой находятся потенциальные возможности сознания всецело иного, достаточно лишь приложить усилия, и мы почувствуем, что они рядом. Ни одно описание вселенной в её целостности не может быть окончательным, если оно не принимает во внимание эти другие формы сознания. Всё зависит от того, как их рассматривать, - ибо они не являются продолжением обычного сознания. Они расширяют спектр восприятия, хотя и не дают готовых описаний; они открывают новые пространства, но не предлагают их карты (William James The Varieties of Religious Experience New York: Modern Library, 1902; pp. 378-379).

ВВЕДЕНИЕ

С давних времён люди использовали различные части растений в качестве пищи, а некоторые, как строительные материалы. Некоторые растения, однако, натолкнули людей на их использование в ином качестве. Это растения, чьи свойства – "одурманивать" – может, в отдельных случаях, изменять пребывающее в бодрствующем состоянии сознание. Особое место среди психотропных веществ занимают психодизлептики (синонимы: галлюциногены, психоделики, психотомиметики, деперсонализаторы, психотогены), в первую очередь диэтиламид лизергиновой кислоты (ЛСД), мескалин (пейотль), семена ипомеи, мускатный орех, псилоцибин, эрготамин и др. В соответствии с законодательством РФ- эти вещества относятся к наркотическим веществам и запрещены для применения на человеке. Соответственно запрещены их производство и импорт. В то же время в соответствии с международным правом они контролируются не как наркотические вещества, а как психотропные, находящиеся в списке № 1 Конвенции о психотропных веществах (1971).

Галлюциногены — это препараты, которые вызывают галлюцинации, иллюзии и бред. Общей чертой, отличающей их от других видов наркотических веществ, является способность изменять восприятие, настроение, характер мышления (Психодизлептики, как и все наркотические вещества, вызывают эйфорию, изменение сознания, расстройства восприятия, мышления способны формировать пристрастие, наркоманическую зависимость; отличие их эффектов от действия прочих наркотиков не только количественное: меньшая степень эйфории, но большая — расстройств сознания, восприятия и мышления). Все психодизлептики, и это главное, вызывают спонтанную, неуправляемую, часто не связанную с внешними раздражителями психопатологическую продукцию. Этот наплыв, психический автоматизм, дезорганизует психику до степени психоза. Поэтому не случайны такие названия этого класса веществ как «галлюциногены», «фантастики», «психотомиметики». Если опиаты вызывают расстройства познавательной функции, эмоций, поведения, стимуляторы — расстройства восприятия, в том числе параноидную настроенность интерпретации, снотворные — расстройства эмоций и мышления, то психодизлептики вызывают одновременное расстройство всех психических функций на всех уровнях. Химически не связанный с этой группой веществ фенциклидин (ФЦД) также изменяет восприятие, однако его не следует относить к галлюциногенам, так как он действует преимущественно на глутаминергические рецепторы и в большей степени вызывает привыкание.

Применение психоделических препаратов в современном индустриальном обществе будет сложной темой для будущих историков культуры. Их влияние оказалось широким и на редкость глубоким, однако, зачастую трудно определимым. К настоящему моменту миллионы людей из разных социальных слоев в Европе и Соединенных Штатах имеют опыт использования психоделиков; они использовали их для того, чтобы уйти от обычного бодрствующего сознания, от самого себя, в качестве психотерапии, люди искусства употребляли их для повышения творческих способностей; психоделики также сформировали базис для метафизических и магических систем, послужили основой для создания целого ряда ритуалов и символов в группах диссидентов, людей, отличающихся от массы; их использование осуждалось и защищалось, рассматривалось как политический акт или еретический религиозный обряд. С начала 1960-х годов история психоделиков неотделима от эпизодов, известных теперь как движение хиппи. Когда хиппи были в центре общественного внимания, психоделики также не сходили со сцены; как только хиппи аккультурировались, теряя свои отличительные черты, но, превознося многое в нашу культуру, психоделики отошли на периферию общественного сознания, но они продолжают оказывать такое же тонкое, почти неуловимое влияние.

РОЛЬ ОСОБЕННОСТЕЙ КУЛЬТУРЫ История

 

Применение галлюциногенов известно со времен ацтеков, которые использовали псилоцибин и мескалин при религиозных обрядах. С этой целью использование галлюциногенов продолжается и поныне у некоторых коренных обитателей Южной Америки. Разные авторы пришли к выводу, что ощущения, вызванные галлюциногенами, включают в себя ряд взаимодействующих особенностей, таких, как позиция, ожидания, мотивация, настроение, черты характера индивидуума, а также его физическое состояние. Ощущения под действием так называемых психодислептических средств - это сложный процесс, в котором такие взаимодействия вызывают одни из наиболее субъективных переживаний, являющихся предметом исследования в психологии, социологии и антропологии. Галлюциногены, в большинстве случаев, вызывают у субъекта сложные картины видений, которые длятся от одного-двух до нескольких часов. Влияние галлюциногенов на восприятие и субъективное ощущение времени весьма необычно (Людвиг 1969, 14-17). Часто с течением времени воспринимаемые события как замедляются, так и ускоряются, или даже представляются неограниченными в своем развитии. Часто индивидуум ощущает такие перемены в восприятии, что его эмоции достигают состояния бессознательной эйфории или страдания. Степень сконцентрированности, внимание, память и рассудительность полностью подвержены влиянию галлюциногенов. Человек может проявлять страх, боясь потерять контроль над растением, захватившим власть над ним, или напротив, интерпретировать происходящее как вхождение в личный контакт с воображаемыми потусторонними силами (в особенности, если такой образ мышления присущ его собственной культуре). В восприятии внешнего облика происходят заметные изменения, и отклонения того или иного рода абсолютно типичны. Тело и разум могут находиться в полном разладе, однако, когда происходит обратное, границы между человеком и окружающим миром размываются, и индивидууму передается ощущение единства с природой и богом. Ощущение синестезии - борьбы разновидностей чувств - достаточно часто описываемый эффект, вызванный употреблением галлюциногенов. Все пять чувств человека максимально обострены. Люди стремятся придумать специальные обозначения для их ощущений, часто сообщая, что эти ощущения необъяснимы. Помимо особенностей клинического характера, обнаруженных исследователями галлюциногенов (Баррон и др. 1964; Барбер 1970), необходимо принимать во внимание ряд других особенностей, связанных по своей природе с культурой. Последние антропологические исследования современных традиционных обществ, где галлюциногенные средства используются в религиозных и медицинских целях, приводят к выводу о том, что особенности культуры играют решающую роль в формировании, на первый взгляд, чисто субъективных ощущений, не поддающихся какому-либо культурному измерению (М. Добкин де Риос). Более того, как показали некоторые авторы (Добкин де Риос 1976; Кенсинджер 1972), системы верований, ценности и надежды програмируют субъективные ощущения индивидуума. Исследования М. Добкин де Риос в перуанской Амазонии высветили роль, которую играет культура в вызываемых под действием галлюциногена видениях, типичных среди употребляющих его людей. Вот что она пишет по этому поводу в своей работе "Растительные галлюциногены" (1990): Если мы обратимся к употреблению воздействующих на сознание препаратов на Западе, мы можем обнаружить отсутствие подобного отражения культуры в визуальных ощущениях, характерного для традиционных обществ. Будучи лишёнными лишенными специфических культурных традиций использования галлюциногенов, которые программировали бы их ощущения, представители Запада часто передают в своих ощущениях идиосинкразические образы, сами по себе заслуживающие изучения. Иными словами, ощущения, вызываемые приёмом галлюциногенов в традиционных обществах, являются отражением их культурных традиций, тогда как в индустриальном обществе те же ощущения имеют совершенно разнообразный, хаотичный характер и более широкую направленность их содержания.

В традиционных обществах есть свой режиссёр ритуальной драмы приёма галлюциногенов – шаман или жрец. С помощью музыки, ритуального пения, свиста и ударов в бубен, он вызывает характерные видения, имеющие специфический культурный смысл в контексте ритуальных ощущений (см. Кац и Добкин де Риос 1971; Добкин де Риос и Кац 1975). Далее приводится отрывок из книги Добкин де Риос (1990): "Шаманы, с которыми мне довелось говорить, утверждают, что музыка, звучащая во время наркотических ощущений, создает специфические и весьма ценные видения. Например, музыка может устроить встречу с особыми сверхъестественными сущностями, вызвать видения, изображающие источник колдовства, устроить свидание с умершими предками и т. д. Во время ритуала, связанного с употреблением галлюциногенов, физическая активность минимальна, хоть и задействованы все пять чувств. Участники склонны к спокойствию и созерцательности, однако непременно используются стимуляторы чувствительности. Ими служат натуральные ароматизаторы и растительные благовония, многоцветная раскраска тела и затемнение зубов. Общепринята игра на бубнах. Стимуляция осязания достигается либо непосредственной близостью участников в групповых ритуалах, либо наложением рук в ритуале изгнания духов".

Шаманы (обычно рассматриваемые как специалисты по сверхъестественному и называемые знахарями и колдунами) всегда были отличными магами. Используя силу галлюциногенных средств (как мы уже видели в представленных выше небольших сюжетах), маг был способен направить свою энергию на излечение пациентов, предсказание будущего, околдовывание врагов, получение расположения избранной женщины и, что наиболее важно, манипулирование сверхъестественными силами. Этнографическая литература полна описаниями традиционных и сельских шаманов, чьи познания сложных химических веществ просто превосходны. Определенно, такие специалисты отдавали полное предпочтение в своих садах и местах сбора галлюциногенам. Как для того, чтобы наладить связь со сверхъестественными сущностями, так и чтобы восполнить свои собственные ресурсы.

Шаман - специалист в технике достижения экстаза, не чужд тем, кто интересуется антропологией религии. Если мы посмотрим на некоторые важнейшие особенности поведения, присущие шаманам по всему миру, то увидим, что большинство их манер связано с галлюциногенными растениями. Фактически, можно назвать несколько шаманских тем, которые должны быть подвержены влиянию галлюциногенов. Это такие явления как поиски источника шаманской силы, присутствие духов-помощников и союзников (или превращение в них самого шамана), небесное путешествие шамана и вхождение в подземный мир, часто обсуждаемые магический полет и перемещение в пространстве, воинственная природа шаманства и специфические способности излечивать людей. Элиад (1958) рассматривала шамана в качестве мага, предназначение которого - управлять неизведанным. Его специализация - вхождение в состояние транса, во время которого его душа покидает тело и либо возносится в небо, либо опускается в подземный мир. В отличие от людей, находящихся в состоянии одержимости, шаман управляет специальными духами-помощниками, с которыми он общается даже не становясь инструментом их влияния. Содержание ощущений шамана - тема, которая проходит через большое количество литературы. Хотя исследователи, интересовавшиеся поведением шаманов, часто не учитывали при этом роль галлюциногенных средств, многие свойства снадобий, как обсуждалось ранее, могут быть включены в действия шамана.

Только в последние десятилетия в западных странах появились антропологи, которые с растущим интересом начали проявлять внимание к употреблению воздействующих на сознание растений объектами их исследования. Возвращаясь к этнографии, мы обнаруживаем, что, несмотря на отрывочность сообщений, австралийские аборигены, обитавшие в центральном пустынном регионе, использовали растение под названием питури для того, чтобы облегчить межличностное взаимодействие, преодолеть страх и жажду, предсказать будущее и справиться с неблагоприятными обстоятельствами. Посмотрим теперь на возможности растений оказывать влияние на системы верований и целительство. Коренные народы Сибири использовали мухомор, который был тесно связан с деятельностью шаманов до контакта с европейцами. Этот гриб играл главную роль при ворожбе, обеспечивал связь со сверхъестественными силами, и применялся для достижения наслаждения. Равнинные индейцы, чтобы достичь особо ценных мистических состояний, которые обеспечивали им связь со сверхъестественными сущностями, использовали различные виды пасленов и бобы мескаля. В частности, через употребление галлюциногена осуществлялся тесный контакт между воином и диким зверем в видениях, предшествующих охоте. Богатое наследие в виде керамики и текстиля, доставшееся нам от древних рыбаков наска, обитавших на южном побережье Перу, позволяет установить роль кактуса Сан-Педро и кустарника уголка в их культуре. По всей видимости, растительные галлюциногены использовались местными религиозными и политическими лидерами для осуществления власти в политической, психологической и социальной сферах при помощи силы, заключенной в измененных под действием галлюциногенов состояниях сознания. Обитатели гор Новой Гвинеи, используя воздействующие на сознание грибы, совершенно отличались в этом от других жителей Земли, употреблявших галлюциногены. Эти туземцы пребывали в полуобезумевшем состоянии под действием грибов на протяжении определенного периода ежегодно, не проводя при этом никаких ритуалов и церемоний. Жители Новой Гвинеи - пример аномалии в их внеритуальном употреблении растительных галлюциногенов. Индейцы мочика с северного побережья Перу использовали кактус Сан-Педро и различные виды пасленовых в качестве элемента действий шамана. Религиозные служители вплетали в свои ритуалы добро и зло, проявление силы и умение ею манипулировать, а также магическую власть над природой, что позволяло им удовлетворять потребности, как всей общины, так и отдельных ее членов. Древние ацтеки включали в свою фармакопею, по крайней мере, четыре основных вида галлюциногенных растений. С их помощью они обслуживали свои потребности при жертвоприношениях, использовали их для угощения важных особ на церемониальных пирах и брали в виде дани. Растения также применялись для лечения, ворожбы и поднятия боевого духа воинов перед битвой. В этом обществе мы наблюдаем любопытное использование ритуальных растений для воинственных и агрессивных целей. В Перу, среди древних инков, растительные галлюциногены - Сан-Педро, уилка и кока не были включены в религиозно-культурную деятельность так основательно, как у ацтеков Мексики. По-видимому, инки проявляли меньший интерес к воздействующим на сознание растениям, чем остальные цивилизации Нового Света. Хотя очевидцы отмечают, что галлюциногены играли важную роль в народном целительстве, особенно в сельской местности. Фанги северо-западной экваториальной Африки, испытавшие шок французской колонизации, изменили своему традиционному применению галлюциногена tabernanthe iboga. В прошлом он использовался крестьянами и охотниками этого общества для снятия усталости и поддержания бодрости во время охоты. Однако в последние десятилетия он был включен в религиозное движение возрождения - бвити, чтобы его участники могли собственноручно ощутить присутствие культового божества. Древние майя до классического периода использовали галлюциногенные грибы, жабий яд и корни обыкновенной водяной лилии. Эти средства оказывали влияние на религию древних майя, особенно, в сфере гаданий и целительства. В таких городах Перуанской Амазонии, как Икитос и Пукальпа, мужчины и женщины используют в наше время растительный галлюциноген аяхуаска для диагностики и лечения болезней, связанных с колдовством. Народные целители несколько раз в неделю собирают группы пациентов и назначают им дозу снадобья, что позволяет больным увидеть человека, наславшего порчу. Определенно, визуальное удовлетворение от воздействующих на сознание средств несравнимо ни с чем, что можно найти где-либо в реальной жизни. Живая игра калейдоскопических цветов и форм, предстающие перед взором реалистические и фантастические картины, перемены в чувственных ощущениях и глубина самоанализа - все это даст фору любым символическим произведениям, связанным с существующими культурными представлениями. Вряд ли найдется хоть один, у кого могут возникнуть сомнения в том, чтобы присоединиться к небольшой группе энтузиастов, утверждающих: эти средства - плоть и кровь религиозных верований людей, их важную роль в системах таких верований нельзя не учитывать (Добкин де Риос 1990).

В качестве примера современного культурально-обусловленного использования галлюциногенов с религиозными и лечебными целями, можно привести северную часть побережья Перу, с проживающими в ней потомками некогда процветавшей цивилизации мочика (с I в. до н.э. по VII в. н.э.). Северная часть побережья Перу - пустыня, которая изредка наводняется реками, текущими с востока на запад. Сегодня многочисленные долины с растущими на них агрокультурами небольшими пятнами расцвечивают пейзаж. Такие долины, как Салас, прославились на все Перу, благодаря своим целителям, или маэстро, которые излечивают недуги с помощью растительных галлюциногенов. Наиболее часто используемый из них - кактус Сан-Педро, содержащий 1,29 грамма мескалина в одном образце свежего материала. Кактус разрезается на мелкие порции и варится несколько часов с такими добавками как миса (datura arborea), кондорильо (lycopodium) и орнамо (Ьогтато). Кроме этого, при легочных заболеваниях для того, чтобы добиться наркотического эффекта, используется размоченный в воде табак в качестве настоя или как ингалянт. В настоящее время основным применением Сан-Педро является лечение заболеваний, как считается, вызванных колдовством. Как и другие галлюциногенные растения, Сан-Педро позволяет, благодаря возникающим под его воздействием видениям, обнаружить источник колдовства, приведшего к болезни или неудачам. Лечебные сессии проходят ночью в тамбо - не имеющих стен укрытиях, обычно расположенных в поле на некотором расстоянии от жилищ (см. рис. 14). Целитель, его ассистент и несколько пациентов собираются вокруг скатерти, или месы, расстеленной прямо на земле. Большое число ритуальных предметов, включая гладкие камни и палки, которые поднимают для защиты от злонамеренных происков колдунов, вместе с другими магическими атрибутами кладут на месу. В 1967 году в беседе с целителями я выяснила, что камни, по их убеждению, принимают обличье людей и животных, нападающих на врагов. Во время сессии маэстро поет и свистит, вызывая духов, которые будут служить гарантией того, что произойдет исцеление, а также помогут распознать недуг. Целители утверждают, что видения под действием кактуса позволяют им получить знания о магических болезнях, беспокоящих их пациентов (М. Добкин де Риос 1990).

 Копирование культуры в визуальных ощущениях - еще одна важная тема для тех, кто занимается историей применения галлюциногенов. Кого бы мы ни взяли: обитателей джунглей, употребляющих аяхуаска, чтобы увидеть своих идолов или диких животных, или фангов, использующих ибога для встречи с Бвити, эти примеры позволяют нам на самом деле понять: как чисто субъективные ощущения - галлюцинации - могут отражать и воссоздавать культуру. Совершенно ясно, что в обществах, имеющих отношение к галлюциногенам, каждый индивидуум формирует для себя определенные ожидания от их использования. Именно эти ожидания позволяют вызвать определенные картины видений. Это вовсе не значит, что если группа взрослых людей говорит о присутствии в своих видениях змей, то каждый из этих людей на самом деле видел настоящую змею так, как можно ее увидеть, например, в кино. Скорее, это означает определенный, в смысле присущей им культуры, тип видений. Или, проще говоря, они увидели то, что и ожидали увидеть. Быстро меняющийся. сверкающий калейдоскоп цветов, форм, картин и событий, намного более экзотичных, чем те, что видят люди с нормально функционирующим сознанием, - эксклюзивный продукт психики индивидуума.

Этот аспект применения галлюциногенов будет и впредь привлекать антропологов, изучающих общества, связанные с таким применением. Люди в подобном обществе осознают себя частью его культуры на самом глубинном уровне, который только может быть доступен, благодаря ощущениям под действием галлюциногена. Можно сказать, что в традиционном обществе растительные галлюциногены оказывают радикальное влияние на подсознание индивидуума. Обобщая сказанное, можно утверждать: принадлежность к данной культуре в традиционных обществах по всему миру определяется и подтверждается в результате психической деятельности человека в процессе наркотических ощущений. Со всей очевидностью проявляется высокая восприимчивость подсознания индивидуума к информации, исходящей от общества. Любая попытка выдернуть человеческую душу из ее культурной среды, нарушив сложнейшие связи, обречена на полную неудачу.

Кроме сходства психологических эффектов, вызванных галлюциногенами, мы обнаруживаем у многих обществ, сходства в системах верований. Например, вера в оживших духов галлюциногенных растений встречается во всех описаниях. В одних случаях эти духи персонифицируются в гномах, в других - наоборот, в гигантах. В литературе по психиатрии подобные визуальные ощущения описаны как микропсия и макропсия. Как утверждает Барбер (1970), эти типичные под воздействием средств типа ЛСД ощущения, выражающиеся в восприятии объектов либо очень большими, либо уменьшенными, могут быть связаны со сложными изменениями в работе зрачка. В известном произведении Льюиса Кэрролла (1865) Алиса ела гриб либо с одной стороны, чтобы вырасти до больших размеров, либо с другой, чтобы уменьшиться. Как заметил Вэссон (1957), это, вероятно, не было случайным. В те годы, когда увидела свет книга Кэрролла, в исследованиях ученых, касавшихся грибов, осторожно упоминались и свойства мухомора. По-видимому, подобные галлюциногенные вещества действительно меняют изображение на сетчатке и вызывают появление геометрических форм и картин (тоже типичных визуальных ощущений под воздействием средств типа ЛСД). Эти формы, включающие решетки, конусы, цилиндры и другие геометрические фигуры, внезапно возникающие перед глазами, могут отражать психологические структуры, заложенные в самой зрительной системе человека.

 

Психоделики, как социальный феномен

Несмотря на длительную историю использования психоделиков, эти вещества практически не оказывали влияния на массовую европейскую или американскую культуру до относительно недавнего времени. Первым "новым" психоделическим веществом, которое вызвало социальные противоречия в Европе и Соединённых Штатах, был оксид азота, или закись азота - N2O. Его появление связано с несколькими известными в науке именами. Открыл его в 1772 году Joseph Priestley, а Humphry Davy, учитель Фарадея, в 1798 году полностью исследовал его действие. Оксид азота был не более чем эзотерическим развлечением для элиты до 1840-х годов, когда Horace Wells и William Morton ввели его в стоматологическую практику в качестве анестетика; до сих пор оксид азота широко используется в анестезиологии.

Достижение состояния изменённого сознания приводит к попыткам создания новой философии или религии, и оксид азота не был исключением. В 1874 году американец Benjamin Poul Blood написал брошюру, озаглавленную "Открытие анестетиков и сущность философии". William James, прочитав её, испытал метафизическое просветление; написанные им отрывки содержат философские размышления об индуцированном различными препаратами мистицизме и до сих пор не потеряли своей ценности. Однако ни психоделическое действие закиси азота, ни схожесть некоторых его эффектов с действием эфира и хлороформа, широко используемых в XIX веке, всё же не стали предметом большого внимания общественности. Частично это можно объяснить очень короткой продолжительностью действия, тем, что закись азота вызывает амнезию - это приводит к утрате вызванных переживаний, а также трудностями при хранении и транспортировке газа. Но даже более важным является то, что не было социального прецедента для публичного признания его вплоть до психоделической революции 1960-х, усилившей поиск препаратов, изменяющих сознание, и предоставившей идеологию.

Быстрое развитие экспериментальной физиологии и фармакологии в конце XIX века привело к обширному поиску новых препаратов в народных фармакопеях и экстрагированию активных начал. Среди многих открытых или синтезированных препаратов (включая кокаин и аспирин) был мескалин - наследник опия, каннабиса и анестетиков, как средств, для создания искусственного рая. О кактусе пейот было смутно известно из записей испанских летописцев, антропологов и путешественников. Научное изучение мескалина началось в 1880 году, когда женщина из Ларедо (Техас) разослала образцы пейота нескольким исследователям, в том числе и Людвигу Льюину из Parke-Davis. Ludwig Lewin исследовал эктракт пейота на животных и в 1888 году опубликовал первое научное сообщение о новом препарате. С этого момента интерес рос медленно, но неуклонно, усиливаясь восходом религии пейота. В 1895 году мескалин был выделен, а в 1919 - синтезирован. Европейское фармакологическое общество и общество Parke-Davis обозначили пейот как стимулятор дыхания и сердечной деятельности, однако он не стал таким важным терапевтическим средством как опиум, каннабис или закись азота. Вместо этого он использовался экспериментально для изучения сознания и психических расстройств; кроме того, его принимали ученые, интеллектуалы и артисты для исследования незнакомых областей сознания. Интоксикация мескалином рассматривалась как возможная химическая модель психоза; эта идея была предложена в 1890-х, примерно в то же время зарождалась и сама концепция шизофрении.

Некоторые другие изменяющие сознание препараты были открыты в конце XIX - начале XX века. Ayahuasca была описана путешественниками в 1850-х; гармин и гармалин были впервые синтезированы в 1927, а в 1928 году Lewin провел первый эксперимент с гармином на человеке. К 1941 году Schultes и другие заново открыли волшебные грибы и ololuiqui - семена мексиканского вьюнка Rivea corymbosa, однако их химический состав продолжал оставаться неизвестным. MDA был синтезирован в 1910 году, а в 1932 году Gordon Alles (открыл амфетамин) испытал его действие на себе, а затем подробно его описал. Таким образом, ко времени открытия LSD уже существовала традиция исследования свойств препаратов, которые впоследствии будут названы психоделиками, или галлюциногенами.

Будучи первым синтетическим веществом, проявляющим мескалиноподобные свойства и фармакологически самым активным из когда-либо открытых психотропных препаратов, LSD оказал мощное влияние на дальнейшее развитие исследований в этой области. Albert Hofmann открыл этот новый препарат в 1938 году, работая в лабораториях фармацевтической компании "Sandoz" в Базеле, Швейцария. Это был один из ряда синтетических производных алкалоидов спорыньи, синтезированных при поиске новых препаратов; Hofmann ничего не знал о мескалине и не предполагал наличия у этого вещества психоактивных свойств. До этого он уже синтезировал в 1936 году эргоновин/эргометрин, вызывающий спазм гладкомышечных клеток миометрия; химическая структура нового эрголинового производного предполагала наличие у него свойств стимулятора дыхания и сердечно-сосудистой деятельности. Hofmann обозначил его LSD-25, так как он был двадцать пятым производным из серии амидов лизергиновой кислоты (аббревиатура LSD происходит от нем. Lysergsaure Diathylamid). Он был протестирован на животных, но фармакологи Sandoz'а не нашли результаты экспериментов интересными для продолжения его исследования. Hofmann, однако, не потерял интереса и 16 апреля 1943 года синтезировал LSD снова. Во время кристаллизации небольшое количество вещества (следы) абсорбировалось через кожу пальца, и Hofmann испытал слабое действие препарата. Три дня спустя, 19 апреля 1943 года, он принял 250 m г LSD per os, планируя увеличивать дозу постепенно, так как до этого момента не было известно веществ, обладающих активностью в таких малых количествах. Как теперь известно, 250 m г было больше, чем достаточно, чтобы вызвать мощный эффект. Понятно, что этот первый LSD-trip был ужасающим - Hofmann испугался, что он лишился разума или умер. Высокая фармакологическая активность LSD была подтверждена другими сотрудниками Sandoz'а, и в 1947 году, после задержки из-за войны, Werner A.Stoll из Университета Цюриха опубликовал результаты эксперимента на психиатрических больных и здоровых волонтерах; при описании препарата он использовал термин Lewis'а "Phantasticum" (множ. "Phantastica"). Sandoz разослал образцы LSD в различные исследовательские учреждения Европы и Соединенных Штатов, и новые сообщения стали появляться в 1949 году.

Так началась первая фаза истории LSD, которая длилась до начала 1960-х годов. Sandoz снабжал им исследователей в Европе и Америке; в научных работах описывалось его действие на различные функции мозга в разных дозах, LSD сравнивался с другими препаратами, обсуждалось его терапевтическое использование и связь с шизофренией. Stoll заметил его сходство с мескалином; вскоре уже говорили о классе препаратов, называемых психотомиметиками, галлюциногенами, психолитиками, психодислептиками или психоделиками. Диметилтриптамин, ибогаин, гармалин и множество синтетических производных индола и метоксилированного амфетамина вскоре были включены в этот класс, псилоцин и псилоцибин вскоре после их открытия в конце 1950-х также попали в новый класс психоактивных препаратов. На протяжении 1950-х годов психоделические препараты, главным образом LSD и мескалин, были легко доступны врачам и психиатрам Европы и Соединённых Штатов. Они рассматривались как многообещающие препараты для терапии и как вызывающие большой интерес средства исследования сознания; Армия Соединенных Штатов и CIA (ЦРУ) также изучали их в сомнительных с этической точки зрения, а иногда и возмутительных экспериментах в качестве инкапаситантов. Многие тысячи исследований показали, что психоделики не представляют особой опасности для психофизиологического состояния принимающего, также даже не рассматривалась возможность использования их с немедицинскими целями, так как их действие часто было пугающим и истощающим эмоционально. Однако лишь несколько человек, такие как Aldous Huxley, ещё до 1960 предвидели, что LSD и мескалин приобретут гораздо большее социальное значение и станут значимым культурным феноменом, нежели были закись азота или каннабис в XIX веке: "Лично я верю в то, что, хотя сначала эти новые преобразователи ума могут вызвать некоторое смятение, в конечном итоге они углубят духовную жизнь социальных слоёв, в которых будут доступны. Это знаменитое "возрождение религии", о котором говорят уже так давно, произойдет не в результате евангельских столпотворений или появления на телеэкране фотогеничных священнослужителей. Оно произойдет как результат биохимических открытий, которые дадут возможность большинству людей достичь радикальной самотрансценденции и более глубокого понимания природы вещей. И это возрождение религии будет в то же время революцией. Из деятельности, в основном имевшей дело с символами, религия трансформируется в деятельность, в основном имеющую дело с опытом и интуицией, - повседневный мистицизм, лежащий в основе и сообщающий значение повседневной рациональности, повседневным делам и обязанностям, повседневным человеческим отношениям". Исполнение его пророчеств началось, когда студенты колледжей, которым уже надоела свобода от скучного самодовольства 1950-х, оказались под влиянием литературы, способствовавшей распространению психоделиков как средств перманентно трансформирующих сознание. Другим пленяющим моментом был тот факт, что психоделические видения могли быть как адскими, так и блаженными; это ещё более повышало метафизический аппетит.

Психоделическое движение, как и религия пейота, представляло собой стечение нескольких потоков культуры и имело много независимых основателей. Профессионалы и интеллектуалы, имеющие интерес к метафизике и религии, стали проводниками, направителями, наставниками; люди искусства, в том числе Ken Kesey ("Полёт над гнездом кукушки") и Allen Ginsberg, а также рок-музыканты и криейтеры психоделических постеров, световых шоу, андеграундных комиксов также оказали значительное влияние; другие лидеры вышли из поп-культуры гедонизма или из радикальных dropout'ов (отвергающих общественные соглашения). Здравоохранение и психиатрия (а со временем и закон) стали врагами психоделического движения, подобно испанской инквизиции против пророков, шаманов и колдунов средневековья. Лидером, который подошел вплотную к объединению всех ветвей движения, был Timothy Leary. Именно ему принадлежит идея 'set & setting' как детерминанта психоделического опыта; он же популяризовал фразу "Turn on, turn in, and drop out". Расширили ли психоделики сознание Leary или нет, но психоделическое движение значительно расширело сферу его деятельности, предоставляя новые области для реализации его интеллекта и таланта в области права. Его книги, статьи и лекции оформляли идеи многих, его свободный образ жизни и беспардонность стали примером для подражания даже для тех людей, которые не имели для этого возможности.

Timothy Leary, будучи академическим психологом в Гарварде, был сторонником теории, называемой transactional psychology, которая рассматривает социальные роли и поведение как серию игр, каждая из которых имеет свои правила, ритуалы, стратегии и тактику. Пользуясь терминологией этой теории, Leary указывал на то, что психоделики дают возможность человеку выйти из игры, а затем вернуться и жить без обязательств и тревоги; при этом осознаётся искусственность внешнего мира, его несерьезность и незначимость (Alan Watts развивал такие же взгляды, начав прямо с изучения восточных религий). Жизни большинства людей, с этой точки зрения, являются абсурдом, пустым, бесполезным ритуалом; они бессознательно подчинены ограничивающим правилам. Психоделики позволяют понять это и изменить сознание. Главным было принять тот факт, что всё - лишь игра, космос манипулирует людьми, а люди "примеряют" на себя роли и являются частью глобальной игры. И когда Leary говорил "Не существует такой вещи как личностная ответственность. Это противоречит самому термину", многие называли его психопатом, однако Leary излагал лишь философскую доктрину. Смесь социальной критики, откровенного гедонизма и традиционной восточной религии стала основой философии движения хиппи.

Работая в Гарварде, Timothy Leary получил чистый псилоцибин (недавно синтезированный Hofmann'ом) от компании Sandoz и начал широкомасштабные исследования, большую часть которых составлял прием псилоцибина им самим, его коллегами, друзьями, студентами и другими, включая заключенных. Его гарвардский коллега, Richard Alpert, становится союзником Leary. В ноябре 1961 года в эксперимент был включен LSD. В 1962 году Leary и Alpert основали International Faundation for Internal Freedom (IFIF) (Международный институт изучения внутренней свободы), а затем еще целый ряд институтов для изучения психоделиков с философской и религиозной точек зрения.

Вскоре о Leary и психоделиках стало известно не только в университетском городке, но и всей стране; а поскольку во времена правления Кеннеди Гарвард был в центре внимания, сведения о LSD стали часто появляться в средствах массовой информации. Весной 1965 года Leary и Alpert были публично уволены из гарвардского университета; причиной этого были плохие отношения Leary с администрацией Гарварда и Отдела по продуктам и лекарствам штата Массачусетс, кроме того, Leary оставил свою академическую деятельность. Глава гарвардского Отделения социальных отношений заявил: "Они начали как ученые с громкими именами, а сейчас превратились в культистов". Однако за этот период (1960 - весна 1965) под руководством Leary было проведено большое количество сеансов приема псилоцибина или LSD, в которых участвовали в общей сложности более 400 человек. Является ли Leary творческим импресарио или просто интеллектуалом-авантюристом и оппортунистом, тем не менее, ясно, что он не воспринимал себя достаточно серьезно для того, чтобы стать основателем религии; его харизматические качества не сочетались с каким-либо убеждением, позволяющим задать направление социальному движению. Его друг и соратник Richard Alpert, впоследствии известный как религиозный писатель Baba Ram Dass, стал практиковать индийскую религию, подобно многим, использовавшим ранее психоделики.

В захватывающей полемике консервативные медицинские авторитеты и юристы сочли употребление LSD опасным, а употребляющих его больными; тогда как защитники психоделиков возражали тем, что, напротив, они, власть имеющие, больны и опасно непреклонны, подавлены и ограничены, боятся столкнуться со своей истинной природой и увидеть бесполезность своей жизни, отчаянно пытаются удержать других от самопознания и, следовательно, ускользания от угнетающего контроля. Обвинения и ответные обвинения подобно этим создавали впечатление реального существования контркультуры, вовлеченной в жестокую войну с существующей системой. По мнению Leary, это было обычное, традиционное религиозное противостояние. С другой стороны, психиатр Daniel X.Freedman писал, что просветленные психоделиками являются не более чем жертвами иллюзорной автономии (под автономией понимается философская доктрина, согласно которой индивидуальные желания человека должны контролироваться только его собственными принципами; категорический императив Канта) и чувства превосходства, представляющего собой защиту эго отрицанием, и нуждаются в обращении в другую религию: "Интересно, что классификации патологических исходов конверсии (обращение в другую религию), включающие невосприимчивость и омнисценцию, поразительно напоминают картину, которую мы наблюдаем в случае с LSD".

Так или иначе, психоделики оказали свое "культогенное" действие, обладая способностью вызывать, по крайней мере, временную приверженность новой концепции и изменение образа жизни. Движение хиппи стало массовым вслед за развитием психоделической идеологии; оно начало набирать силы в 1965 году и достигло пика между 1967 и 1969 годами. Хотя не все было ясно с точки зрения тактики, нет сомнений в том, что инициирующим элементом, сакраментальным и символическим ядром, источником групповой индивидуальности (identity) был психоделический trip. Было совершенно неважно, как часто использовались психоделики; иногда было достаточно одного раза, а некоторым вообще не требовалось использования психоделических препаратов. Представители богемы отличались от массы другой одеждой, другим подходом к сексу и работе, стилем и политическими взглядами; хиппи же отличались от подлинной богемы лишь использованием LSD. И именно LSD, став причиной популярности психоделиков, создал тот массовый феномен с присущими ему одинокими мистиками, эзотерическими религиями, эксцентричными, необычными культами и литературными обществами. Каждый подросток, приняв 500 m г LSD, мог убедиться, что он Будда.

Движение хиппи в своих взглядах сочетало теоретическую благожелательность и доброту с интересом к коммуналистическим экспериментам, оккультными, магическими, экзотическими ритуалами и мистицизмом. Они заимствовали свои идеи из глубинной психологии, восточных религий, анархизма, знаний американских индейцев. Имплицитной целью хиппи было пролонгировать, на сколько это возможно, свободу, присущую детству. Они отвергали принятые обществом определения рациональности, прогресса, знаний и даже реальности; они провозглашали отказ от эгоцентризма. Общество для них выглядело как дегуманизирующий, коммерциализованный кошмар с кондиционированным воздухом, большинство в котором являются конформистами, притворяющимися глубоко религиозными; оно объявило незаконным использование психоделиков, но одобряет, вызывающие зависимость алкоголь и никотин.

Ритуалы, вобравшие в себя самореализацию, свободу от угнетения, экстаз единения, расширенное сознание, очищенное восприятие, гораздо более важны, чем просто поверхностная религия символов. Вместо мирского гуманизма и политического рационализма они выбрали мистические и просветляющие аполитические религии - дзен, суфизм, йога, тантризм, шаманизм, гностицизм; их библией стала Тибетская книга мертвых, переведенная на английский Timothy Leary.

Психоделическая культура, естественно, не обошла стороной музыку. Психоделики оказали влияние на большую часть рок-музыки конца 1960-х; а она, в свою очередь, идеально подходила для прослушивания во время действия препаратов. Основателем нового стиля, названного психоделическим, кислотным роком, стала группа Gratful Dead из Сан-Франциско; затем присоединились Jefferson Airplane, Jimi Hendrix, Beatles, Donovan. Шоу имитировали действие психоделических препаратов с помощью стробоскопического света, проекции слайдов и фильмов, ароматов, оглушающей музыки - этот прием использовался для того, чтобы подавить чувствительность и привести в беспорядок обычные режимы восприятия. Постеры и рисунки напоминали видения, возникающие при приеме психоделиков, яркими цветами, биоморфными формами, множеством деталей и сюрреалистическими мифическими образами - не могли быть воспроизведены лишь эмоциональная напряженность и непрерывное движение. Постепенно все это превратилось в коммерческую и тривиальную имитацию - стали появляться "психоделические" майки, ручки, аксессуары и т.д. Drug-культура сформировала свою собственную терминологию: turned on, straight, freak, freaked out, stoned, tripping, tripped out, spaced out, far out, flower power, ego trip, hit, into, mike, plastic, going with the flow, laying one's trip on someone, game-playing, mind-blowing, mind games, bring-down, energy, centering, acid, acidhead, good trip, bum trip, horror show, drop a cap or tab, karma, samsara, mantra, groovy, rapping, crash, downer, flash, scene, vibes, great white light, doing your thing, going through changes, uptight, getting into spaces, wiped out, where it's at, high, ball, zap, rush, и т.д. Многие слова приобрели совсем другое значение.

Общество конформистов воспринимало хиппи одновременно как ленивых, грязных гедонистов, паразитов-наркоманов и как сияющий ангельский продукт поколения любви. Хиппи внесли в общество беспокойство. Широкая огласка в средствах массовой информации сыграла важную роль в распространении употребления психоделиков. Восхваление доброты, миролюбивости и сексуальной открытости "детей цветов" также способствовало рекрутированию в drug-культуру; сообщения о суицидах, смертях и психотических реакциях рассматривались как пропаганда, и даже говорили, что пугающая реклама и медицинские предупреждения еще в большей степени вызывают нежелательные реакции.

В этой смеси враждебности и преклонения перед хиппи и их препаратами, власти некоторое время колебались и затем перешли к репрессиям. С самого начала психоделические препараты не были классифицированы как "наркотики", и до 1963 года LSD, мескалин и псилоцибин можно было легко получить для клинических и экспериментальных исследований; а до 1966 года все еще не было запрета на не хранение, производство и продажу. И только после 1966 года, когда согласно вышедшему закону Sandoz перестал поставлять LSD, большинство циркулирующих психоделиков стали производиться незаконно. Одним из следствий нелегальности психоделиков стало снижение их качества и чистоты: трипы стали хаотичными, физически и эмоционально изнуряющими и истощающими вместо безоблачного путешествия с ясным взглядом на реальность. Психоделическое движение стало приходить в упадок. Его идеология отвергала принудительный механизм общества в принципе; она не допускала различий между оригинальностью, эксцентричностью и сумасшествием или между способностью обходить требования рутинного социального контроля и неспособностью жить как они. Человек не может жить лишь одними наркотиками и их продажей, экономическая зависимость в очевидно презираемом "правильном" обществе неизбежна.

Все вернулось к норме; но норма - понятие неопределенное, и все не так просто. Расшифровывая значение эпитета "mind detergent", LSD обладает свойством "промывать мозги"; он индуцирует чувство достижения новой identity, позволяя "умереть и родиться заново". И даже если это чувство теряется, все равно всё становится другим. Психоделическое путешествие, как и любое другое, меняет путешественника. Многие обращались к медитации. Трансцендентальная медитация - наиболее простая и популярная религиозная техника, остатки психоделического опыта вызывали огромный интерес к ней. Интересно, что многие идеологи психоделического движения говорили о том, что употребление препаратов дает только проблеск подлинного мистического озарения, однако этот проблеск можно углублять и развивать с помощью медитации, для которой психоделики не нужны. Но многие, не работая над собой, довольствовались лишь этими "проблесками".

Психоделическое движение не привело к революции, как обещало, но это было больше, чем короткий трип. Большинство из нескольких миллионов людей, принимавших LSD, никогда не расстанутся с чувством того, что они расширили своё сознание. Психоделики открыли массе новые территории сознания, ранее доступные для исследования только небольшой части особенно отважных путешественников, главным образом, религиозным мистикам. Большинство возвращались из трипа с памятью об увиденном, они понимали, что это является важным, но не знали как интерпретировать и применить видение в жизни. Но некоторые предпринимали попытки исследования своего сознания без помощи препаратов, и они открывали для себя, что наилучшим способом для этого являются религиозные традиции, особенно религии Индии. Многие из тех, кто обратился к восточным дисциплинам, стали рассматривать психоделики как поллютанты, которые перегружают чувства, отвлекают сознание и не дают возможности достигнуть цели, а позволяют лишь мельком взглянуть на неё.

Несмотря на то, что движение хиппи уже в прошлом, в 1989 году употребление психоделиков снова стало возрастать; а к 1993 году 11,8% студентов сообщали о применении средств, "расширяющих сознание". В настоящее время в Соединенных Штатах в употребление этих препаратов вовлекается более 100000 подростков ежегодно; а общее их число составляет сегодня от 13 до 17 миллионов. Интересно, что в противоположность этому, употребление некоторых других средств заметно снизилось: например, использование кокаина уменьшилось с 7,9% до 3,1%. Новый всплеск психоделического движения связан с развитием рейв-культуры. В большинстве своём она напоминает движение хиппи, её можно рассматривать даже как продолжение последнего. Телекомпания CBS отметила, что рейвы "более напоминают 60-е годы, чем сами 60-е". Современная электронная музыка является наследницей психоделического рока; большая часть ее разновидностей (например, trance, acid-house, acid-jazz, trip-hop, etc.) так или иначе связана с психоделиками и идеально подходит для прослушивания во время трипа. Сегодняшние рейверы - это хиппи 90-х; их интересы также обращены в сторону метафизики, их религии - все те же дзен, суфизм, йога, тантризм, шаманизм, гностицизм. Само слово "рейв" означает многочасовую вечеринку (party), проводимую обычно ночью и сопровождающуюся громкой, оглушающей "техно"-музыкой. Как правило, это большие party, собирающие до 25000 человек. Современные рейвы максимально имитируют действие психоделиков. Оглушающая электронная музыка, характеризующаяся отсутствием вокала и наличием жесткого ритма и вибраций, вводит танцующего в уникальное эмоциональное и психологическое состояние, сравнимое с религиозным переживанием; возникает чувство единения с другими, люди становятся открытыми и дружелюбными. Одним из самых важных составляющих рейвов являются визуальные эффекты: стробоскопический свет, лазерные лучи, большие экраны, на которые проецируется компьютерная фрактальная графика; все это находится в непрерывном движении и изменяется в соответствии с музыкой. Большинство молодых людей, которые употребляют психоделики на рейвах, очевидно совершают побег из тусклой реальности, а не пытаются извлечь из этого пользу для развития своего сознания. Естественно, это не самое достойное использование данных препаратов. Однако для многих посетителей рейвов небольшая доза МДМА или LSD, в сочетании с трансовой музыкой предоставляет уникальный шанс полностью освободить свои эмоции, почувствовать близость с другими людьми и испытать эйфорию, которую они не могли бы себе представить в своей обычной реальности.

Психоделики внедрились почти во все сферы современной жизни; психоделические идеи можно отследить в музыке, кино, моде и т.д. Многое их объединяет с компьютерным миром, а главным образом, виртуальность и интерактивность. В наш век информационных и компьютерных технологий общество существует не в "реальности", а в коммуникационном киберпространстве; Internet - само по себе "средство изменения сознания" (А. Крутских 1999).

Номенклатура и классификация

 

Для обозначения этой группы препаратов было предложено много терминов. Первым был 'phantasticum', предложенный Lewis'ом; некоторые исследователи использовали термины 'психотомиметики', 'психотогены', 'шизотоксины', однако, как выяснилось позже, несмотря на внешнее сходство, эффекты этих препаратов сильно отличаются от проявлений естественных психозов. В 1960-е годы, в период расцвета психоделического движения, был предложен целый ряд терминов: онейрогены (продуцирующие сны), фанеротимики (делающие чувства видимыми), энтеогены (вызывающие религиозные переживания) и, наконец, Humphry Osmond, один из первых исследователей LSD, предложил термин 'психоделики' (mind manifesting). Последним термином эти средства в научной литературе обычно обозначают в случае их немедицинского, развлекательного, нелегального использования. Официальным термином, используемым в строго научном контексте, является термин "галлюциногены". Однако он не совсем точен, так как фокусирует внимание на галлюцинациях, которые как раз не свойственны препаратам этой группы, они лишь вызывают изменения восприятия, иллюзии или псевдогаллюцинации, которые не принимаются за физическую реальность; кроме того, это далеко не основной фармакологический эффект. Галлюцинации в истинном смысле этого слова вызывают холиноблокирующие средства и арилциклогексиламины (PCP, кетамин). Поэтому и необходим термин 'психоделики', чтобы разграничивать эти разные по своему действию вещества.

К настоящему времени известно около двухсот психоделиков, которые, согласно их химической структуре, можно разделить, по меньшей мере, на две группы:

Рис. 1. Предполагаемый механизм активации и деактивации глутамат (ГЛУ)-М-метил-D-аспартат (КМDА)-рсцентор-канал комплекса. А и Б. Глутамат прикрепляется к рецептору и вызывает откры­тие капала сначала для Na+ и К+, а после деполяризации мембраны — для Са2+. Глицин (ГЛИ) модули­рует эффекты ГЛУ. В. Конкурентные антагонисты рецептора, такие как АР5, могут предотвратить ак­тивацию ГЛУ. Г. Другие препараты и ионы могут блокировать открытый канал посредством неконку­рентного антагонизма. К этим препаратам относятся фенциклидин (ФЦД) и экспериментальный нейронротективный препарат МК801. Mg2+ также может блокировать канал

1.    индолалкиламины - содержат в своей структуре замещенное индольное кольцо (триптамины, например, DMT, DET, псилоцибин); боковые цепи могут конденсироваться с образованием более сложных структур, таких, как b -карболины (например, гармалин) или эрголины (LSD, LSA);


Информация о работе «Галлюциногены (роль особенностей культуры, история открытия и современные взгляды)»
Раздел: Медицина, здоровье
Количество знаков с пробелами: 113737
Количество таблиц: 8
Количество изображений: 2

Похожие работы

Скачать
135562
0
0

... в аду компания поинтересней». Подразумевается, что можно пожертвовать климатом ради интересных людей. Похоже, манифестация духовных, душевных и телесных извращений как нормы и есть внутреннее задание, которое осуществляет современная культура,— ведь, как уже было сказано, задача мифа состоит в том, чтобы человек мог чувствовать себя в мифологизированном мире комфортно и безопасно. Он не должен ...

Скачать
84560
8
7

... и с учетом специфики группы, можно предложить дополнительные правила. Оценка уровня информированности. (40 мин) Ведущий просит группу ответить на вопросы: (1) существует ли проблема наркомании в нашем обществе? (2) сталкивались ли с этой проблемой вы или ваши близкие? (3) что вы чувствовали, когда сталкивались с этой проблемой? (4) насколько опасна проблема наркомании среди молодёжи? (5) как ...

Скачать
34729
0
0

... произведение как psytrance-трэк. "Массовая культура" утверждает тождественность материальных и духовных ценностей, в равной степени выступающих как продукты массового потребления. Для "массовой культуры" характерно возникновение и ускоренное развитие особого профессионального аппарата, задачей которого является использование содержания потребляемых благ, техники их производства и распределения в ...

Скачать
201671
0
4

... не показало какой-либо выраженной симптоматики физиологической зависимости. Это подтверждают не только работы академических исследователей, но и Всемирная организация ООН по вопросам здравоохранения [29, 38]."Молекулы мистики" как способ трансцендентации ЭГО (теория "квантового резонанса в синапсических полях") В настоящее время академическая наука не может дать строгое обоснование связи явлений ...

0 комментариев


Наверх