Реформаторская лихорадка и переворот 1964 г.

московский университет экономики, статистики и информатики

Учебная дисциплина – Отечественная история

КУРСОВАЯ РАБОТА

Тема №44. "Реформаторская лихорадка" и переворот 1964 г."

Исполнитель:

студент группы №ЗФ-41

Коченов Д.В.

Преподаватель:

______________________

______________________

Москва 2000

ПЛАН

Введение………………………………………………………………………..3

1. Реформаторские начинания Н.С. Хрущева……………………5

2. «Административная лихорадка»………………………………….8

3. Политические реформы: номенклатурная

«либерализация»……………………………………………………..12

4. Смещение Н.С. Хрущева: «законная отставка»

или «переворот»?……………………………………………….…….14

5. Итоги десятилетия реформ…………………………………………17

Заключение……………………………………………………………………19

Список использованных источников………………………………….20

Введение

После смерти Сталина бразды правления страной сосредо­точились в руках небольшой группы политиков: преемни­ка И. В. Сталина на посту председателя Совета Минист­ров Г. И. Маленкова, министра объединенного МВД (куда вошло и министерство госбезопасности) Л. П. Берии и секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева. Внутри этого «триумвирата» сразу же началась борьба за лидерство, исход которой, в конечном счете, определялся тем, кого из претендентов на верховную власть поддержит партийно-государственная и военная номенклатура.

Основу этого господствовавшего слоя советского общества составляли люди, занявшие руководящие посты после «великой чистки» 30-х гг., а также в период Отечественной войны. За прошедшее время их положение заметно окрепло, они обрели немалый опыт и авторитет как непосредственные организаторы борьбы народа против фашистской агрессии. К тому же номенклатура успела обрасти взаимопроникающими связями, которые цементировали этот слой, поддерживали его внутрен­нюю устойчивость. На первое место выдвинулся советский эквивалент дореволюционных генерал-губернаторов – секрета­ри ЦК республиканских компартий, обкомов и крайкомов (их удельный вес в ЦК КПСС поднялся с 20% в 1939 г. до 50% в 1952 г.). Они были лояльны по отношению к центру, но требовали большей самостоятельности в решении местных дел и, главное, личной безопасности. Расширения участия в реальном осуществлении власти и гарантий от возобновления репрес­сий в собственной среде жаждали и другие отряды номенк­латуры.

Стремление власть имущих к реформированию тотали­тарных структур питалось и событиями, которые развернулись сразу после смерти И. В. Сталина и грозили выйти из-под контроля (восстания в советских концлагерях – самое серь­езное из них случилось весной 1954 г. в Кингире, где против 13 тыс. его участников властям пришлось применить танки; массовые антикоммунистические и антисоветские выступления в ГДР и Чехословакии, брожение в других странах «народной демократии»).

Вместе с тем номенклатура ясно осознавала предел в предсто­ящих реформах, дальше которого она не хотела, да и не могла идти: им надлежало подтолкнуть развитие производства (особенно в разоренном аграрном секторе экономики), снять явное перенапряжение и усталость общества от искусственно подстегиваемой «мобилизационной готовности» к отражению происков все новых «внутренних и внешних врагов»; коренным образом реорганизовать систему ГУЛАГа, изжившую себя, и все более превращавшуюся в пороховую бочку; несколько улуч­шить жизнь простых людей, влачивших нищенское существова­ние. И в то же время реформы никак не должны были ущемлять социально-политических интересов партократии и прочих привилегированных групп населения.

Каждый из кандидатов на верховную власть поспешил заявить о своей готовности к изменению порядка вещей, освященных сумрачным гением И. В. Сталина. Так, Г. М. Ма­ленков высказывался в общей форме, не называя имен, против «политики культа личности», за смещение акцента в экономике в сторону удовлетворения непосредственных материальных и культурных потребностей народа, за мирное сосуществование с капиталистическими государствами как альтернативу не­избежной гибели цивилизации в ядерной войне. Л.П. Берия в свою очередь ратовал за объединение Германии и ее нейтралитет, примирение с Югославией, за расширение прав республик СССР и выдвижение там в руководство националь­ных кадров, выступал против русификации в области куль­туры.

И все же выбор пал на Н. С. Хрущева. Причины следует искать в том, что этот политик в прошлом был в меньшей степени, чем многолетний шеф госбезопасности Л. П. Берия и один из вдохновителей послевоенных «чисток» Г. М. Ма­ленков, замешан в кровавом «перетряхивании» руководящих кадров, а в настоящем не контролировал карательные органы. В глазах номенклатуры это делало фигуру Хрущева не столь одиозной и опасной в будущем.

События на советском политическом «Олимпе» развивались стремительно. В июне 1953 г. по обвинению в «сотрудничестве с империалистическими разведками» и «заговоре с целью восстановления господства буржуазии» был арестован Л.П. Бе­рия (расстрелян в декабре того же года). В январе 1955 г. подал в вынужденную отставку председатель Совмина Г.М. Маленков. Последний акт борьбы пришелся на лето 1957 г. Тогда из партийно-государственного руководства была изгнана как «антипартийная» группа политиков (Г.М. Маленков, Л.М. Ка­ганович, В.М. Молотов и др.) из-за их открытого сопротивления курсу, проводимому партократией во главе с ее ставленником – первым секретарем ЦК КПСС (с сентября 1953 г.) и председате­лем Совмина СССР (с марта 1958 г.) Н.С. Хрущевым.

Следует, однако, подчеркнуть: новый советский лидер, обладавший недюжинным умом и большой хитростью, тонким знанием специфических законов аппаратной борьбы, сумел довольно быстро подмять под себя верхние эшелоны партократии и получил простор для проявления собственной колоритной индивидуальности (заметим попутно – за счет потенциала великой державы). В решающей степени тому способствовали и впечатанная кровью в сознание старых аппаратчиков жесткая сталинская схема управления (непогрешимый вождь – по­слушные исполнители), и сама политическая атмосфера в стране, едва вступившей на путь избавления от тоталитарных структур.