Навигация
История развития понятия мотивация
75624
знака
0
таблиц
0
изображений
Введение
В настоящее время активно возрастает интерес к психологии личности, а мотивационная сфера, безусловно, является ее ядром. Усложнение деятельности людей, их поступков, изменяющаяся социальная обстановка делают изучение мотивации поведения человека актуальной проблемой психологии.
Сложность и противоречивость изучения процесса мотивации объясняется тем, что каждый автор имеет свой взгляд на данную проблему, каждый по-своему трактует содержание данного процесса, структуру мотива.
Актуальность данной темы заключается в том, что, поняв механизм формирования мотивационной сферы человека, мы сможем целенаправленно влиять при помощи воспитательных воздействий на становление мотивации наших детей; руководители смогут эффективно управлять персоналом, повышая производительность предприятия при помощи мотивирования своих сотрудников; получив представление о том, что же такое мотивация и каковы наши истинные мотивы, каков собственно механизм мотивации, мы сможем эффективнее распоряжаться собственной жизнью, адекватно воспринимать не только окружающих нас людей, но и всю ситуацию взаимодействия, наслаждаться настоящим, прислушиваясь к своим потребностям и желаниям, строить планы на будущее, опираясь на свои истинные мотивы.
Итак, цель данной работы: проанализировать историческое изучение понятия мотивация.
Задачи: 1) теоретический анализ литературы по проблеме; 2) выявление различных позиций авторов на изучение понятия мотивация; 3) изучение современного исследования проблемы мотивации.
Объект исследования: понятие мотивации.
Предмет исследования: история изучения понятия мотивация.
Гипотеза исследования: существуют различные подходы в определении понятия мотивация.
1. Понятие и сущность мотивации
1.1 Механизмы формирования мотивации в психике человека
Термин «мотив» – русифицированное французское слово «motif», в буквальном смысле слова обозначает «побуждение», или от латинского слова «moveo» – двигаю.
Большая Советская Энциклопедия приводит следующее определение данному понятию: «Мотив в психологии – побудительная причина действий и поступков человека. Исходным побуждением человека к деятельности являются его стремления удовлетворить свои материальные и духовные потребности».
Какова же природа механизма мотивации в психике человека? В лабораторных условиях проводились опыты над животными, в которых пытались выявить, при помощи раздражения электрическим током отдельных участков коры головного мозга, те участки мозга, воздействие на которые, приводило бы к активизации поведения животного на удовлетворение своих биологических потребностей.
С помощью прямого раздражения мозга электрическим током, через заранее вживленные электроды, были найдены структуры, ответственные за эмоции, потребности и действия. В результате подобного рода исследований было обнаружено, что потребности (жажда, голод и т.п.), эмоции (ярость, страх и т.д.) и действие, как сложно организованные целенаправленные двигательные акты, репрезентированы в Головном мозгу тесно связанными между собой, но самостоятельными нервными образованиями. Мотивационные и подкрепляющие (эмоционально положительные) системы разделены в мозге, хотя при самостимуляции наблюдается их одновременное возбуждение. Таким образом, существует различие механизмов потребностей и эмоций, хотя полный комплекс морфофизиологической организации поведения включает в себя помимо потребности и мотивации также и эмоции.
Слабое раздражение током приводит к поисковому беспокойству. Происходит актуализация потребности. Система структур, необходимых и достаточных для актуализации потребности более проста, содержит в себе меньшее число компонентов. Усиление интенсивности тока ведет к началу действия у мотивированного животного. Это происходит воздействие на систему, обеспечивающую целенаправленное мотивирование животного. Дальнейшее усиление тока ведет к активизации структур эмоционально положительного подкрепления и животное переходит к самораздражению, то есть произошло подключение и нервного аппарата эмоций.
Этот опыт показывает не только тесную взаимосвязь между структурами, отвечающими за активизацию потребности и эмоционального фона удовлетворения этой потребности, но и то, что мотивация, как сложная структура, представлена в коре головного мозга самостоятельным нервным образованием.
Рассмотрим теперь структуру возникновения потребности и её актуализацию через действие, ведущее к её удовлетворению, то есть как происходит мотивация человека посредством следующей схемы: нужда – потребность – действие.
Нужда, как свойство жизни, является не усматриваемым, а реальным онтологическим состоянием организма, выражающим необходимость определенных изменений для своего носителя, а не для наблюдателя, то есть она всегда «нужда» для себя, а не только «нужда» для другого.
Компонент нужды – благо – это то, в чем организм нуждается, и что способно эту нужду устранить.
Но не все нужды живого организма способны привести его в состояние активности, направленной на их устранение. Для того, чтобы нужда была способной вызвать какие бы то ни было активные процессы, должны существовать специальные механизмы, способные эту нужду обнаружить до того, как наступают необратимые разрушительные ее последствия, то есть организм должен быть оснащен средствами выявления нужды. Также организм должен быть оснащен еще и механизмами, способными обеспечивать его необходимыми благами.
Потребность – представляет собой такую нужду живого организма, в отношении которой он вооружен специальными механизмами ее обнаружения и устранения. То есть потребность – это не только нужда, но и определенный закрепившийся (в фило-, и онтогинезе) способ ее удовлетворения.
Собственно потребность – это всегда потребность в чем-то, что на психологическом уровне потребности опосредованы психическим отражением, и при том двояко. С одной стороны предметы, отвечающие потребностям субъекта, выступают перед ним своими объективными сигнальными признаками. С другой стороны – сигнализируются, чувственно отражаются субъектом и сами потребностные состояния, в простейших случаях – в результате действия интероцептивных раздражителей. При этом важнейшее изменение, характеризующее переход на психологический уровень, состоит в возникновении подвижных связей потребностей с отвечающими им предметами. Дело в том, что в самом потребностном состоянии субъекта предмет, который способен удовлетворить потребность, жестко «не записан». До своего первого удовлетворения потребность «не знает» своего предмета, он еще должен быть обнаружен. Только в результате такого обнаружения потребность приобретает свою предметность, а воспринимаемый предмет – свою побудительную и направляющую деятельность функции, то есть становится мотивом.
Животные любого уровня развития – от простейших до человека, любого образа жизни в принципе одинаково успешно удовлетворяют свои биологические потребности, специфическими для каждого из них средствами. Скажем, образ жизни пчелы не требует повышения ее психических возможностей. Более того, это повышение было бы несовместимо с ее образом жизни и неминуемо привело бы ее к гибели. Необходимо было бы принципиально перестроить образ жизни, поведение, питание и т.д., причем, в процессе этой перестройки биологические потребности, как правило, страдают, а сам вид животного либо не выдерживает перестройки и вымирает, либо превращается в совершенно новый вид.
Принципиально новые мыслительные функциональные возможности, которые возникают со становлением человека, обслуживают те потребности, которые оказываются в данный момент его жизни наиболее актуальными. В условиях первобытнообщинного строя эти способности нередко направлялись в основном на удовлетворение жизненно важных потребностей, прежде всего потребности в пище. В этом случае удовлетворение элементов высших потребностей было как бы вплетено в единую деятельность; эти потребности еще не выступали как относительно самостоятельные. Но даже в тот период улучшение условий жизнедеятельности, связанное с высвобождением функциональных возможностей и времени, превращало высшие потребности из потенциальных, скрытых в актуальные, имеющие собственное проявление в деятельности.
Как это ни парадоксально звучит, на первый взгляд, но новые психические возможности никогда не возникают ради более высокого удовлетворения прежних потребностей животного – они всегда возникали, как средство удовлетворения существенно иных, более тонких, более богатых потребностей. Это касается и человека, у которого смысл жизни и потребности далеко не сводятся к чисто биологическим потребностям и даже эти последние имеют и социальную и эстетическую функции, т.е. не являются только и чисто биологическими.
Таким образом, высшие потребности и соответствующие функциональные возможности возникли не как средство более совершенного удовлетворения тех же биологических потребностей; скорее наоборот, новые функциональные возможности обусловили постепенное становление, как новых потребностей высшего порядка, так и новых уже человеческих биологических потребностей.
Следует различать два аспекта вопроса о «первичности» и «вторичности» биологических и духовных потребностей: аспект временной последовательности их оформления как относительно самостоятельных в филогенезе и онтогенезе и аспект их структурно-функционального взаимоотношения. В первом аспекте биологические потребности действительно первичны: духовные окончательно оформляются несколько позже. Но зато во втором, наоборот, духовные потребности являются первичными, поскольку выполняют важнейшую смыслообразующую функцию человеческого сознания в регулировании поведения, в управлении потребностями (в том числе и биологическими), создавая при определенных условиях принципиальную возможность пр0едпочесть духовные высшие потребности биологическим, пожертвовать последними и даже жизнью ради той из высших потребностей, которую человек считает смыслом своей жизни.
И духовные, и биологические потребности имеют как минимальный, жизненно необходимый для человека уровень удовлетворения, так и более высокие, жизненно не необходимые, например «эстетические», уровни. Последние являются, так сказать, роскошью для человека, они возникают только при наиболее благоприятных обстоятельствах жизни. Но было бы неверным считать, что человек может позволить удовлетворение духовных потребностей только после значительного или полного удовлетворения биологических. В минимальной степени те и другие, по-видимому, являются совершенно необходимыми для существования человека. Но их содержательная роль, их функция в жизни человека и в его деятельности совершенно различны. Те и другие одинаково важны, в конечном счете, в масштабе всей жизнедеятельности человека, но в зависимости от конкретных обстоятельств, от ситуации эти потенциально одинаково существенные потребности актуально могут проявляться совершенно по-разному: в одних случаях духовные отодвигаются на задний план, уступая место биологическим, в других – биологические уступают место духовным, причем это может наблюдаться не только в узких ситуативных рамках, но и в более широких масштабах жизнедеятельности, на протяжении длительного времени.
Неправомерно также умозаключение по аналогии следующего вида: поскольку общественно-экономические факторы являются первичными по отношению к духовным, то и материально-биологические потребности являются первичными и определяющими по отношению к духовным. В этой формулировке принижается регулирующая роль человеческого сознания. Бытие человека, взятое в психологическом, а не в общесоциальном аспекте, нельзя приравнивать к одному из видов мотивации, материально-биологическим потребностям, и считать последние первичными и определяющими.
Было бы неверным абсолютизировать процессы формирования «от внешнего к внутреннему», так же как и механизм «от внутреннего к внешнему». Нельзя преувеличивать значение внешне развернутой деятельности, принижая роль внутренне развернутой, т.е. специфически психической деятельности. Определенным образом сложившаяся или специально организованная структура внешне развернутой деятельности способствует формированию тех или иных психических образований (мыслительных, мотивационных); в этом плане такая структура деятельности является мощным средством активного формирования личности. Однако, она создает лишь потенциальные условия формирования, которые могут не превратиться в актуальные без определенной внутренней организации, без динамической и содержательно-смысловой перестройки внутренних психических образований.
Внутреннее и внешнее идут вместе, в единстве, и их роль в процессах формирования личности в принципе равноценна, но функционально различна. Процесс формирования идет по уровням, в каждом из которых внешнее и внутреннее проявляются во все более совершенной форме. Одна из важнейших особенностей детерминации развития личности состоит в том, что примитивная внешняя деятельность раннего этапа, регулируемая столь же примитивным психическим механизмом, уже содержит в себе нечто большее, чем отраженное в этом механизме, поскольку через деятельность осуществляется контакт с действительностью; осмысление нового материала, получаемого в процессе деятельности, приводит к формированию нового психического механизма, регулирующего деятельность более высокого уровня и более широкой сферы, и т.д.
Аналогично этому и перспективные в смысле возможностей развития внутренние психические образования, и человеческое мышление, и мотивация и т.д. уже с самого начала содержат в себе гораздо более богатое потенциальное содержание по сравнению с узко, избирательно отражаемыми ими сторонами действительности и регулируемой ими деятельностью. Именно благодаря этому психические механизмы могут включать в себя новый материал, сложившийся в действительности (как побочный результат деятельности). Сфера деятельности расширяется, она поднимается на более высокий уровень, реализуются потенциальные возможности развития благодаря уже имеющимся внутренним психическим механизмам или совершившейся их перестройке. Ни внутренние, ни внешние образования в этой диалектически противоречивой и вместе с тем целостной детерминации нельзя объявить первичными или вторичными, хотя в отдельных отношениях то внутреннее, то внешнее оказывается первичным (например, в развитии ребенка содержательная сторона психического формируется в основном через внешнее, а динамическая – через внутреннее).
Мы подчеркиваем, что формирование личности в содержательном плане определяется окружающей действительностью. Однако это иногда неверно понимается как результат влияния только внешней по отношению к человеку действительности, т.е. в него не включается сам человек с его биологическими и психическими, в том числе специфически человеческими, особенностями, требованиями, потенциями развития. Между тем при выяснении истоков и детерминации процесса развития человеческой мотивации эти два полюса детерминации – внутренний и внешний – в принципе представляются двумя одинаково необходимыми и важными моментами диалектически единой структуры.
Многие считают, что у человека в отличие от животных в связи с почти полным отсутствием наследственных и вообще врожденных форм поведения уменьшается роль внутренних биопсихических факторов и в огромной степени возрастает роль внешних, в частности социальных. Такой вывод представляется не совсем правильным. Расширение сферы внешней, в особенности социальной, детерминации стало возможным только благодаря соответствующему усложнению физического строения человека и столь же значительному совершенствованию и расширению детерминирующего влияния внутренних психических образований. То, что ребенок в отличие от детеныша животных рождается без готовых форм поведения, вовсе не значит, что он появляется на свет с функционально бедной, чистой, «пустой» психикой и все должен усвоить в результате внешних влияний. Напротив, он рождается в отличие от животного с функционально сложной и лишь постепенно развертывающейся психической системой, которая как раз и позволяет ему в избирательных взаимодействиях с миром черпать из него во много раз больше, чем любое животное.
Бедность психики животного объясняется как генетической ограниченностью внутренних факторов детерминации поведения, так и узостью сферы внешней детерминации развития и функционирования. Богатство человеческой психики, человеческой мотивации определяется сложностью и богатством как внутренних функциональных потенций развития и функционирования, так и сферы внешних взаимодействий с действительностью и в процессе развития, и в процессе зрелой регуляции поведения.
Интересно отметить, что формирование динамики человеческой мотивации начинается как бы с двух полюсов, соответствующих по степени обобщенности динамических характеристик философским категориям всеобщего и единичного. Дело в том, что для детей раннего возраста основными регулирующими, факторами динамики выступают, с одной стороны, общие, высокогенерализованные особенности нервной системы (например, свойства темперамента), с другой – ситуативно складывающиеся динамические состояния, определяемые одним или несколькими ведущими факторами. Почему именно эти крайние факторы являются генетически первичными в детерминации динамики мотивации поведения? В основном, по-видимому, потому, что оба они относительно просты в том смысле, что менее всего связаны с содержательной характеристикой мотивации. Эти факторы в «идеальном виде» представляются как чисто динамические. Конечно, реально они очень рано связываются с содержательной стороной мотивации; темперамент никогда не окрашивает в свой динамический «цвет» все поведение, а ситуативные состояния не меняются под влиянием любого внешнего воздействия, но они сохраняют эти особенности как преобладающие.
Темперамент и ситуативные изменения, как «внешнего», так и «внутреннего» происхождения, оказываются «внешними» по отношению к формирующимся действительно «внутренним» механизмам личности, как целостного образования, как «я».
Таким образом, развитие динамической стороны мотивации – это, с одной стороны, процесс «конкретизации» высокогенерализованных динамических особенностей (свойств нервной системы, темперамента);
с другой – это обобщение и расширение сферы временной действительности ситуативных, процессуальных динамических состояний.
По-видимому, развитие содержательной стороны мотивации приводит к конкретизации динамики, к появлению ряда новых, более конкретных уровней динамической регуляции поведения. Развитие же динамической структуры регуляции приводит к обобщению конкретных содержательно-смысловых состояний в более устойчивые образования на основе учета энергетической стратегии. Но это только одна из многих основ содержательно-смыслового обобщения. Содержательная сторона имеет и свои собственные механизмы и основы обобщения ситуативных комплексов и создания новых, более высоких уровней содержательно-смысловой регуляции.
Оба этих исходных динамических образования имеют общую особенность. Они заданы ребенку в относительно готовом виде: особенности нервной системы – от врожденных факторов, а ситуативные динамические характеристики побуждений и соответствующих действий – от социальной среды. Однако по отношению к собственно-личностной мотивационной системе как активному механизму саморегуляции поведения оба эти фактора выступают как внешние, внешне заданные. Этих действительно внутренних по отношению к личности механизмов у ребенка раннего возраста еще нет или почти нет – они еще должны сформироваться, в частности на основе как биологически, так и ситуативно-заданных динамических характеристик мотивации.
Аналогично этому и содержательная сторона человеческой мотивации также начинает формироваться на основе двух первично заданных полюсов – источников конкретных побуждений: биологических потребностей и актуализируемых, воспитываемых взрослыми специфически человеческих эмоциональных, познавательных, моторных и рецепторных потребностей. Содержание своих побуждений ребенок также вначале «берет» из этих двух готовых областей, истоков мотивации. И лишь постепенно, хотя и с самого начала, с первых недель жизни, у ребенка начинается формирование собственно-личностных мотивационных образований, содержательная сторона которых уже не отражает прямо биологических нужд организма или влияния непосредственной социальной среды, а представляет собой достаточно сложное преломление, опосредование, смысловую переработку, интегративную перестройку этих двух влияний.
Рефлекторная реакция у простейших (допсихических организмов) связана с отражением лишь раздражающего сигнала. Особенностью психики является отражение совокупности свойств и что в условиях необходимости действовать в изменчивой среде ведет к способности целенаправленного поведения.
Целеаполагание, такая способность организма активно преследовать цели средствами гибкого приспособления к ситуации, стала возможной благодаря наличию плана предвосхещаемого будущего, так как иначе, чем в этом плане, цель (в строгом смысле слова) просто не может быть задана.
Таким образом, мотивационный аспект психического отражения касается движущих сил и содержательной направленности психических процессов. Возникновение целей – есть основной феномен мотивации.
Генетически исходным для человеческой деятельности является несовпадение мотивов и целей. Напротив, их совпадение есть вторичное явление: либо результат приобретения целью самостоятельно побудительной силы, либо результат осознания мотивов, превращающего их в мотивы-цели.
В отличие от целей, мотивы актуально не осознаются субъектом: когда мы совершаем те или иные действия, то в этот момент мы обычно не отдаем себе отчета в мотивах, которые их побуждают. (Правда, нам не трудно привести их мотивировку, но она вовсе не всегда содержит в себе указание на их действительный мотив).
Мотивы, однако, не отделены от сознания. Даже когда мотивы не сознаются, то есть когда человек не отдает себе отчета в том, что побуждает совершать его те или иные действия, они все же находят свое психическое отражение, но особой форме – в форме эмоциональной окраски действий. Эта эмоциональная окраска, интенсивность, ее знак и ее качественная характеристика выполняет специфическую функцию, что и требует различать понятие эмоции и понятие личностного смысла. Их несовпадение не является, однако, изначальным: по-видимому, на более низких уровнях предметы потребности как раз непосредственно «метятся» эмоцией. Несовпадение это возникает лишь в результате происходящего в ходе развития человеческой деятельности раздвоения функций мотивов.
Такое раздвоение возникает вследствие того, что деятельность необходимо становится полимотивированной, т.е. одновременно отвечающей двум или нескольким мотивам. Ведь действия человека объективно всегда реализуют некоторую совокупность отношений: к предметному миру, к окружающим людям, к обществу, к самому себе. Так, трудовая деятельность общественно мотивирована, но она управляется и такими мотивами, как, скажем, материальное вознаграждение. Оба эти мотива хотя и сосуществуют, но лежат как бы в разных плоскостях.
Таким образом, одни мотивы, побуждая деятельность, вместе с тем придают ей личностный смысл; мы будем называть их смыслообразующими мотивами. Другие, сосуществующие с ними, выполняя роль побудительных факторов (положительных или отрицательных) – порой остро эмоциональных, аффективных, – лишены смыслообразующей функции; мы будем условно называть такие мотивы мотивами-стимулами. Характерная черта: когда важная по своему личностному смыслу для человека деятельность сталкивается в ходе своего осуществления с негативной стимуляцией, вызывающей даже сильное эмоциональное переживание, то личностный смысл ее от этого не меняется; чаще происходит другое, а именно своеобразная, быстро нарастающая психологическая дискредитация возникшей эмоции. Это хорошо известное явление заставляет еще раз задуматься над вопросом об отношении эмоционального переживания к личностному смыслу.
Распределение функций смыслообразования и только побуждения между мотивами одной и той же деятельности позволяет попять главные отношения, характеризующие мотивационную сферу личности: отношения иерархии мотивов. Эти отношения определяются складывающимися связями деятельности субъекта, их опосредствованиями и поэтому являются релятивными. Это относится и к главному соотношению – к соотношению смыслообразующнх мотивов и мотивов-стимулов. В структуре одной деятельности данный мотив может выполнять функцию смыслообразования, в другой – функцию дополнительной стимуляции. Однако смыслообразующие мотивы всегда занимают более высокое иерархическое место, даже если они не обладают прямой аффектогенностью. Являясь ведущими в жизни личности, для самого субъекта они могут оставаться «за занавесом» – и со стороны сознания, и со стороны своей непосредственной аффективностн.
Факт существования актуально несознаваемых мотивов вовсе не выражает собой особого начала, таящегося в глубинах психики. Несознаваемые мотивы имеют ту же детерминацию, что и всякое психическое отражение: реальное бытие, деятельность человека в объективном мире. Несознаваемое и сознаваемое не противостоят друг другу; это лишь разные формы и уровни психического отражения, находящегося в строгой соотнесенности с тем местом, которое занимает отражаемое в структуре деятельности, в движении ее системы. Если цели и отвечающие им действия необходимо сознаются, то иначе обстоит дело с осознанием их мотива – того, ради чего ставятся и достигаются данные цели. Предметное содержание мотивов всегда так или иначе воспринимается, представляется. В этом отношении объект, побуждающий действовать, и объект, выступающий в качестве орудия или преграды, так сказать, равноправны. Другое дело – осознание объекта в качестве мотива. Парадокс состоит в том, что мотивы открываются сознанию только объективно, путем анализа деятельности, ее динамики. Субъективно же они выступают только в своем косвенном выражении – в форме переживания желания, хотения, стремления к цели. Специфика мотивации в структуре психики человека заключается в опосредованности интеллектом, речью и сознанием и в отличие от животных осуществляется при помощи волевых процессов.
Итак, мотивационная структура человека представлена в коре головного мозга отдельным нервным образованием. Она имеет сложную структуру и двойственную природу. С одной стороны, выделяют биологические потребности, с другой – социальные. Совокупность этих двух уровней и составляет, собственно, мотивационную сферу человека. Структура мотивации человека имеет сложную систему, которая характеризуется иерархической соподчиненностью, полимотивированным характером, поливолентностью мотивов по отношению к потребностям и взаимозаменяемостью. Она складывается под влиянием как внутренних, так и внешних факторов. И в целом, мотивационная сфера индивида определяет общую направленность личности.
Похожие работы
... он пытался связать “энергетическую теорию” с забыванием и воспроизведением, говоря о том, что бессознательные состояния и забывание характеризуются минимумом энергии. Одним из первых он ввел в курс психологии очерк истории развития психологических взглядов, что давало возможность понять связь современных (для того времени) психологических взглядов с прошлым опытом. Как мы видели, на большинстве ...
... Д. Мак-Клелланда и Ф. Герцберга. Содержательные теории мотивации делают упор на исследовании и объяснении того, что мотивирует и каковы мотивы определенного поведения. Более современными являются процессуальные теории мотивации, в основе которых лежит исследование того, как ведут себя люди с учетом их воспитания и познаний. Сторонники этого направления пытаются выявить процесс, который приводит к ...
... даже не является мотивационной моделью, поскольку она работает лишь по принципу стимулирования подчиненных, но ее простота и, с определенными оговорками, эффективность делает ее актуальной и по сей день. Теориями мотивации в подлинном смысле слова можно считать уже ставшие классическими содержательные и процессуальные схемы мотивации человека. Содержательные теории мотивации. Содержательные ...
... управления. Эти теории оказали сильное влияние на развитие управленческой теории в целом. Ссылки на них сегодня можно встретить во многих практических пособиях по управлению персоналом предприятия, мотивации подчиненных. Теории Макгрегора были разработаны применительно к отдельно взятому человеку. Дальнейшее совершенствование подходов к управлению было связано с тем развитием организации как ...
0 комментариев