2. Герменевтика «сочувствия» В. Дильтея

У Вильгельма Дильтея (1833–1911), хотя он и продолжает линию Ницше, «жизнь», которая является первичной, понимается совсем не так витально и зоологически, как у последнего. «Жизнь» у Дильтея – это, скорее, жизнь культуры и, прежде всего, духовной культуры. Но она так же предшествует мышлению и науке, как у Ницше и Фейербаха. В результате у Дильтея мышление, как вторичное и производное духа, чувства понять не может. Чувство можно только чувствовать и переживать, и человеку, который чувствует, можно только сочувствовать. Причем Дильтей распространяет это сочувствие на «понимание» всех явлений духовной культуры и истории: философии, религии, искусства, литературы.

Методу «объяснения» в естественных науках Дильтей противопоставляет метод «понимания». «Понимание» достигается путем «вживания», «сопереживания», «вчувствования». Но одно дело «вжиться» в ныне живущую культуру, и совсем другое дело – проникнуть в культуру древних египтян или инков, и даже древних римлян. Отсюда необходимость в особом способе приобщения к «мертвой» культуре. По отношению к культуре прошлого, согласно Дильтею, должен применяться метод интерпретации, который он называет герменевтикой. Герменевтика, таким образом, из метода «понимания» боговдохновенных текстов превращается у Дильтея в метод «понимания» любого гуманитарного текста.

«Философией жизни» Дильтей считает всякую попытку отойти от того, что он называет «систематической философией». Это литература такого типа, как у Марка Аврелия, Монтеня, Лессинга, Карлейля, Эмерсона, Ницше, Толстого. «Писательство этого рода, – замечает Дильтей, – постольку родственно античному искусству софистов и риторов, от которого так резко отмежевался Платон в сфере философии, поскольку здесь место методического доказательства занимает убеждение, уговаривание» [3, С. 60].

Понятно, что такая «философия» может быть убедительной и интересной. Ведь читать, допустим, Ницше в тысячу раз интереснее, чем какого-нибудь позитивиста, рассуждающего о «научной методологии». Но это, тем не менее, не отменяет разницы между философией и литературой. «Искусство уговаривания», как отмечает Дильтей, связано с «величайшей серьезностью и правдивостью» [3, С. 60]. И это то, что мы называем жизненной правдой и что присуще хорошему реалистическому искусству.

Дильтей пишет: «Жизнь должна быть истолкована из нее самой – такова та великая мысль, которая связывает этих философов жизни с мировым опытом и поэзией» [3, С. 60]. Но почему эта «философия жизни» встает во враждебное отношение к «систематической философии»? Видимо, это происходит в такой период истории, когда жизнь покидает «систематическую философию», и от нее остается пустой сухой стручок. Однако это означает, что в то же время нечто происходит и в самой жизни. Да, жизнь должна быть объяснена из нее самой. Но именно для этого необходимо систематическое мышление, а не одна только риторика. Иначе сама «жизнь» приобретает мистический и призрачный характер.

Вместе с отказом от метафизики, согласно Дильтею, должен произойти и отказ от ее метода. И должен быть найден «независимый от нее метод установления определений ценностей, целей и правил жизни, и на основе описательной и аналитической психологии, исходящей из структуры душевной жизни, надо будет в рамках методической науки искать решение – может быть, более скромное и менее диктаторское, – той задачи, которую себе поставили философы нового времени» [3, С. 61]. Таким методом, по его мнению, и должна стать герменевтика. Но совершенно ясно, что это не просто претензия на иной метод, а это претензия на иную философию, сущность которой и составляет свойственный ей метод герменевтики.

Историческая преемственность образует культуру как форму человеческого существования. Историю исследует тот, кто ее творит. Дильтей представлял историю как большую непонятную книгу, подлежащую расшифровке и истолкованию. Герменевтическая проблема понимания явлений и отношений духовного мира требует, прежде всего, отделения ее от причинно-следственных связей, которые господствуют в природе и подлежат изучению естественными науками. Дух постигает себя и завершается в историческом постижении. Историческое познание есть способ самопознания. Герменевтика, осмысленная как постижение историчности, оказывается основой наук о духе, ибо исторический процесс мыслится как подлежащий расшифровке текст. «Большая часть моей жизни была посвящена общезначимой науке, которая должна создать для наук о духе прочное основание и внутреннюю взаимосвязь с целым» [12, С. 144].

Дильтей полагал, что природу мы объясняем, а духовную жизнь понимаем. Жизнь заключается во взаимодействии личностей. Полнота жизни дана личности в ее переживаниях. «Сопережитое дано в понимании» [4, С. 130]. Понимание приводит к категориям значения, ценности, цели, развития, идеала [4, С. 132]. Все они чужды познанию природы и укоренены в самой жизни. Категории жизни – это не простые понятия, а органическое содержание самой жизни. На вопрос о том, как личность достигает пристани категорий жизни, Дильтей дает ответ: герменевтическим путем. «Жизнь существует во времени как отношение элементов к целому, т.е. как некая взаимосвязь» [4, С. 130]; «понимание целого – смысл в жизни проистекает из значения (отдельных элементов)» [4, С. 133]; но и значение элемента (переживания) определено его отношением к целому [4, С. 137]. Схематизм естествознания описывает причинно-следственные связи, схематизм «наук о духе» – связь части и целого, целого и части в их соотносительности. Постижение этой соотносительности и есть понимание [4, С. 134]. Собственные переживания даны личности изначально, благодаря настоящему и воспоминаниям. Духовный мир Другого дан благодаря «вчувствованию» в этот мир и знанию его автобиографии.

Решая вопрос поиска форм интерпретационной деятельности в гуманитарных науках, Дильтей был вынужден обратиться к логической проблематике, потому что формы понимания, классификацию которых он пытался дать, по его замыслу, должны иметь особые логические формы выражения, т.е. особые представления форм понимающей деятельности в логических процессах рассуждения. Но если бы процесс понимания этим ограничился, то познавательный процесс в гуманитарных науках был бы не адекватен своему предмету, отражал бы его односторонне. Дело в том, что в гуманитарных явлениях объективно заложены факторы, которые можно постичь с помощью рационального понимания, и в то же время имеются элементы, связанные с бессознательной деятельностью авторов гуманитарных реалий. Естественно, что рациональное понимание, соотнесенное с особыми логическими приемами, здесь уже не может служить методом познания.

Итак, Дильтей ставит две проблемы: проблему герменевтической логики и проблему бессознательного в гуманитарном познании. Причем, если первая является принципиально новой, то вторая явным образом уже была поставлена Ф. Шлейермахером в его учении о лучшем понимании.

При всем этом Дильтей принципиально не мог объяснить диалектику духовной жизни общества и материальных условий, ее созидающих и являющихся ее жизненным фоном. Неадекватность методологической установки Дильтея ясно осознавалась многими представителями герменевтической философии. Так, в частности, один из «духовных отцов» современной герменевтики Х.-Г. Гадамер писал: «…Дильтей… не мог преодолеть робости к традиционной теории познания. Его исходный пункт, внутреннее бытие «переживаемого», не мог пробить мост к исторической реальности, потому что великая историческая действительность, общество и государство являются определяющими для каждого «переживания». Автовоспоминания и автобиографии – исходные пункты Дильтея – не являются предпосылками и недостаточны в качестве базиса для герменевтической проблемы… В действительности не история относится к нам, а мы относимся к ней. Мы понимаем самих себя прежде всего в воспоминании, мы понимаем себя в семье, обществе, государстве, в которых мы живем» [2, С. 260–261]. Но отсюда не следует, что герменевтическое предприятие Дильтея было бесполезным занятием. Его неудачи и слабости были неудачами и слабостями тех теорий познания, на которые он опирался. Психологизм не мог быть адекватным принципом методологии гуманитарных наук. Но все же следует подчеркнуть, что Дильтей впервые вывел герменевтику на философский уровень. Как писал Гадамер, «Дильтей расширил герменевтику до органона наук о духе» [2, С. 250]. Именно в этом состоит положительное значение дильтеевского обоснования наук о духе.

 


Информация о работе «Понимание герменевтики различными философами»
Раздел: Философия
Количество знаков с пробелами: 70973
Количество таблиц: 0
Количество изображений: 0

Похожие работы

Скачать
24183
0
0

еятелей. При этом «понимание» в обществознании противопоставляется «объяснению» в естествознании, связываемому с абстрагированием и установлением общего закона. В 20 в. Герменевтика постепенно оформляется в одну из основных методологических процедур философии, сначала в рамках онтологических исканий экзистенциализма (Хайдеггер), затем собственно в философской герменевтике, В учении Гадамера (« ...

Скачать
38869
0
0

... представлен естественный натуральный контекст феномена «непосредственного переживания» (Х.-Г. Гадамер) Индивидом действительности[17]. Между тем сама проблема человеческого понимания в философских концепциях «панпсихизма» и в герменевтике Х.-Г. Гадамера, несомненно, ставится ае qualiter. Так, согласно учению А. Н. Уайтхеда, возникновение материальных физических объектов в мироздании и появление ...

Скачать
21595
0
0

... ", что по сути приводило к подмене понятий, к растворению проблем герменевтики в проблемах психологии, философии, науки. Выделение философской герменевтики в особую область научного исследования, ставшее возможным благодаря работам Ф.Д.Э.Шлейермахера, В.Дильтея, М.Хайдеггера и особенно Х.-Г.Гадамера - классика герменевтики ХХ века, позволило подойти к решению проблем научного моделирования ...

Скачать
30038
0
0

... герменевтики, воплощающей полемику с указанными интерпретациями герменевтики, написана работа "Истина и метод", в которой Гадамер изложил основные черты своей мировоззренчески ориентированной - философской - герменевтики. Гадамер оставляет за каждым интерпретатором не только способность, но необходимость личностного прочтения текста, его переосмысления и переоценки, или "переписывания". ...

0 комментариев


Наверх