Бестужев-Рюмин Михаил Петрович

Сын государственного деятеля петровской эпохи, он учился в Копенгагене и Берлине, путешествовал по Европе и был прикомандирован к русскому послу в Дании до 1711 г. Вернувшись в Россию, принял участие в Прутском походе Петра Великого и по окончании его отправлен при посольстве Шафирова в Константинополь. С 1712 г. был камер-юнкером двора принцессы Софии-Шарлотты, а по смерти ее в 1715 г., после краткого пребывания в Вене, назначен ко двору Екатерины Иоанновны. Но придворная служба была ему не по душе, и в 1720 г. он опять вступил на дипломатическое поприще в качестве русского резидента в Лондоне.

 Англия в то время была связана с Россией договором, который она стремилась расторгнуть. Бестужев-Рюмин, еще малоопытный дипломат, подал мемориал, напоминавший о прежних обязательствах Англии и отстаивавший интересы русской торговли. Такой образ действий английские министры признали за политическую бестактность и потребовали отъезда Бестужева-Рюмина по истечении восьми дней со дня их решения. Он выехал в Гаагу, а оттуда, по заключении Ништадского мира, — министром в Стокгольм, где пробыл до 1726 г. Стараниями его Швеция признала за русскими государями императорский титул и вступила в 1724 г. с Россией в оборонительный союз до 1736 г.

 В 1726 г. Бестужев-Рюмин был назначен чрезвычайным посланником в Польшу, в 1730 г. — в Берлин, а в 1731 г. — снова в Швецию. Ко времени воцарения Анны Иоанновны русская партия в Стокгольме ослабела. Прибытие Бестужева-Рюмина усилило ее, и ему удалось продлить договор 1724 г. до 1748 г. После этого успеха Бестужев-Рюмин, доверившись французскому послу, стал смотреть на положение шведско-русских отношений слишком оптимистично; но, узнав о воинственных замыслах шведов, разъяснил их нашему правительству. Он же сообщил о посылке в Турцию шведского агента Синклера, прислал его портрет и присоветовал “анлевировать” (убрать) его в пути, что и было исполнено подосланными убийцами (1739).

 Известие об этом происшествии вызвало в Швеции бурное негодование. Бестужеву-Рюмину грозили участью Синклера; его дом пришлось охранять войсками от ярости толпы, но он не унывал и продолжал подкупать сторонников России. Его происки и сношения были открыты шведским правительством, к дому его приставили караул, а в июне 1741 г. он узнал об объявлении войны России и о том, что до прибытия шведского посланника из Петербурга он должен оставаться под стражей. В августе 1741 г., уничтожив свои бумаги, Бестужев-Рюмин выехал из Швеции. Во время своего пребывания в Стокгольме он успел подготовить сближение России с Англией.

 Как и брат его Алексей, он был убежденным сторонником союза России с морскими державами, находя, что наши истинные интересы требуют ограничения политического могущества Франции и противодействия усилению Пруссии. Оба Бестужевы-Рюмины заявляли себя сторонниками и продолжателями дела Петра, защитниками национального направления русской политики. Близость Алексея Бестужева-Рюмина к кругу вельмож, способствовавших вступлению на престол Елизаветы Петровны, характер “системы”, которую оба Бестужева-Рюмина намеревались проводить в своей деятельности, большая опытность в делах — все это дало им возможность занять при дворе видное положение.

 Вызванный в 1742 г. в Петербург, Михаил Петрович был назначен обер-гофмаршалом императрицы. Вскоре при дворе заметили, что Бестужевы-Рюмины ведут дела исключительно в интересах государства, вовсе не считаясь с выгодами отдельных лиц и партий, из которых некоторые тайно руководились и субсидировались иностранными дворами. Попытки втянуть братьев в эти партии или подкупить их не удавались, и против них начались интриги. Плодом такой интриги явилось в 1743 г. дело Ботты, в которое удалось замешать жену Михаила Петровича, и хотя суд обнаружил его непричастность, однако он предпочел уехать из России и принял назначение сначала в Берлин (1743), затем—в Польшу (1744).

 Будучи противником Пруссии, Михаил Бестужев-Рюмин сходился в этом со своим братом, вице-канцлером. Но их личные отношения расстроились из-за брака Михаила Петровича (при жизни его жены, сосланной в Сибирь) на г-же фон Гаугвиц. В 1748 г. он отправился чрезвычайным посланником в Вену, где ему пришлось искать поддержки в шведских делах и пытаться облегчить тяжкое положение австрийских сербов, выселявшихся в Россию. Такая деятельность нашего посланника вела к охлаждению между Австрией и Россией; поэтому он был отозван и с 1752 г. до 1755 г. проживал в Дрездене. В конце 1755 г. благодаря близости к М.И. Воронцову он вновь призывается к деятельности. В 1756 г. Бестужев-Рюмин был в Петербурге и принимал участие в составлении программы действий перед Семилетней войной, а в конце 1756 г. был уже в самом центре осложнений сначала в Польше, а затем в Париже. Ему удалось доказать французскому министерству маловажность польского вопроса сравнительно с прусским и присоединить Россию к версальскому трактату. Падение и ссылка Алексея Петровича Бестужева-Рюмина не отразились на положении Михаила Петровича. Он умер на своем посту в Пари